Людмила Зенкина - Порочный треуогльник
Саша едва устоял на ногах, когда из толпы позолоченной молнией развевающихся волос вылетела Ева и повисла на его шее, до боли крепко обхватив её ледяными руками. Он, ещё не понимая происходящего, попытался поставить вновь обретённую спутницу обратно на пол, улыбаясь с наигранной строгостью и говоря тихо, чтобы не слышали проходящие мимо люди:
— Глупенькая! Что ты делаешь? Куда ты вдруг пропала?
Но вместо виноватого взгляда ему открылись заплаканные, по-детски напуганные глаза.
— Ева?! — мужчина в волнении схватил её за плечи. — Что-то случилось? Почему ты плачешь?! — он вдруг перестал обращать внимание на окружающих, смотрел лишь в зелёные глаза, наполненные страхом и грустью.
— Я… мне, — девушка пыталась сказать что-то, но дыхания не хватало, голова начинала кружиться.
Вдруг, мир перевернулся перед глазами, и она почувствовала, как крепкие мужские руки подхватывают беспомощно дрожащее тело, несут куда-то, прижимают к часто вздымающейся груди. Уткнувшись лицом в тёплое плечо друга, она продолжала ронять бесконечные слёзы на ткань его рубашки. Было всё равно, куда Саша несёт её, зачем. Главное, что это он. При виде этого доброго ангела, ледяной ад пошатнулся и отступил, не догнал, не поймал беглянку, растворился с ядовитым злобным шипением и больше не посмеет возродиться перед обжигающе нежным и нерушимо уверенным взглядом тёмных глаз.
— Милая, девочка моя, что с тобой? — взволнованно шептал спутник, усадив всхлипывающую девушку у высокого длинного окна с видом на взлётную полосу. Объявили посадку на какой-то рейс, и народ отхлынул из этой части зала ожидания, стало даже как-то удивительно тихо. — Я так переживал, три раза объявляли на весь аэропорт. Что случилось?
— Я, — дыхание прерывалось, не давая говорить. — Я расстроилась, когда ты… когда она… и… и, — слёзы снова задушили дрожащий голос.
Мужчина догадался, что Ева стала свидетельницей его неприятного общения с девушкой в очереди, попытался оправдаться.
— Любимая, ты про то странную барышню? Я же с ней случайно познакомился, потому что на один самолёт билеты забронировали, она из нашего города оказалась. Я подумал, что это забавное совпадение, а потом она на мне повисла, целоваться полезла. Я же сказал ей, что не один, и она ушла! А ты… Ну что же ты так переживаешь? Почему сразу не подошла?
Блондинка, задыхаясь, приложила пальцы к его губам, чтобы собеседник дал ей договорить, зашептала прерывисто:
— Я не сержусь. Я тогда расстроилась и встретила… Их встретила.
— Кого?! — не сразу понял мужчина.
— Ииих, — девушка закрыла лицо руками, продолжая реветь. — Я хочу домой.
— Милая, — Саша обхватил ладонями её голову, прижал к себе, обнял за плечи, зарываясь носом в растрёпанные золотые волосы, — да почему же меня всё время нет рядом? — со злостью и горестным сожалением прошептал он. — Боже, я больше не отойду от тебя ни на шаг! Больше не оставлю тебя никогда! Прости, прости меня.
— Я люблю тебя, — раздался еле слышный голос и тонкие холодные пальчики скользнули по колючим от короткой щетины щекам. — Я так тебя люблю.
Вместо 35 главы
А что же было дальше? Нельзя так просто всё закончить.
Был упоительно долгий и нежный поцелуй после неожиданного, первого в жизни настоящего признания. Саша неустанно целовал немеющие губы девушки, шептал ей на ушко о своих чувствах и клялся в вечной любви и верности. Всё было до смешного сказочно — отважный и добрый принц (читай «идеальный»), о котором когда-то в беспамятстве посмела мечтать Ева, сошёл-таки с книжных страниц и воссоединился со своей прекрасной принцессой. Так казалось самой писательнице, когда их самолёт отрывался от земли, и её хрупкую ладошку сжимала тёплая рука заботливого спутника.
В аэропорту блудных друзей встретила Карина — Ева просила сообщить ей одной о возвращении, а родителям она решила устроить сюрприз, заодно оттянув долгожданную, но пугающую встречу. Рыдающая от радости подруга долго обнимала и целовала чуть сонных после раннего утреннего перелёта путешественников, не давая сказать даже слова. Потом они сидели в кафе при аэропорте, пили кофе со сладкими булочками и болтали.
— Я в больнице пролежала всего-то четыре дня, — рассказывала Карина, — пыталась до тебя, Ева, дозвониться, но твой номер был отключен. Родители мне рассказали, что с тобой произошло, я волновалась страшно, поэтому Саше не звонила, думала, если он ещё не знает, то лучше, чтобы ты сама рассказала, что сочтешь нужным. А потом, когда меня выписали, родители сказали, что мы переезжаем — папе дали хорошую работу в другом городе и он не отказался. Они мне не говорили раньше потому, что не хотели заранее расстраивать. Я, конечно, кинулась в первую очередь к тебе, но твоя мама объяснила, что с тобой нельзя видеться, что у тебя какая-то странная штука с памятью и воспоминания могут тебя даже убить! Я так ревела, так переживала. Представляю, как Саше было плохо!
— Я вообще-то не знал, — буркнул мужчина и недовольно скривил губы. — Мне по телефону сказали, что Ева с семьёй уехала в неизвестном направлении.
— Ууух, — выдохнула расстроено Карина, прикрывая глаза длинной чёлкой, — а я тебе не звонила специально. Думала, что только буду тревожить твои чувства, нууу… Ты понимаешь, о чём я.
— Я уже всё знаю, — радостно улыбнулась Ева, нежно погладив Сашу по плечу, — можете больше не секретничать.
— Да? — серо-голубые глаза подруги сверкнули разыгравшимся любопытством, взгляд метался между загадочно ухмыляющимися приятелями. — И давно? В смысле… Ну, вы теперь вместе, да?
— Да, — почти хором ответили они.
Карина едва не пищала от радости, узнав такую долгожданную новость, она осыпала пару громкими поздравлениями и пожеланиями счастливой жизни ещё минут пять, прежде чем вернуться в прежнее русло разговора.
— И вот мне звонит Саша! — говорила она спустя полчаса, эмоционально размахивая руками. — Несёт какую-то чушь о том, что тебя похитили, что он едет тебя искать! Связь всё время прерывалась — межгород у нас просто ужасно ловит! Потом я поняла наконец когда он собирается лететь, в аэропорт опоздала, мы даже поговорить толком не успели. Он мне только твердил, что ты где-то заграницей у Кирана и его брата, короче, я тогда толком ничего не поняла, но переволновалась страшно! Расскажите же мне, что там у вас была за погоня?!
— Давай, как-нибудь потом, — Ева многозначительно взглянула на спутника, и этого взгляда подруге хватило, чтобы понять, что разговор не для его ушей. Сам мужчина, заметив немой диалог двух блондинок (одни блондинки!), снова недовольно хмыкнул, но возмущаться и уговаривать не стал. Он и сам понимал, что упоминание о недавнем прошлом действует на него слишком резко негативно.
