Хорхе Молист - Хранитель секретов Борджиа
– Мы, старики, становимся ворчливыми. Боюсь, мне уже станет не хватать необходимого терпения.
– Я только прошу вас продолжать работать в скрипториуме так же, как вы работаете у Бартомеу. Я дам вам подмастерье в помощь. Вся остальная молодежь нашей семьи днем будет работать в книжной лавке или ходить в школу, а перед ужином подниматься к вам в скрипториум.
– Чему, по вашему мнению, я должен научить их?
– Рассказывайте им о книгах, о свободе, о других странах, о разных языках и наречиях, о жизни… Научите их писать вашим потрясающим каллиграфическим почерком. Поведайте им о том, что вам пришлось пережить. Обо всем, чем вы когда-то поделились со мной.
Старик задумался.
– Ты был особенным, Жоан. Лучшим из моих учеников.
– Вы помните, как рассказывали мне, что книги, как и люди, имеют тело и душу?
Абдулла утвердительно кивнул.
– Я и сейчас так думаю. И под душой понимаю как эмоции, так и интеллект.
– Так вот, дети – это книги с чистыми листами, книги, которые еще только предстоит написать. Напишите книги наших детей своим великолепным каллиграфическим почерком. Помогите им выковать твердый и достойный характер, передайте им вашу мудрость.
Мусульманин сложил руки как для молитвы, закрыл глаза и долгое время молчал. Жоан не торопил его. Он хорошо знал своего учителя.
– Вам прекрасно известно, что я раб Бартомеу. И я не могу самолично принимать столь важные решения.
Жоан улыбнулся.
– Я уже поговорил с Бартомеу, и мы пришли к соглашению. Бартомеу готов немедленно предоставить вам свободу, если вы этого захотите.
– Я не хочу ее. Это ненастоящая свобода, я хочу оставаться рабом, как и прежде.
– Вам не кажется это странным? – озадаченный ответом старика, спросил Жоан. – Я всю жизнь боролся за свободу, а вы ее отвергаете.
– Существует много разных форм рабства и разных видов свободы. Будучи рабом, я могу продолжать исповедовать мою религию. Если бы я стал свободным человеком, то меня заставили бы стать новообращенным. И таким образом я стал бы уязвим перед инквизицией, которая преследует ложных новообращенных. Очень противоречиво, не правда ли? Кроме того, я должен буду сам заботиться о своем обеспечении, месте проживания и пропитании. Сейчас это делает мой хозяин. Заботы и страхи также порабощают человека. С хорошим хозяином я более счастлив, чем если бы обладал ложной свободой.
– Неужели вам не хочется стать свободным, чтобы вернуться в вашу родную Гранаду?
– Если бы где-то существовала Гранада моей молодости, возможно, я и пожелал бы этой свободы, чтобы насладиться ее красотой, прежде чем покинуть этот мир. Но той Гранады уже нет, сейчас она находится под игом захватчиков – так же как и мусульмане, которые там живут. И я не думаю, что Католические короли выполнят обещания, данные ими, чтобы добиться сдачи города. Я предчувствую трагедию. И предпочитаю возвращаться в Гранаду в мечтах. Каждую ночь перед сном после вечерней молитвы я думаю о ней и о тех временах, когда я был счастлив рядом с женой и сыном. И на некоторое время ощущаю себя свободным и счастливым.
– Переезжайте в мой дом, Абдулла, даже если вы хотите оставаться рабом, – продолжал настаивать Жоан. – Бартомеу согласен с этим: вы снова станете жить в книжной лавке, а мы все сделаем для того, чтобы вы были счастливы.
Анна очень обрадовалась, когда Жоан сказал ей, что гранадец принял его предложение и полон предвкушения снова работать в книжной лавке. Она также с пониманием отнеслась к тому, что Бартомеу собирался подписать документ, удостоверяющий передачу права собственности. Она прекрасно знала, какое преклонение и любовь испытывал ее супруг к своему учителю.
– Я же говорил вам, что наша книжная лавка в Барселоне будет иметь то, чего ей не хватало в Риме, – сказал ей Жоан, улыбнувшись. – И это – Абдулла. Хотя он и предпочитает оставаться в рабстве.
Анна в свою очередь рассказала новости относительно каталонцев.
– Папа держал Цезаря в заключении в Остии под надзором одного из кардиналов, который должен был предоставить ему свободу после того, как командующие каталонскими войсками передали бы форпосты в Романье его войскам, – объяснила она. – Однако Юлий II собирался держать его в плену и после того, как он сдаст Романью. Но Борджиа вырвался из когтей своих захватчиков, сохранив некоторые крепости под своей властью.
– Я рад, я очень рад! – пылко ответил Жоан. – Юлий II – предатель.
– Как и очень многие из тех, кого мы знаем…
– А где сейчас Цезарь?
– Великий Капитан предоставил ему охранное свидетельство, позволяющее свободно проживать в Неаполе, и сейчас он собирает войско, чтобы вернуть себе герцогство Романья.
– Это вряд ли понравится Папе.
– Рассказывают, что с ним случился один из его приступов ярости, когда он узнал, что Цезарь сбежал на испанской галере.
– Оказавшийся на свободе Цезарь раздражает Папу, и это чувство усилится, если Испания встанет на защиту герцога, – сказал Жоан задумчиво. – Интересно, какие планы у короля Фернандо?
Анна пожала плечами.
– Я не знаю. Знаю только, что Санча, ее супруг Джоффре, кардиналы клана Борджиа и каталонцы, находящиеся в изгнании в Неаполе, встретили Цезаря в порту со всей пышностью, а Великий Капитан дал в его честь большой прием в замке Кастель Нуово в Неаполе.
– Санча и Джоффре живут вместе?
– Нет, они живут отдельно друг от друга, хотя по-прежнему являются супругами.
– Она все еще в любовницах у Просперо Колонны? – В голосе Жоана слышалась неприкрытая ирония.
– Моя подруга Санча Арагонская живет своей жизнью, – ответила Анна, бросив на супруга суровый взгляд. – Принадлежащее ей княжество Сквиллаче обеспечивает ей значительные доходы. Она красива и чувственна, любит книги, пишет хорошие стихи и наслаждается роскошными платьями, балами и мужчинами. Она живет мирской жизнью, но не забывает о своих обязанностях. Санча превратилась в примерную тетку: помогает и заботится о детях семьи Борджиа.
– Вы не хотите ответить на мой вопрос? – спросил Жоан с улыбкой.
– Нет, уже нет, – ответила Анна с некоторым неудовольствием. – Сейчас любовником Санчи является Гонсало Фернандес де Кордова.
– Она – любовница Великого Капитана?! – ошеломленно воскликнул Жоан.
– Нет. Она не является его любовницей. Великий Капитан – ее любовник. Санча Арагонская – свободная женщина, она живет как хочет и выбирает того, кого сама желает.
Жоан фыркнул.
– Да, будучи княгиней, это не так уж трудно делать.
– Нет, вы ошибаетесь. Санча Арагонская свободна не потому, что она княгиня, а потому, что решила стать свободной. Ее семья насильно выдала ее замуж без любви, как это происходит с очень многими женщинами, но она, тем не менее, решила искать счастья самостоятельно. И это ее стремление стать свободной привело к конфронтации с Папой. Неужели вы не помните, что именно по этой причине ей пришлось какое-то время провести в тюрьме?
– Санча Арагонская – ваша подруга, и вы всеми силами защищаете ее. Я согласен с тем, что княгиня – отважная женщина, но ее власть над людьми обеспечена как ее титулами, так и способностью к обольщению. Ей нравятся мужчины, облеченные властью, и она легко добивается их. Именно это помогает ей быть свободной.
– Единого для всех пути к свободе не существует. И каждый человек выбирает свой – в соответствии со своими возможностями или желаниями. Главное – это решиться на борьбу, чтобы добиться свободы, вы так не считаете?
Жоан в задумчивости смотрел на свою супругу, которая, глядя на него, ждала ответа. Он любил эту женщину и уважал ее мнение.
– Да, я согласен, – сказал он в конце концов. – А наш путь к свободе – каков он?
– Книги, – твердо ответила Анна, ни секунды не колеблясь.
В тот вечер Жоан записал в дневнике одно из высказываний своего учителя: «Есть много форм рабства и много видов свободы». И добавил: «Не являются ли столь любимые мною книги одновременно свободой и рабской зависимостью?»
105В начале июня перестройка была закончена и книжная лавка открыла свои двери для посетителей. Семья Серра решила устроить официальное открытие накануне Дня святого Иоанна, чтобы празднества, которые совпали с народными гуляньями, продолжались всю ночь. На открытие пришли клиенты и соседи, Габриэль с семьей и все те из гильдии Элоев, кто умел читать. Явился также Льюис с другими книготорговцами. Были накрыты столы с едой и напитками, звучала музыка, а затем на площади Сант Жауме, на которой был зажжен гигантский костер, где среди прочих вещей сожгли мебель и старые деревянные перекрытия прежней книжной лавки, устроили танцы. Это был очистительный огонь, символизировавший самый длинный день и самую короткую ночь в году. Бартомеу воспользовался своими связями, и многие из членов Совета Ста и прочих городских органов управления почтили праздник своим присутствием. Были тут также губернатор, епископ и настоятель монастыря Святой Анны, которые накануне посетили лавку, чтобы приобрести книги, – сделав именно то, что они и обещали Жоану.
