Сьюзан Одо - Грехи и грешницы
Оба понимали, что все кончено. Если бы дело было только в сексе, они, вероятно, сумели как-то справиться.
Но нет, тут уж ничего не исправить. Просто между ними больше не было любви, не было даже простой привязанности. Абсолютно ничего. Осталась только привычка друг к другу, от которой, как понимала Мэнди, надо было давно избавиться. Жаль, что она не сделала этого раньше.
Наружные двери были открыты; в вестибюль врывался свежий ночной ветер, и Мэнди казалось, что он уносит прочь годы отчаяния, помогая ей вступить в новый этап своей жизни.
В помещение забежала какая-то собака. Мэнди внимательно наблюдала, как она бродит по залу, стаскивая с тарелок объедки. Когда наконец собака подняла ногу у главного стола, поднялся шум и дети погнали ее прочь.
Перед Мэнди сразу встали лица ее сыновей, по щеке ее покатилась слеза. В ушах зазвучал голос Люка, повторявшего свою любимую фразу. «Тебе жить!» сказал бы он.
«Тебе жить». Мэнди знала, что у нее нет выбора; в конце концов ей придется уйти из дома. Устроиться где-то в другом месте.
Опустив руку, она расстегнула сумочку и нашарила в ней клочок бумаги. Подержав его в руках, она слабо улыбнулась и сунула обратно: ей в общем-то не нужно было искать номер Ника — он уже и так навсегда засел в ее памяти.
* * *Выйдя на сцену, Саймон Паксман объявил в микрофон, что бар принимает последние заказы и что сейчас прозвучат еще две записи, а потом отец новобрачной споет заключительную песню. Объявление было встречено добродушными шутками, танцевальная площадка сразу опустела, и все толпой повалили в бар. Сзади с пустым стаканом шел Боб Фуллер.
— Что случилось с твоим папой, Сюз? — спросила Карен у Сюзи, которая, стоя поодаль, смотрела на своего отца.
Сюзи вдруг вспомнила, что так никому и не рассказала о случившемся.
— О Господи, это было так смешно! — сказала она. — Это случилось сегодня утром. Старый дурак стонал насчет новой рубашки — она, дескать, натирает ему шею. Сказал, что хочет, чтобы мама погладила ему его любимую белую, Ну конечно, она сразу вытаскивает гладильную доску и начинает гладить. И вот стоит она возле доски, думает о чем-то о своем, и тут он, она кивнула в сторону своего отца, уже стоявшего возле бара, — появляется перед ней как какой-нибудь Иисус и становится рядом. Она водит себе утюгом по доске и вдруг видит рядом своего мужа. И как вздрогнет! Утюг соскальзывает с гладильной доски и приземляется… угадайте куда?
Карен покачала головой.
— На его хотелку! — простонала Сюзи. — Сонный ублюдок стоял там в чем мама родила, и утюг, блин, приземлился прямо на его хрен!
— О Боже! — воскликнула Карен, прикрыв рукой рот. — Твой бедный старый папа!
— Ага, бедный старый папа, — хмыкнула Сюзи и посмотрела на Карен. Обе тут же разразились неудержимым смехом.
— А кто тебе рассказал, твоя мама? — спросила Карен, смахивая с глаз слезы.
Сюзи кивнула:
— Ну не он же!
— И что ты ей сказала?
— Я спросила ее, удалось ли разгладить все складки!
На этот раз покатились со смеху все трое, включая Крис.
— Над чем смеетесь? — просунув между ними голову, спросила Мэнди.
— Так, над одной штукой, Мэнд. Я потом тебе расскажу, — добавила Сюзи и пожала ей руку. — Да, вот еще что: ты видела фото? Их сделал этот тощий, как его бишь?
— Фотограф, — с готовностью подсказала Карен.
— Ага, фотограф. Они лежат на нашем столе. Там есть и твои снимки, Мэнд, — едва удерживаясь от смеха, сказала Сюзи.
— В цвете, — подхватила Карен.
— Ой, отстаньте! — Мэнди шутливо стукнула их головами, и все трое засмеялись.
Спохватившись, что Крис может почувствовать себя лишней, Карен повернулась к ней:
— Прошу прощения. Вас, кажется, не представили?
Крис, это Мэнди. Мэнди, это Крис.
Женщины улыбнулись друг другу. Мэнди чуть было не ляпнула, что думала, будто Крис — мужчина, но вовремя осеклась.
— Анну видели? — спросила Карен, чтобы заполнить неловкую паузу, и кивнула в сторону танцплощадки.
— Батюшки! Вот это мужик! — воскликнула Сюзи, увидев, как в центре зала, обнявшись, вальсируют Анна и Каллум. Среди сорокалетних гостей, бойко трясущих своими задами под «Субботний вечер» Вигфилда, они выглядели довольно странно. — Но ведь это не тот, с кем она пришла? — смутившись, спросила Сюзи.
Карен улыбнулась и отрицательно покачала головой.
— Классный мужик, — задумчиво проговорила Мэнди. — Может, у него есть брат?
Все засмеялись, наблюдая за парой, которая еле-еле двигалась.
— Не томи, Кар, кто он?
— Каллум! — выдержав паузу, отозвалась та.
— Не может быть! — в один голос воскликнули Мэнди и Сюзи, недоверчиво раскрыв глаза. Но прежде чем они успели что-либо спросить, к ним подскочила Дженет:
— Давайте пошевеливайтесь!
— Что такое? — недовольно поморщилась Карен.
— Пошли на танцплощадку. Сейчас поставят последнюю песню, я сделала заявку.
— Что ты заказала? — спросила Мэнди.
— Увидишь! — усмехнулась Дженет. — Ну же, пошевеливайтесь!
— Я не могу в этом танцевать, — потянув за юбку, сказала Карен.
— Не дури. — Сюзи отодвинула ее стул. — Раз я могу, значит, и ты можешь.
Карен умоляюще посмотрела на Крис.
— Иди, иди, танцуй с подругами, — сказала та, шутливо толкнув ее локтем.
— Ты не против?
— Конечно, нет. — И они обменялись такими нежными взглядами, что остальные в смущении отвернулись.
— Отлично! — воскликнула Сюзи, отколов фату и бросив ее на сиденье. — Я готова!
— Пойду заберу Анну, — сказала Дженет и побежала на танцевальную площадку. Улыбаясь, все смотрели, как Каллум приподнял воображаемую шляпу и послушно отошел к краю.
Едва успели прозвучать первые такты, как пять подруг, смеясь, выбежали на середину площадки. Из динамиков доносилось незабываемое «Только руку протяни» в исполнении «Фор топе». Прожитые годы исчезли, как будто их и не было, — подруги пели знакомые слова, танцевали знакомые па, которые в свое время заучили, вот только песня теперь звучала для них по-другому.
Встав в кружок, все чувствовали себя связанными незримой нитью и знали: они всегда будут вместе, что бы ни случилось.
Когда диск-жокей отключил аппаратуру и погасли огни дискотеки, на сцену вылез Боб Фуллер. Все неподвижно замерли на танцевальной площадке, ожидая заключительной песни. Сюзи почувствовала, как кто-то тронул ее за плечо, но прежде чем она успела повернуться, Джо носом ткнулся ей в шею.
— Прости меня, Сюзи, — прошептал он.
Она не ответила.
— Я просто хотел развлечься, — дрожащим голосом продолжил Джо. — Это не повторится. Обещаю.
