Юлия Михуткина - Совместный номер. Противостояние (СИ)
– Ты совсем охренела? Что ты… чудишь?
Так это значит я? Нет уж, не я это начала. И меня прорывает.
– Это ты что чудишь?! – уже не сдерживаю себя, и мой голос срывается на крик, – ты ненормальный! Тр*хнул и свалил без ответа и привета, а потом забросал подарками. И что это? Как это понимать? Это принимать как твои извинения? Виноватым себя чувствуешь? Я не шл*ха, которую можно купить, а ты именно так и сделал. Ты купил всё: вначале были наряды к Алексу, потом операция, потом ремонт в домах моей семьи, теперь должность. Ну что, что ты молчишь? – говорю уже тихо, хриплым осевшим голосом, – ты не завоевал доверие, расположение и внимание, как это делают нормальные парни. Ты всё купил. Видимо тебе так проще, но не мне. Мне не надо этого всего, не надо Коннор. Я хочу быть любимой, нужной и важной. Но с тобой я не чувствую этого, ты только мучаешь меня. Вот, кстати, это твоё, – вытаскиваю из сумки черновик, демонстративным жестом припечатывая его к груди Коннора, и захожу в фойе. Следом за стуком моих каблуков слышно шуршание.
– Мы еще не закончили. – Но я не оборачиваюсь. Быстро обогнув ресепшен, иду на лестницу и почти бегу по ступенькам на свой второй этаж. – Да подожди же ты, – он хватает меня за запястье, но я, одернув его, бегу по этажу, запыхавшись и на ходу доставая ключи из бокового кармашка, резко проворачиваю замок. Вбегаю в квартиру. Заперев за собой дверь на два затвора, я бросаю сумку и бегу на кухню. Опираясь о холодную столешницу, перевожу дыхание и закрываю рот рукой, пытаясь подавить рвущиеся из горла всхлипы. Медленно слезы стекают по щекам. О Господи, ну за что мне всё это?
Из прихожей доносятся отголоски его криков, он тарабанит по двери, но я не спешу туда идти. В конце-концов ему надоест, он увидит, что я не ведусь на это и уйдёт.
Banks – This is what it feels like
Через время крики и шум за дверью стихают. Я немного успокаиваюсь, прислонившись лбом к холодной поверхности стола, потом поочередно каждой щекой, наливаю себе воды прочистить горло, умываюсь холодной водой и выхожу в прихожую.
Тихо. Снимаю пальто, оставаясь в платье и туфлях. Прошло чуть больше 2 часов с того момента, как я вбежала и я осторожно, открыв нижний замок, но оставив дверь на защелкнутой цепочке, выглядываю в коридор. Никого.
– Ну что, остыла? – слышу его низкий, и уже спокойный голос, заставляющий меня вздрогнуть от испуга. – Может, поговорим спокойно?
Ищу его сквозь щель, но не вижу. Наверное, он с той стороны двери.
– А нам есть о чем говорить? – Я уже остыла, злость немного отхлынула, но я не хочу с ним говорить, если он меня не понимает.
– Я не уйду отсюда, пока мы не выясним всё. Кирс, я уже перебудил и успокоил часть твоих соседей на этаже. Ты знаешь меня, мне ничего не стоит высадить нахрен эту дверь и заставить тебя поговорить со мной, но ни я, ни ты не хотим проблем с твоей хозяйкой, универом и работой. Тебе лучше меня пустить, по-хорошему.
Он прав, ему действительно это ничего не стоит и дверь он действительно эту может выбить. Тяжело вздохнув, я открываю щеколду и сажусь на тумбу, снимая с усталых ног туфли: – Проходи. – Алкоголь уже почти весь выветрился, голова звенит от коктейля полученных эмоций. Зашибись! Черт с ним, поговорим, и я лягу спать. Завтра на работу. Хуже уже быть не может, чем есть.
– Хочешь последнее слово оставить за собой? Давай. Мне уже всё равно. Всё-равно, что я не была любима тобой, а была куплена.
– Кирс… Прости. Я совсем не подумал, что ты так это расценишь. Я просто не знаю, что мне сделать, чтоб ты простила. Чтоб приняла таким, какой я есть.
– Покупать меня? Ты думаешь это выход? Загонять меня в материальный круг безысходности и зависимости от тебя? А если поговорить? Ответить на мой звонок или и-мэйл, например?
– Я не знал что ответить.
Снова предательские слёзы катятся и я, не стесняясь, вытираю их рукой. Он не знал, что мне сказать. Зато нашёл другой способ. Безотказно сработавший.
– Зато теперь есть. Ну говори, я слушаю. – Но он молчит. – Я хочу поставить точку. Точка – это определенность. Это конец, за которым будет новое начало.Мы это закончим и начнём что-то новое. Лучше ты станешь точкой, сейчас, я устала от твоего бесконечного статуса многоточия в моей жизни. – Окончательно вытерев слёзы, поднимаю глаза вверх и утопаю в этом взгляде, уже совсем не холодном. Пристальном, обжигающем и нежном. – Не смотри на меня так, – произношу, выдыхая вместе с воздухом, выбитым, словно ударом по лёгким.
Рывком Коннор приближается ко мне и руки жадно тянут моё платье вверх, сминая ткань и обнажая мои бёдра, набросившись, как голодный зверь на свою жертву. На секунду он задерживается взглядом на моих, уже почти заживших ногах с едва уловимыми шрамами, которые через колготки и вовсе незаметны, и со стоном, похожим на рычание, тянет платье ещё сильнее, коленом раздвигая мои ноги.
– Не надо, прошу, – еле слышно шепчу, слабо протестуя и упираясь ему в грудь. Но его это раззадоривает ещё сильнее, он тянет мои колготки, с треском разрывая их, и горячая ладонь движется к моим трусикам. Коннор покрывает поцелуями мою шею, слегка опрокидывая меня назад, к стене: – Всё для тебя, моя девочка. Я всё сделаю, – шепчет мне в шею, и кожа покрывается мурашками от его дыхания. Проникающие в меня пальцы заставляют вздрагивать при каждом новом толчке. Кожа горит, а живот начинает сводить от желания, которое я долго скрывала. Я так же хочу его, не меньше, чем это было когда-то, а сейчас, когда не видела его, эта нужда ощущается намного острее.
Я больше не протестую, не могу, чувствуя, как скучала по нему, как нуждалась в нём. В этих глазах, этом дыхании, этих объятиях. Я была сильной. Я закрыла дверь перед носом человека, который не приносит мне радости и счастья, не дала себя в обиду, была самодостаточной и переполненной уважением к себе. Я не боялась одиночества, не позволяла себя никому унижать, совершенствовала себя и старалась не считать самой сильной болью неразделенную любовь, но всё же… Я открыла дверь перед ним снова и снова впустила в свою жизнь.
Я отвечаю на его грубые и напористые ласки, каждое прикосновение отзывается во мне дрожью. Бесстыдно насаживаюсь на его пальцы, заглушая его рычание поцелуем. Жадно и требовательно кусаю его губы и прижимаюсь сильнее к нему, снимая куртку, свитер и расстёгивая пояс джинс.
Чувствую его горячего у входа в мою плоть. Небольшой толчок и он входит в меня, подхватив под ягодицы. Обхватываю его ногами за талию, целую скулы, шею, спускаюсь к широкой мускулистой груди, вдыхая терпкий запах. Его запах. Каждый новый толчок, новое проникновение всё сильнее, глубже. С прерывистым дыханием и громким стоном я прогибаюсь в спине, кричу, зажмуриваюсь от искорок в глазах. Меня трясёт в пронзившей всё тело судороге наслаждения и боли, оно больше мне не подвластно, очевидно повинуясь захватчику. От острых и полностью захвативших меня ощущений чувствую, как обмякаю в его руках и проваливаюсь в темноту.
