Джорджетт Хейер - Роковой поцелуй
– Очень хорошо, сэр, если вы и впрямь – наш опекун, то, быть может, сообщите нам, имеем ли мы право поселиться в Лондоне?
– Да, с моего разрешения – имеете, – ответил Уорт.
Перегрин заскрипел зубами и метнулся к окну, где и остановился, глядя на площадь.
Яростный взгляд ярко-синих глаз мисс Тавернер встретился с холодными серыми глазами ее опекуна, и выражение их было весьма красноречивым.
– Благодаря ошибке в завещании моего отца, сэр, вы остаетесь нашим опекуном, но только на словах.
– Очевидно, вы не читали завещания, мисс Тавернер, – невозмутимо заметил граф.
– Я отдаю себе отчет в том, что управление нашим состоянием переходит к вам, – резко бросила мисс Тавернер. – И очень хочу заключить с вами соглашение!
– Да ради бога, – отмахнулся граф. – Вы сами убедитесь, что со мной вовсе не трудно иметь дело. Надеюсь, мне не придется слишком часто вмешиваться в вашу жизнь. – И с намеком на улыбку он добавил: – Я даже не стану надоедать вам напоминаниями о том, что вы явились в Лондон вопреки моему совету.
– Благодарю вас, – ядовито ответила мисс Тавернер.
Граф подошел к секретеру и открыл его.
– В конце концов, этот совет я давал, исходя из соображений собственного удобства. На самом деле я не возражаю против того, что вы прибыли в город, и сделаю все от меня зависящее, дабы вы чувствовали себя здесь покойно и комфортно. – Он, взяв в руки какой-то документ, протянул его мисс Тавернер. – Это договор об аренде меблированного дома на Брук-стрит, куда вы можете переехать, когда вам будет удобно. Полагаю, он придется вам по вкусу.
– Вы очень добры, – заметила мисс Тавернер, – но я еще не знаю, соглашусь ли жить на Брук-стрит.
По устам графа вновь скользнула легкая улыбка.
– В самом деле, мисс Тавернер? А на какой улице вы бы хотели поселиться?
Она закусила губу, однако ответила с достоинством:
– Я совершенно не знаю Лондона, сэр, и потому предпочла бы подождать, пока смогу решить сама, где именно хотела бы жить.
– До тех пор, пока не примете решение, – сказал Уорт, – вы спокойно можете жить на Брук-стрит. – Он вновь опустил договор аренды в выдвижной ящичек и закрыл бюро. – Задачу найма слуг можно препоручить моему секретарю. Я уже отдал ему соответствующее распоряжение.
– Я предпочитаю сама нанимать слуг, – заметила доведенная до бешенства мисс Тавернер.
– Безусловно, – вежливо отозвался Уорт. – Я передам Блекейдеру, чтобы он отправлял к вам в гостиницу тех, кого считает наиболее подходящими кандидатами. Где вы остановились?
– У «Гриллона», – безжизненным голосом ответила мисс Тавернер. Перед ее внутренним взором вдруг встала картина того, как дворецкие, экономки, служанки и грумы бесконечной чередой тянутся в «Гриллон», чтобы побеседовать с ней. Ее охватили смутные подозрения, что в лице графа Уорта она впервые встретила достойного противника.
Но тут граф опустил шпагу – во всяком случае, так ей показалось.
– Разве что вы предпочтете лично повидаться с Блекейдером и дать ему собственные инструкции.
Мисс Тавернер приняла это предложение с холодным высокомерием, за которым скрывалась горячая благодарность.
Перегрин, обернувшись к графу, с вызовом заявил:
– Я распоряжусь прислать сюда из Йоркшира нескольких наших лошадей, но нам понадобятся и другие, равно как и выезд[29] для моей сестры.
– Надеюсь, вы сумеете приобрести экипаж без моей помощи? – утомленным голосом заметил Уорт. – Скорее всего, вас обманут и подсунут что-либо негодное, но подобный опыт вам не повредит.
Перегрин поперхнулся от негодования.
– Я вовсе не это имел в виду! И, разумеется, ваша помощь мне без надобности! Я всего лишь хотел сказать… дать понять, что…
– Понимаю, – прервал его Уорт. – Вы хотите знать, можете ли завести собственную конюшню. Разумеется. На сей счет у меня нет ни малейших возражений. – Отойдя от секретера, он медленным шагом пересек комнату и остановился у камина. – Остается, мисс Тавернер, еще один вопрос, а именно: о леди, которая будет жить с вами.
– У меня есть кузина из Кенсингтона, – сказала мисс Тавернер. – Я спрошу у нее, не согласится ли она переехать ко мне.
Он задумчиво уставился на нее:
– Скажите мне, мисс Тавернер, с какой целью вы приехали в Лондон?
– Какое это имеет значение, сэр?
– Когда вы узнаете меня лучше, – ответил граф, – то поймете: я никогда не задаю вопросы просто так. Вы намерены жить на задворках общества или же рассчитываете занять подобающее место в высшем свете? Устроит ли вас «Пантеон»[30], либо же вы удовлетворитесь одним лишь «Олмаксом»[31]?
Она ответила не задумываясь:
– Меня устроит только самое лучшее, сэр.
– В таком случае нам нет нужды обращаться к кузине, проживающей в Кенсингтоне, – заявил Уорт. – К счастью, я знаю одну леди (хотя кое в чем она наверняка покажется вам чрезвычайно глупой), которая не только желает взять вас под свое крыло, но также имеет свободный доступ в тот самый мир, в который вы рассчитываете войти. Ее зовут Скаттергуд. Она – вдова и в некотором роде приходится мне кузиной. Я познакомлю ее с вами.
Одним стремительным, изящным движением мисс Тавернер поднялась с кушетки.
– Я предпочту кого угодно, только не вашу кузину, лорд Уорт! – отчеканила девушка.
Он вновь извлек из кармана табакерку и взял оттуда понюшку табаку, зажав ее кончиками указательного и большого пальцев. Глаза их встретились.
– Быть может, вы возьмете свои слова обратно, мисс Тавернер? – негромко поинтересовался граф.
Девушка вспыхнула до корней волос. Она готова была расплакаться от досады на свой несдержанный язык, в мгновение ока превративший ее в дурно воспитанную ученицу из пансиона.
– Прошу прощения! – чопорно проговорила Джудит.
Он поклонился и, не закрывая, положил табакерку на стол. Очевидно, графу больше нечего было сказать ей, и он обернулся к Перегрину, оторвав того от созерцания вида за окном.
– Когда вы побываете у портного, – сказал он, – загляните ко мне, и мы побеседуем о том, в какие клубы, по вашему разумению, я должен вас записать.
Перегрин подошел к столу, по-прежнему недовольный, но уже со вспыхнувшей надеждой в глазах.
– Вы можете сделать меня членом «Уайтса»? – застенчиво полюбопытствовал он.
– Да, я могу сделать вам членский билет «Уайтса»[32], – ответил граф.
– И… и «Вотьерза»[33], так он, кажется, называется?
– Об этом я предоставлю судить своему другу мистеру Бруммелю[34]. Но его решение наверняка окажется не в вашу пользу, если он увидит вас в этом сюртуке. Обратитесь к Уэстону на Кондуит-стрит или к Швейцеру и Давидсону и назовите им мое имя.
– Я подумывал о том, чтобы обратиться к Штульцу, – заявил Перегрин, пытаясь напустить на себя независимый вид.
– Да ради бога, если хотите, чтобы весь Лондон с первого же взгляда опознал вашего портного, – пожал плечами его светлость.
– Вот как! – пристыженно пробормотал Перегрин. – Его рекомендовал мне мистер Фитцджон.
– Так я и думал, – сказал граф.
Мисс Тавернер с сарказмом в голосе осведомилась:
– Сэр, не будете ли вы так любезны дать мне несколько советов по поводу моего платья?
Граф обернулся.
– Вам, мисс Тавернер, я советую безоговорочно довериться миссис Скаттергуд. Да, и вот еще что. Пока вы находитесь под моей опекой, прошу вас воздержаться от появления в городе, где проводятся кулачные бои.
От негодования у нее перехватило дыхание.
– Да, милорд? Быть может, вы полагаете, что, находясь в таком городе, я подвергаю себя риску получить оскорбление?
– Напротив, – ответил граф, – вы подвергаете себя опасности столкнуться с чрезмерно вежливым обращением.
Глава 5
От событий и впечатлений своей первой недели в Лондоне голова мисс Тавернер пошла кругом. Сразу же после обеда в тот самый день, когда они с Перегрином нанесли визит своему опекуну, граф не только привез миссис Скаттергуд повидаться с ней, но и прислал мистера Блекейдера, дабы обсудить вопрос найма слуг.
А миссис Скаттергуд поразила Джудит до глубины души. Она оказалась худенькой леди не более чем среднего роста, в возрасте изрядно за сорок, но одетой, словно молоденькая девушка. Ее ярко-каштановые волосы были коротко подстрижены сзади, а спереди уложены мелкими локонами; остренькое личико было столь обильно накрашено, что потрясло простодушную и воспитанную в деревенских нравах Джудит.
Предполагаемая дуэнья надела полупрозрачное платье из муслина «жаконэ» с тройным рядом кружев под горло, застегнутое на спине на бесчисленные крошечные пуговички. Внизу наряд заканчивался пышным воланом, отделанным вышивкой, а на ногах женщины красовались желтые чулки и плетеные римские сандалии со шнуровкой под коленом. Фиолетовая шляпка из пальмового листа, завязанная под подбородком длинными желтыми лентами, была надета поверх маленькой белой шапочки, а в руках она держала зонтик на длинной ручке и шелковый ридикюль.
