Клаудиа Кроуфорд - Тайны семейного альбома
– Это мне расплата за все, что я сделала, – проговорила Джесси упавшим голосом, не обращая внимания на собравшихся в палате членов семьи.
– Если вы не возражаете, – вежливо начал Клиф, – мы останемся с Джесси вдвоем. В конце коридора есть холл для посетителей.
Ханна сделала было протестующий жест, но Джерри бережно взял ее под руку:
– Это ее муж, дорогая.
Элеонора последовала за ними, бросив беспомощный взгляд на сестру.
Когда они остались вдвоем, Клиффорд взял руку жены.
– Хватит говорить всякую чепуху. Все идет хорошо. И закончится наилучшим образом.
– Нет, ты не понимаешь. Это мне наказание.
– За что?
– За ложь! – Ее лицо исказила мука.
– Но всем приходится лгать.
Но она не желала слушать слов утешения. Слезы хлынули у нее из глаз, она схватила полотенце и вытерла лицо.
– Хочешь, я почитаю тебе что-нибудь, пока мы сидим в ожидании?
Ее лицо немного прояснилось. Обычно после занятий любовью они лежали тихие и умиротворенные. Муж обнимал ее и читал стихи, которые запомнил, когда учился в школе. Ей тоже надо было учить сонеты Шекспира, когда они сдавали экзамены по английской литературе, но только слушая голос мужа в тихой комнате, она по-настоящему ощутила трепет волнения. Да, конечно, нет сомнения, что сонеты должны были произноситься именно на чисто английском языке, без примеси американизмов, – призналась Джесси.
– «Как я люблю вас», – попросила Джесси тихо. Ее любимый сонет.
– Закрой глаза и попытайся расслабиться… «Как я люблю вас?.. Позвольте перечислить мне…»
Дыхание Джесси потихоньку начало выравниваться, слова любви и признания действовали успокаивающе. Увлекшись, Клиф не подумал о том, какое действие могут произвести финальные строки:
– …ты для меня – дыханье, солнце, свет, – и потому для нас и смерти нет.
– Смерти! Нет, она не должна умереть! Я этого не перенесу! – зарыдала Джесси.
Теперь Клиффорду оставалось только одно – удерживать ее как можно крепче в своих объятиях. В этот момент открылась дверь и вошел врач. Его лицо было сосредоточенно.
Выяснилось, что у Хлои очень редкое заболевание – особая форма лейкемии. Они провели ряд анализов и послали результаты в компьютерный банк. Девочке необходимо как можно быстрее сделать переливание крови.
– Может быть, подойдет моя кровь? – словно в доказательство, Клиффорд завернул рукав рубашки.
– Нет, ваша кровь не подойдет. У вашей дочери редкая группа крови и отрицательный резус. Меньше восьми процентов людей имеют такую группу крови, – терпеливо пояснил доктор.
Члены семьи собрались в комнате для посетителей, дожидаясь приезда специальной бригады. Поддавшись слезным уговорам Элеоноры, Люк уехал за Ясоном и Блисс. После короткого обсуждения Джерри отправился в Ривер-сайд рассказать Рейчел о том, что произошло.
– Почему вы не позвонили мне раньше! Что, ни у кого не нашлось двадцатипятицентовой монетки для автомата! – Рейчел ворвалась в больницу как вихрь.
– Мы не хотели огорчать и беспокоить тебя.
– И огорчаться и волноваться я не буду после смерти. Вы еще не скоро дождетесь этого денечка!
После двух дней, пока жизнь девочки поддерживали аппараты, состоялся консилиум, на котором врачи пришли к выводу, что ее спасет только полное переливание крови, полная смена кровяного состава. Редкая форма лейкемии. Белые кровяные тельца пожирали красные, уничтожая их, как саранча.
Только полная замена зараженной крови на здоровую. Но это должна быть кровь той же самой группы.
– Более того, кровь нельзя взять у кого угодно из банка, который имеется в нашем распоряжении. Это должна быть генетически совместимая кровь. Только кого-то из членов семьи.
– Но ведь у меня первая группа? – напомнила Рейчел.
Немедленный анализ показал, что этого недостаточно. У нее был положительный резус, а требовался отрицательный. Вспышка надежды погасла, не успев разгореться.
Клиффорд позвонил брату в Эдинбург, потом кузине в Корфолк – все напрасно. Кому еще можно было позвонить?
– Виктор! – спохватилась Ханна и, отбросив всякую гордость, начала набирать номер телефона в Мюнхене. Ответа не было. Джерри позвонил в Организацию Красного Креста. Там ему не могли сразу ответить, какая группа крови у Виктора, но обещали узнать, правда, на это потребуется несколько дней.
Но Хлоя не могла ждать несколько дней. Ей уже сейчас нужна была кровь.
– Может быть, моя подойдет? – робко предложила Блисс, она сидела рядом с матерью. – Кажется, у меня первая группа и отрицательный резус, но я точно не помню.
– В самом деле! Как же мы могли упустить тебя! – Клиффорд подхватил девочку под руку. – Не бойся. Проба не очень болезненная. Всего лишь маленький укольчик. Я буду сидеть рядом с тобой.
– Нет! – вскрикнула Элеонора, – она… – Беспомощно оглянувшись, она добавила потерянным голосом: – Она еще маленькая.
Но Клиффорд и Блисс уже двинулись по пустынному коридору, чтобы переговорить с Джесси и врачом.
Элеонора рванулась вслед за ними, но Люк удержал ее.
– Пожалуйста, Элеонора. Ей уже шестнадцать и она легко перенесет переливание, если это понадобится. Ведь это последний шанс. Она может спасти жизнь ребенку.
Но Элеонора вырвалась из его рук:
– Ты не понимаешь! – И побежала за девочкой. – Блисс! Подожди. – Элеонора ворвалась в палату сестры. – Джесси! Мы должны сказать им все.
Элеонора прекрасно знала, что у Блисс первая группа и отрицательный резус. Ей это сказали врачи, когда удаляли миндалины. Поскольку это было довольно редкое сочетание, врач предложил Элеоноре записать группу на всякий случай. Все хорошо. Кроме одного. Кровь для Хлои можно было переливать только от генетически близких людей – родственников, иначе девочка отторгнет ее и умрет.
Крик Элеоноры заставил остановиться Клиффорда и Блисс. Они уже вошли в палату к Джесси, но замерли у двери.
Остальные члены семьи тоже поспешили за Элеонорой. Теперь все они толпились в палате у Джесси.
Прошептав что-то на ухо Джесси, Элеонора выпрямилась и оглядела присутствующих.
– Выслушайте… меня. Люк, дорогой… Мне очень жаль… я думала, что ты никогда не узнаешь…
Все смотрели на нее так, словно Элеонора помешалась. Но она, не обращая ни на кого внимания, захлебываясь словами, выложила все, что столько лет томило ее душу. Как отчаянно она хотела завести еще одного ребенка. Как она проколола колпачок и как ей удалось забеременеть.
– Элеонора! – попыталась остановить ее Джесси.
– Не перебивай меня, Джесси! Я должна рассказать обо всем, что случилось! Мне казалось, что беременность протекает хорошо и что роды пройдут благополучно. Я верила в это. Но потом, когда Люк, – ты помнишь тот день, когда уехал на семинар?
