Кара Колтер - Сияющий мир
– Охотно верю. И эта подставка для елки тоже, наверняка.
– Вот только не надо говорить так, будто я бестолковый ребенок!
– Да, мэм, – с шутовской почтительностью ответил Нейт, но его тон не обманул Морган.
– Вы опять считаете, что мой молоток никуда не годится?
– Нет, нет, что вы. – Несмотря на все усилия, Нейт не смог сдержать смеха. – Вы что, собрались строить дом?
– Дом? – недоуменно переспросила Морган.
Нейт расхохотался от души. Так он давно не смеялся – совершенно открыто, искренне, беззаботно. Было так здорово смеяться снова. Пожалуй, даже слишком. Он почти забыл обо всех волнениях вечера, хотя Эйс в этот самый момент могла экспериментировать с макияжем или вместе со своей подружкой поедать попкорн перед каналом «Плейбой», который не заблокировали родители.
– Такой молоток используют только при постройке дома.
– И только? Да быть того не может. Разве нельзя использовать его для чего-нибудь еще?
– Ага. Если вы только сможете его поднять. Вы вообще видели строителей, которые орудуют такими инструментами? Да у них запястья шире вашей талии.
Просто в яблочко. Теперь-то она точно поймет, что он любовался ее талией. Однако Морган вместо этого внимательно посмотрела на его запястья и облизнула внезапно пересохшие губы. Нейт решил, что, пожалуй, лучше избегать упоминания частей тела в ее присутствии. А еще лучше даже не смотреть на них. У молодой учительницы были такие губы, которые просто невозможно было не поцеловать – полные, нежные. И Нейт старался не думать о том, что он сделает, если она снова оближет их.
– Никогда не покупайте молоток, который не можете даже поднять, – посоветовал Нейт чуть более резко, чем собирался. Эта резкость не имела никакого отношения к выбору молотка, но ей об этом знать вовсе не стоило.
Морган отреагировала как и ожидалось – она нахмурилась, раздраженно передернула плечами.
– А мне этот молоток понравился, – упрямо сказала она.
– Правда? – поддразнил он. – И что же именно вам в нем так понравилось?
Морган заколебалась. Посмотрела на инструмент. На Нейта. На носки тапочек. На упавшую елку. У нее на лбу было написано, что она собиралась соврать, но не смогла.
– Цвет, – наконец выдавила она, взглянув на Нейта так, как посмотрела бы на шестилетнего мальчишку, желая того пристыдить. Может, на ребенка это и подействовало бы, но Нейт снова едва удержался от смеха.
Тем более что Морган и сама начала улыбаться. Нейту очень нравилось то, что она могла смеяться над собой. Этот разделенный на двоих смех был более соблазнительным, чем ее талия или изящ ные бедра, обтянутые старыми домашними штанами. Все потому, что он возвращал его к свету, когда он так привык бродить в сером полумраке своей жизни.
Он собрал волю в кулак.
– Я прямо сейчас повешу крючки, – сказал он, добавив про себя, что уйдет сразу же, как только закончит. В ту же секунду.
– Покажите мне, как это делается, – попросила Морган, ставя на стол какао. – В следующий раз, когда мне понадобится что-нибудь в этом роде, вас может не оказаться рядом.
Мысленно Нейт поправил ее: не «может», а «точно»! Он и носа своего сюда больше не покажет. С другой стороны, неделю назад он заявил бы это во всеуслышание… Почему сейчас он этого не сделал? Да потому, что, несмотря на свои клятвы, его все равно тянуло к ней как магнитом.
Потому что было в ней что-то забавное и милое, так что даже самый черствый человек не посмел бы обидеть ее грубыми словами.
– Так пойдемте, – проворчал он. – Я покажу.
Это была ловушка. Обычно, чтобы повесить крючки, требовалось пять минут; но в этот день – полчаса, не меньше. Их руки соприкасались добрую дюжину раз, их плечи – раз семь. Нейт постоянно ощущал рядом ее губы, ее бедра, ее плечи, ее аромат.
Он удивился еще тому, что вообще как-то сумел ровно подвесить доску и вбить крючки.
Глаза Морган сияли так, словно она сконструировала ракету, готовую к запуску на Марс.
– Просто великолепно!
– Если бы не лишняя дырка, – проворчал Нейт.
Морган промахнулась, когда он учил ее забивать гвоздь, и огромный молоток проломил стену.
У Нейта было с собой все, чтобы залатать прежние дырки, так что он справился и с этой.
– Пообещайте мне, что вернете молоток обратно в магазин.
А затем Нейт осознал, что взамен пообещал ей помочь выбрать другой, подходящий для бытового использования. Даже несмотря на то, что Харви – продавец – и сам бы это сделал. Нейт даже мог бы заглянуть к нему и предупредить, чтобы тот дал Морган пару советов насчет покупок, когда она в следующий раз придет к нему.
Вот только вряд ли она прислушается к словам Харви. А к словам Нейта…
Это навело его на кое-какую мысль. Выходит, Морган начинает доверять ему?
Нейт сказал себе, что для них обоих будет лучше сейчас же прекратить все, что могло вырасти из этого доверия. Ведь так?…
– Какао остыло, – заметила Морган, явно не замечая его внутренней борьбы.
Она отпила глоток и забавно сморщила нос. На верхней губе осталась серебристая полоса пенки.
– Пойду сделаю еще. Устроим перерыв.
Эта фраза предполагала, что Нейт останется еще на какое-то время, и все разумные мысли разом выдуло из его головы.
Для себя он решил, что не может бросить ее так, с этой дурацкой елкой, лежавшей посреди комнаты, и подставкой, которая никак не желала служить по назначению.
Конечно, может.
Но не сделает этого.
Нейт прошел на кухню следом за Морган, посмотрел, как она готовит какао, и решил, что раз уж она так старается, то он выпьет чашку. А потом уйдет, и черт с ним, с деревом! Нейт порой нанимал мальчишку для подсобных работ, вот его он завтра и пришлет и, таким образом, сделает все, как и обещал.
Кухня в доме Морган, так же как и гостиная, вызвала в нем необъяснимую тоску. Она была опрятной, на столе – ни единой крошки, ни одного пятнышка. Все было так по-женски.
Нейт приказал себе уйти. Немедленно! Но, вместо того чтобы послушаться, он вернулся в гостиную и занялся подставкой для елки. Уж так точно все будет в порядке.
К тому времени, как в комнату вошла Морган, все было исправлено, и елка уже стояла посреди гостиной.
– Она просто огромная, – заметил Нейт.
Морган улыбнулась, ошибочно приняв это за комплимент.
– Правда?
Нейт тяжело вздохнул:
– Где вы хотите ее поставить?
– Вообще-то нужно было повесить гирлянду, пока она лежала на полу. Ладно, пускай, я позабочусь об этом позже. Пойдемте, а то какао опять остынет.
Нейт обреченно подумал о том, что теперь не уйдет, пока не повесит эту несчастную гирлянду – было бы слишком жестоко заставлять Морган изобретать способ, который позволит ей украсить это гигантское дерево.
Ему пришло в голову, что молодая учительница была из тех женщин, которых так просто не покинешь. И с каждой секундой это становилось все тяжелее.
«Ладно. Гирлянда. И все. После этого – сразу же отправиться домой».
Нейт сел на диван, и Морган протянула ему чашку. Он сделал глоток. Это был не тот быстрорастворимый горячий шоколад, который он заваривал для Эйс по воскресеньям. Это был напиток богов – настоящее какао с корицей.
У Морган Мак-Гир были ярко-зеленые глаза, глаза колдуньи. Может, она его заколдовала?
– Значит, на каникулы вы с Эйс ездите к родственникам?
Нейт пожалел о том, что не занялся сразу гирляндами. Вопрос был из серии тех, которые заставляли его раскрываться.
– Мы чередуем. В прошлом году мы ездили к моим родителям, во Флориду, в этом году будем у родных Синди, дяди Кейта и тети Молли. Они живут за городом. Мы поедем к ним после съемок и останемся на Рождество.
Он не сказал о том, что в его собственном доме сочельник приносил только горькие воспоминания. Он все время ожидал, что вот-вот раздастся стук в дверь и войдет Синди, нагруженная пакетами с покупками.
– Ну а вы? – поинтересовался он только для того, чтобы избежать дальнейших расспросов.
– Ох. – Неожиданно Морган смутилась. – Еще не знаю.
– К своим не поедете? – Нейт почувствовал, что дело было не только в нем. Она тоже скрывала что-то личное, что-то, заставлявшее ее грустить.
– Нет, – бодро ответила она. – Из-за этого «Рождественского ангела» я решила остаться.
Внимательно всматриваясь в ее лицо, Нейт снова почуял что-то иное, скрытое за наигранно равнодушными словами. И решился копнуть глубже.
– Наверняка ваша семья расстроится, если вы не приедете?
Морган пожала плечами, притворяясь беспечной:
– Моя мама переживает кризис среднего возраста. Проработав тридцать лет в страховом агентстве, она неожиданно все бросила, упаковала чемоданы и улетела в Таиланд. И Рождество она собирается отмечать на пляже.
– А отец?
– Родители развелись, когда мне было одиннадцать. У него сейчас другая семья, и я никогда толком не понимала, есть ли мне в ней место. Да и он тоже.
Нейт не знал, что и сказать.
Может, у него была и не самая лучшая семья, но они всегда знали, где место их детей! И сейчас его мать чуть ли не плакала, когда они с Эйс и Синди поедут на Рождество не к ним, а к родным Синди.
