Рут Уокер - Клуб разбитых сердец
– А ну-ка перестань глазеть на меня, – сказала Глори, и только тут он сообразил, что глаза у нее открыты. Она попыталась сесть. – Конечно, вид у меня ужасный, но ведь я никого не ждала. А незваным гостям надо мириться с тем, что есть.
– Незваный гость как раз приготовил тебе суп. Съешь?
Глори взяла тарелку и, отправляя в рот ложку, как-то забавно икнула.
– А еще я принес немного макарон под соусом и мороженого. Ванильного.
У Глори разгорелись глаза.
– Макароны можно поставить в холодильник, а вот мороженое лучше съесть прямо сейчас, пока оно не растаяло.
Морозильник у меня не очень-то.
Пока Стив разбирался с макаронами и соусом, Глори прикончила суп. Он заметил, что в небольшом железном кухонном столе – ничего похожего на буфет здесь не было – скопилась всякая простая еда вроде картошки, кукурузных хлопьев, сухих соленых крендельков, дешевых леденцов, соленых огурчиков, а в холодильнике – пара засохших хот-догов и несколько бутылочек со всякими специями.
Ни фруктов, ни свежих овощей, ни зелени. Правда, на одной из полок виднелось то, что можно было бы назвать сухим пайком, – горох, рис, консервированное мясо, банки с сардинами и тунцом. На случай землетрясения, что ли? Или другого бедствия, например, увольнения?
Стив положил мороженое в блюдца и отнес в спальню.
Присев на край матраса и, глядя с каким аппетитом Глори поглощает мороженое, он наконец не выдержал:
– Слушай, неужели ты ешь только такую дрянь?
– А тебе-то что? – мигом ощетинилась она.
– А то, что я хочу, чтобы ты как следует работала, – резко бросил он. – А на такой пище долго не продержишься.
К его удивлению, Глори ничего не ответила, словно обдумывая услышанное.
– О чем, собственно, речь? О том, что у меня нет в холодильнике зеленого салата? Ну так я видеть его не могу, после того как столько времени постилась. А теперь ем, что поплотнее, силенки-то надо восстанавливать.
– Вот тут ты и ошибаешься. Организму нужны овощи.
И фрукты. Натуральная пища. Углеводы, а не соленые сухарики, жареная картошка и леденцы. Такая диета – прямой путь в могилу. Надо отказаться от сладкого и всяких там хот-догов с гамбургерами. И на мороженое не особенно налегай. Слишком много сахара.
– На кой же черт ты его принес?
– Затем, что у тебя воспалено горло и трудно глотать плотную пищу.
– Вроде температура падает. – Глори неожиданно выдавила слабую улыбку. – Надеюсь, через пару дней вернусь на работу. – Она немного помолчала. – А ты действительно считаешь, что натуральная пища помогает поддерживать форму?
Стив даже поперхнулся от удивления:
– Ну, разумеется. Я тут заметил поблизости лавку зеленщика. Может, сбегаю по-быстрому? А ты пока отдохни.
На сей раз Глори не стала говорить, что нечего, мол, лезть не в свое дело, с диетой как-нибудь сама разберусь. Она вообще ничего не сказала, просто откинулась со вздохом на подушку и закрыла глаза. Через несколько минут, вымыв посуду, Стив увидел, что она снова заснула. Взгляд его случайно упал на целую галерею фотографий, выставленных на верхней полке книжного шкафа. Большинство было вставлено в старые деревянные рамки, но некоторые окантованы серебром или простым металлом. Поначалу, рассматривая старомодные одежды и прически, Стив решил, что на фотографиях запечатлены родители Глори, а то и дед с бабкой, но присмотревшись, узнал в одной паре известных комедийных актеров. И потом – слишком уж разные по национальности люди изображены на этих выцветших картинках. На одной, скажем, целая китайская семья. Бог его знает, разумеется, какая кровь течет в жилах Глори, но уж к Востоку-то она точно не имеет никакого отношения. Как же, черт возьми, попали эти фотографии в ее спальню?
И тут Стива озарила нерадостная догадка: да ведь она же шастает по магазинам Армии спасения и подыскивает себе предков. Чем, интересно, ее собственные плохи?
Подумав, что хватит злоупотреблять гостеприимством, Стив решил, оставив записку и убрав посуду на кухню, удалиться, но, когда он составил тарелки на поднос, Глори проснулась.
Он принес травяного чая. Глори поморщилась, но все же безропотно выпила стакан до дна. Однако она перестала бы быть самой собою, если бы не проворчала:
– И это дерь… это ты называешь здоровой пищей?
– Привыкнешь И двух-трех недель не пройдет, как ничего другого есть не сможешь.
– Ладно, пусть будет не две-три недели, а два-три месяца, и, если не получится так, как ты говоришь, вернусь к хот-догам.
Стив благоразумно промолчал. Глори пристально посмотрела на него:
– Слушай, а чего это ты вообще явился сюда? Ведь не для того же, чтобы убедиться, что я действительно заболела?
– Разумеется, нет. То есть да, в том смысле, что захотелось проведать, узнать, не нужно ли чего.
– А что, если бы застал меня не одну? Под меня многие клинышки подбивают.
– Знаешь, на кого ты сейчас похожа? На дворняжку, которую вышвырнули из машины прямо в темную ночь.
Разумеется, это была шутка, но Глори, к его немалому огорчению, нырнула под простыню и закрылась с головой.
– Тебе, пожалуй, пора. Хочу вздремнуть немного, – послышался приглушенный голос. – Спасибо за еду. Оставь чеки, после рассчитаемся.
Что это на нее вдруг нашло, мучительно пытался сообразить Стив. И вдруг понял: напрасно он так сказал – дворняжка. Может, она поняла его буквально? Может, действительно она так о себе думает? Наверное, росла она впрямь бог знает где. Если так, то многое становится понятным: и постоянная настороженность, и воинственный нрав, и подозрительность.
Можно, конечно, прикинуться, будто не заметил, что ей сделалось не по себе. Можно сказать какие-нибудь слова и с поклоном удалиться. Но вместо этого Стив опустился на колени и крепко обнял Глори через простыню. Она не стала сопротивляться, просто застыла неподвижно у него в руках, только глаза изо всех сил зажмурила.
Длилось это объятие всего несколько секунд, Стиву казалось, что он ведет себя как последний олух и вот-вот Глори не преминет это отметить. Но когда он отпустил ее, ожидаемой реакции не последовало. Глори просто повернулась на бок.
В тот же день Стив послал ей две дюжины алых роз и вазу в придачу, а через две недели пригласил поужинать. На этот раз Глори не отказалась.
Он повел ее в баскский ресторанчик в районе бульвара Сансет, где еду подавали на грубые деревенские столы. Они налегли на гороховый суп, жареную телятину и свежеподжаренный хлеб – все принесли на тех же сковородах с длинными ручками, на которых блюда готовились, – а заели ужин пирогом с фруктовой начинкой.
Потом они отправились к Стиву, и, уложив Глори к себе в постель, он убедился, что она натуральная рыжая. Убедился он также, что любовница Глори – высший класс, таких у него еще не было. Везет же ему.
