Река надежды - Мармен Соня

Несчастная говорила едва слышно, покачиваясь взад и вперед.

– Кто пришел?

Старуха со стоном покачала головой. Реки слез заструились по руслам, вырытым усталостью и прожитыми годами.

– Они пришли… Они их убили… А-а-а! А-а-а! Тех, кто не смог убежать… они всех убили!

– Кто? Вы знаете, кто это был? Скажите мне! Я отомщу за Тсорихиа и остальных, клянусь, я отомщу!

– Ирокезы и с ними – человек твоей расы. Я почувствовала… его запах.

– Англичанин?

– Нет, не англичанин.

Глаза ее закрылись, она отпустила ворот рубашки Александера и прислонилась спиной к стене. Позолоченный крестик… Александер разжал пальцы и еще раз внимательно изучил находку. Если бы только вспомнить, на ком он его видел! Он приподнял его за шнурок, всмотрелся в прицепившиеся к кресту волосы. Темная шевелюра, безжалостные черные глаза… Проклятье! Этьен! Он видел этот крестик на груди у Этьена Лакруа! Открытие потрясло Александера до глубины души.

Старуха умерла через несколько часов. Александер с Ноньяшей собрали трупы и похоронили их. На некотором расстоянии от деревни они нашли и мертвое тело Матиаса. Скальп был снят, убит он был выстрелом в спину. На это жуткое занятие у них ушло два дня.

Ноньяша решил вернуться в Детройт. Друзья попрощались на берегу реки, затянутом утренним туманом. Под угрюмым небом, на котором не было ни луны, ни солнца, Александер отправился в обратный путь пешком. На душе у него было неспокойно, его обуревали совершенно разные чувства: иногда грусть, а чаще – возмущение и ненависть. С наступлением ночи он сооружал себе убежище из сосновых веток, но засыпал поздно, когда утомление в конце концов брало верх над тревогой. На рассвете просыпался с опухшими глазами. Дикий край расстилался у него под ногами то нежным ковром папоротников, то щетиной колючих трав. Он отдался на волю инстинкта, равнодушно преодолевал все препятствия. В душе у него крепла уверенность: Этьен Лакруа заплатит за все!

Наконец на пятый день сквозь красную сентябрьскую листву проглянуло солнце. Осень проникала в самые сокровенные уголки матери-природы, лаская ее своим теплым дыханием, баюкала, навевала сон. Среди ветвей пел дрозд. Над белесыми колосьями коровяка и белыми цветами спиреи жужжали пчелы. Одиночество и меланхоличная красота природы действовала успокаивающе. Пережитое начало отходить на второй план, и Александер сосредоточился на поиске ответов.

С какой целью Этьен истребил столько мужчин, женщин и детей в Богом забытой алгонкинской деревне? Что эти люди могли иметь такого, ради чего он решился на массовое убийство? Меха? Что ж, к осени алгонкины накопили их достаточно, но из-за этого убивать? Разве деньги, которые можно выручить за меха, пусть даже добытые охотниками целой деревни, стоят десятка невинных жизней? Чем больше Александер думал об этом, тем тверже становилась уверенность: Этьен хотел получить нечто иное. Но что?

Присев на камень, он сунул в рот кусок пеммикана и стал жевать, глядя, как колышутся на ветру золотистые листья березы. И вдруг его осенило: «Золото! Он ищет золото Голландца!»

Одиннадцать жизней загублено ради клада? Если его догадка верна, Этьен – настоящее чудовище! Должно быть, он узнал, что Александер какое-то время жил в этой затерянной в лесах деревне, жители которой отказались участвовать в войнах белых людей. Он подумал, что кто-то из местных может располагать интересующими его сведениями. Александер с трудом проглотил пережеванное мясо. В глазах у него вдруг потемнело от ужаса: ведь Матиас знал его секрет!

Он вскочил на ноги, схватил походную сумку и ружье. Что мог рассказать Матиас Этьену? Сердце оборвалось и понеслось, словно загнанный зверь. Однако скоро пришлось остановиться, чтобы сориентироваться по положению солнца и определить текущее время. Сколько ему еще идти до Ред-Ривер-Хилла? Два, три дня? Если Матиас думал спасти Тсорихиа и Жозефа ценой своего признания, Этьен тоже в пути, а может, уже у цели! Судя по состоянию трупов, бойня произошла дня за два до их с Ноньяшей прихода.

Александер пожалел, что не воспользовался оставленным на берегу каноэ. Тогда он подумал, что возвращение пешим ходом поможет ему пережить потерю. Теперь же Александеру казалось, что Ред-Ривер-Хилл по меньшей мере находится на другом краю света! Ему никак не успеть… Александер поднял глаза к небу и стал молиться.

Темнота заставила его замедлить шаг. Пробираясь сквозь заросли деревьев, чьи стволы казались ему прутьями тюремной решетки, он чувствовал, как ноги подгибаются от усталости. Выйдя на берег реки, Александер решил пойти по воде. Он поскальзывался, ранил ноги о камни, но страх и отчаяние толкали его вперед. Что, если Этьен примется за Изабель и детей? Даже думать об этом страшно. Этой трагедии он не переживет…

Крики совы раздавались на протяжении многих часов. По крайней мере Александеру так казалось. Ноги не хотели его нести. Наконец он тяжело повалился на траву, причем ноги по колено остались в воде. Рукоять кинжала уперлась в бок, заставив перевернуться на спину. Великолепный звездный покров над головой исчез за сомкнувшимися веками. Нужно немного отдохнуть… Проваливаясь в сон, он увидел себя верхом на огромной пчеле, чье жало вонзалось в демона с лицом Этьена Лакруа.

Первым ощущением после пробуждения было странное покалывание в ступнях… Еще не до конца проснувшись, Александер пробурчал что-то невразумительное. Но ощущение никуда не делось. Мелькнула мысль, что это кусаются мыши. Нужно все-таки поставить на чердаке пару мышеловок… Он медленно открыл глаза и посмотрел на ноги. И вдруг что-то ущипнуло его за большой палец, да так сильно, что он вздрогнул. И с удивлением обнаружил уплывающий от ног косяк мелкой рыбешки.

Только теперь Александер вспомнил, где находится. Все страхи вернулись, перед глазами замелькали наводящие ужас картинки. Он быстро поднялся, обсушил замерзшие и заметно опухшие ноги и надел мокасины. Наколенники были насквозь мокрые – но ничего, на солнце высохнут. Из походной сумки он извлек кусок пеммикана, чтобы съесть его на ходу. Скромную трапезу дополнит горсть орехов, если, конечно, лесные жители оставили хоть немного плодов на ветках.

Когда он отправился в путь, на восточной части неба как раз вставало солнце. Александер решил идти лесом, но не слишком отдаляясь от реки – источника пресной воды и его единственного гида. И он шел, перескакивал через препятствия, поскальзывался, спотыкался… Единственное, что занимало сейчас его мысли, – это как бы поскорее добраться до Ред-Ривер-Хилла. Он даже не останавливался, чтобы поесть, – на ходу вынимал что-то из своих запасов и закусывал ягодами рябины и дикой вишни, которые изредка попадались на пути, или же подбирал с земли плоды букового дерева и желуди.

Солнце путешествовало с ним вместе, только двигалось в противоположную сторону. В момент, когда их пути пересеклись, Александер как раз находился на берегу притока реки Ла-Гранд. Здесь он решил наполнить свой бурдюк водой и заодно найти место для переправы. Глядя на свое отражение, которое, надо признать, могло напугать кого угодно, он опустил бурдюк в воду и стал ждать, когда он наполнится. Внезапно совсем рядом послышались голоса.

Александер выпрямился, не замечая, что вода из бурдюка льется ему на ноги. Голоса доносились от реки Ла-Гранд, сопровождаемые громким смехом и плеском весел. В том месте, где он находился, река была слишком широка – переплыть ее и остаться незамеченным ему бы не удалось. Если каноэ достигнут устья прежде, чем он доплывет до противоположного берега, его участь будет решена. Но если это не Этьен со своими приспешниками, а простые вояжеры, которые плывут в Монреаль, он мог бы попросить их довезти его до Северной реки… У него был только один способ выяснить, кто эти путники.

В каноэ было шесть пассажиров… Впрочем, сейчас лодка лежала на берегу; двое мужчин латали пробоины, в то время как остальные отдыхали, сидя на тюках с мехом или просто на песке. Александер прищурился, силясь разглядеть, есть ли среди них Этьен, когда сзади послышался щелчок взводимого затвора. По спине пробежал холодок, пальцы стиснули рукоять ножа. Он намеревался вынуть его из ножен, когда услышал второй щелчок и замер на месте.