Джастин Элиот - По требованию, или Люкс для новобрачных
По фойе идет красавец мужчина в начищенных до блеска туфлях с портфелем и сумкой для клюшек. «Бизнесмен, – подумают иные, – приехал на пару дней заключить сделку. Заодно в гольф поиграет – помашет клюшкой до завтрака или обсудит тонкости контракта с партнерами, загоняя мяч в лунку».
Только мне доподлинно известно: в той сумке не клюшки.
Откуда мне известно?
Доктор Ласситер и его сумка для клюшек появляются в отеле раз в шесть недель. Доктор берет номер до утра, хотя ночует редко: приезжает в два по полудни, а после ужина уезжает. Между двумя и половиной третьего к моей стойке подходит застенчивая блондинка и спрашивает доктора Ласситера. Я неизменно звоню в номер и сообщаю, что она пришла, а доктор неизменно просит отправить ее к нему.
Вроде бы зауряднейший из местных сценариев – встреча несвободных любовников, только как сюда вписывается сумка для клюшек?
Эту загадку я разгадала во время их четвертой встречи.
Неделя выдалась суматошной: три конференции да еще в городе проходил международный кинофестиваль. Доктору Ласситеру и его подруге пришлось довольствоваться скромным номером в глубине отеля – блоком из двух люксов с общей, разумеется, запертой дверью. Я по привычке отправила блондинку к доктору и приготовилась к вечеру флирта с неизвестными европейскими актерами. Симпатичный хорватский парень расспрашивал меня о близлежащих ресторанах и барах, когда наш тет-а-тет прервал настойчивый звон колокольчика.
– Кхм… простите, девушка, – начал пожилой мужчина в костюме-сафари. – Тут деликатная ситуация, не поможете?
Я с сожалением улыбнулась мистеру Очарование и полностью сосредоточилась на пожилом госте.
– Деликатная ситуация?
– Боюсь, что так. У меня номер 209. Вечером деловая встреча, поэтому я хочу выспаться, но в соседнем номере страшно шумят.
– В соседнем номере? Справа или слева?
– Справа.
Значит, это доктор Ласситер и его подружка. Интересно.
– Простите, а что там за шум? – спросила я, ожидая скрипа пружин и криков «Да!», «Да!», «Да!».
– Я очень беспокоюсь. По-моему, там насилуют женщину.
– Насилуют? – переспросила я, гадая, любит ли доктор жесткий секс.
– Да, избивают и насилуют.
– Ой! – воскликнула я и пару секунд молчала. Доктор Ласситер не был похож на человека, склонного к насилию. Скорее там все добровольно, они с блондинкой устроили игру, и тем не менее…
– Поднимитесь ко мне в номер и послушайте сами, – предложил пожилой джентльмен. – Дверь между номерами тонкая, слышимость прекрасная.
– Хорошо, – согласилась я, доставая из-за стола связку мастер-ключей. – Только поймите, если там не совершается преступление, я не смогу их побеспокоить. Если гости из того номера – просто… ну, шумные люди, придется оставить все как есть. В пределах разумного. В каждом номере есть беруши, они в верхнем ящике тумбочки.
– Я не выношу беруши, – заявил пожилой джентльмен, когда мы вошли в лифт. – Глаз с ними не сомкну.
В ответ я пожала плечами и хранила молчание, пока мы не добрались до темного коридора, где располагался номер 209.
Вдруг раздался негромкий крик. Откуда он, чей? Неужели женщина кричит?
– Это она? – шепотом спросила я.
– Да. Входите!
Я переступила порог номера 209 и вслед за нашим гостем села у разделяющей люксы двери, прижав к ней стакан.
Сперва было тихо, затем послышался мужской голос, хотя слов я не разобрала. Женщина что-то коротко ответила, по-моему, «да». Снова тишина. Затем раздался сухой треск – я аж от двери отшатнулась – и сдавленный женский стон.
– Что это? – шепотом спросила я пожилого джентльмена.
– Не знаю. По-моему, он ее бьет, вам так не кажется?
Я снова прильнула к двери. Треск напоминал щелканье ковбойского хлыста в вестерне, только звучал не так резко. Женщина кричала все громче. «Нет, пожалуйста, не надо!» – наконец разобрала я, вскочила и в ужасе уставилась на пожилого джентльмена.
– Господи, женщина умоляет его остановиться… Черт побери, что мне делать?!
– Разве нельзя сочинить предлог и войти?
– Я боюсь. Может, лучше управляющего вызвать? – вслух рассуждала я. Но если насилие окажется невинной забавой… Навлекать на себя гнев Чейза совершенно не хотелось. Особенно в такой ситуации. В спальне – другое дело. – Ладно, – проговорила я, решив разобраться с проблемой как можно проще и быстрее.
Я подошла к соседнему номеру и постучала. На двери висела табличка «Не беспокоить», однако в кои веки я ее проигнорировала.
Хлыст тотчас перестал щелкать.
– Кто там?
– Дежурный администратор. Можно вас на пару слов?
– Табличку не видите? – В голосе Ласситера звучала самоуверенность, впрочем, из-под нее пробивалась тревога.
– Вижу, но дело важное. Прошу вас, давайте поговорим!
– Я специально попросил, чтобы не мешали. Оставьте нас в покое, не то управляющему пожалуюсь!
Черт! И что теперь? Я с несчастным видом посмотрела на пожилого осведомителя. Тот лишь головой покачал.
– Вдруг он убивает ту женщину? – шепотом спросил он.
Пожилой джентльмен был прав. Мне не хватало решимости взять на себя ответственность. Колебалась я лишь миг – прижала ключи к губам, потом – раз, и открыла дверь. Встретили меня криком – чьи-то покрасневшие бедра молниеносно исчезли из вида, а доктор Ласситер в длинной черной мантии и головном уборе профессора резко развернулся, бросив на постель что-то похожее на длинный ремень.
У меня едва глаза на лоб не вылезли. О, нет! Неужели я все-таки ошиблась?
– Извините, – захрипела я. – Девушка кричала… будто ей больно. Я лишь хотела убедиться, что у нее все хорошо.
Блондинка выглянула из-за двери ванной. Я заметила, что она заплела себе две косички.
– У меня все прекрасно! – нервно выпалила она. – Пожалуйста, уходите!
Я обернулась и увидела на кровати жуткий набор – нечто прутообразное с невероятным числом бордовых хвостов, потрясающе невероятным. Ха!
Судя по состоянию блондинкиной попы, тут старомодная игра в директора и нерадивую школьницу, а мне нужно ретироваться и не раздражать доктора Ласситера. Пошлепать и пощекотать – одно, а когда потом неделю сидеть не можешь – другое.
Я извинилась и ушла, а остаток дня провела в раздумьях.
Увиденное сильно выбило меня из колеи и заинтриговало. Захотелось узнать побольше. Зачем блондинке порка? А доктору Ласситеру зачем? Они любовники или встречаются только ради порки? Что чувствуешь, когда порют? А когда палкой бьют, очень больно? Если очень, что она получает взамен? Я представила, как складываюсь пополам, держусь за лодыжки, а моя бледная попа ждет первого удара… Да, увиденное распалило мое любопытство, а это всегда опасно. Будь я кошкой, давно бы сдохла!
Блондинка вышла из лифта и судорожно огляделась по сторонам, явно спеша выбраться из отеля незамеченной. Я выбежала в фойе и задержала ее.
– Мадам! Простите, мадам!
Блондинка обернулась и надменно выпятила губу.
– Мало вы сегодня дров наломали? – прошипела она. – Доктор Ласситер в ярости. Боюсь, в этот отель мы больше не вернемся.
– Понимаю. Извините меня, пожалуйста, – тихо отозвалась я. – Искренне надеюсь, что вы вернетесь, и я поселю вас в номер с хорошей звукоизоляцией. Пожалуйста, простите!
Блондинка шмыгнула носом.
– Решение принимаю не я, а доктор Ласситер.
– Понимаю. Я и перед ним извинюсь. Послушайте, у вас есть минутка? Могу я вас угостить?
– Мой поезд через полчаса.
Я повела ее в бар и заказала два сухих мартини.
– Присаживайтесь, – предложила я, махнув рукой на свободные табуреты.
– Спасибо, лучше постою, – невозмутимо проговорила она.
– Да, понимаю, – ответила я и улыбнулась. Блондинка улыбнулась в ответ и немного оттаяла. – Неудобно небось домой поездом возвращаться?
– Да уж. О чем вы хотели поговорить?
– Ну, мне просто интересно… Кстати, меня зовут Софи.
– А я Рейчел. – Блондинка протянула мне руку. Ногти у нее были квадратной формы и без лака. На некоторых пальцах я заметила чернила. Рейчел перехватила мой взгляд. – Доктор Ласситер очень внимателен к мелочам, – добавила она. – Вы не удивлены? Уж очень спокойно реагируете.
– Совершенно не удивлена. Кесарю кесарево, – пожала плечами я.
– Мне стэки нравятся, – лукаво заявила блондинка, наблюдая за моей реакцией.
– Почему?
– Что почему?
– Почему они вам нравятся? В чем кайф?
– Ах, Софи, такое не объяснишь. Человек либо понимает, либо нет. Во мне это заложено.
– Кажется… понимаю. Когда я застала вас… почему-то глаз не могла отвести. Понимала: нужно бежать прочь и не могла. Хотелось разглядеть подробности.
– Возможно, вы латентный сабмиссив, – предположила Рейчел. – Порой это проявляется лишь с возрастом. Хотя я всегда знала, что я такая.
– Неужели?
– Да. Я мечтала лишь о доминанте, который связывал бы меня, наказывал. Никакой романтики: мне подавай не сильные руки заботливого мужчины, а розги в руках деспота.
