Хосе Антонио Бальтазар - Счастливые слезы Марианны
Дора работала прачкой, и до поры до времени они обходились ее скромными заработками. Позже Мириам научилась замечательно шить и вышивать, Дора продавала в Гуанахуато расшитые ею кофточки и платки туристам, и это приносило им дополнительный, иногда совсем даже неплохой доход.
Может быть, из-за Мириам Дора так и не вышла замуж.
Впрочем, никогда у нее не было серьезных ухажеров, а те, что сближались с ней, делали это не для того, чтобы жениться…
После того как Дора увидела красавицу Марианну, она не находила себе места: какая несправедливость, как несхожи судьбы двух женщин!
Одна — богатая, за ней увивается даже такой красавец, как Джеймс, другая — затворница, влачит жалкое существование…
Ирма чувствовала — Дора что-то скрывает, и прибегла к испытанному средству: налила себе и ей по рюмочке текилы.
Не удержалась Дора и выложила Ирме все как есть.
— Вот оно как! — задумчиво сказала Ирма Рамос. — Я-то думала, ты ходишь за какой-то старушкой, а оказывается, у меня была еще одна приемная дочь…
— За что такая несправедливость! Марианна так богата, что даже ранчо не сдает в аренду, а Мириам должна жить в бедности!
— Хорош у меня был муж, нечего сказать! — рассуждала Ирма вслух. — Скрывал от меня, что у него есть вторая дочь!
— Так ведь он узнал о ней перед самой своей смертью. Я ему письмецо передала, да, видно, он его и вскрыть не успел…
— Где ему было читать письма, он только и читал, что этикетки на бутылках…
Ласаро Кирога, узнав от Ирмы потрясающую новость о сестре Марианны, едва не выдал своего возбуждения.
В его замысле как раз недоставало подобного звена: это «тянуло» на добротный шантаж, а в подобных делах дон Ласаро разбирался.
Для того чтобы довести до конца задуманное, ему нужна была помощница вроде Ирмы, и он после некоторых колебаний решил посвятить ее в свои планы.
Разумеется, земля Марианны Вильяреаль была нужна ему не для устройства на ней детской колонии.
Будущее этого района было связано с добычей нефти. Недаром в округе стали появляться первые «качалки». Тот, кто сегодня мог приобрести участок в этих местах, обеспечивал будущее себе и своим потомкам. Никаких денег не было жалко на это. Более того, умный землевладелец (а он и хотел таким стать) не отдаст сразу нефтедобывающей компании свой участок: нефть, лежащая в земле, дорожает с каждым годом. Чем не «черное золото»!
Поэтому и просил он Марианну продать ему ранчо. Больше всего его раздражало, что отказывается она делать это не из коммерческих соображений (тут бы он ее понял), а из чистого женского упрямства.
Любой ценой надо было вырвать у Марианны свидетельство о продаже ее земли!
— Ирма, помоги мне! — сказал он напоследок. — Это дело сулит миллионы!..
Глава 28
После ухода «аргенчилигуайца» Блас понял, что попал в передрягу, выпутаться из которой будет не просто.
При всем при том случай не смертельный… Главное не спешить, не суетиться, выиграть время, все как следует обдумать…
Видно, не так хорошо идут у них дела, раз они вербуют новых ландскнехтов.
Значит, можно будет диктовать свои условия…
Конечно, даже тех фактов о «подвигах» Бласа пятнадцатилетней давности, которые известны Хорхе, хватит, чтобы «сдать» его американцам, а уж они упекут его сроком на три жизни в такую тюрьму, откуда сбежать можно только в смерть…
Жаль, не удалось ему сойти с большой тропы наркобизнеса.
А казалось, уже никто и никогда не напомнит ему о прошлом…
Хитрый парень этот Хорхе! Складно объяснил: дескать, не отпустят его самого на покой, пока он не подыщет себе замену.
— Так что не взыщи, друг, — сказал он, разводя руками. — Меня самого так же подцепили на крючок… И ты кого-нибудь со временем подыщешь.
Он, Блас, будет ходить под прицелом своих и чужих, а Хорхе будет нежиться с Викторией на пляже.
Он и сам не прочь делать то же самое с Дульсе Марией!
Его мысли перенеслись к ней. Он поморщился: возможно, сегодня она станет полной сиротой. Уж он исполнит клятву, данную на могиле своей несчастной матери!
Это было первое условие, которое он поставил Хорхе.
Тот скользнул быстрым взглядом по его лицу и сказал, что Куба вполне обойдется без этой алкоголички. Дульсе Мария, по-видимому, тоже…
Никого не удивит, если Хуанита умрет, ну, скажем, от… чрезмерного употребления рома. Она ведь была, кажется, на излечении в Болгарии, но это не помогло ее печени…
Впрочем, поинтересовался Хорхе, не желает ли Блас, чтобы о «лечении» Хуаниты позаботились инстанции?.. Ах, он сам хочет поставить диагноз, ну-ну…
Они договорились, что окончательный разговор — между Бласом и одной очень ответственной «тенью» состоится вечером на яхте, куда он с Викторией приглашен.
Блас позвонил Хуаните и попросил ее о конфиденциальной беседе, — он предпочел бы встретиться у нее дома: откровенно говоря, хотелось бы снять напряжение за рюмкой рома и обсудить возможность и условия новых будущих гастролей.
Хуанита обрадовалась его звонку, она не могла отказать ему, и не только потому, что возможность выпить она всегда считала святым делом.
Еще до прилета труппы ей дали понять, что в присутствии Бласа на Кубе заинтересованы некоторые «соответствующие» инстанции.
Таким образом его желания стали для нее законом.
К тому же она заметила, как волнуется Дульсе Мария при упоминании имени Бласа. Дочь не скрывала, что Блас ей нравится, и Хуаните хотелось поближе познакомиться с мексиканцем. Мексика неплохо относится к Кубе, так что возможный брак ее дочери с иностранцем, скорее всего, не вызовет неудовольствия властей.
Между Хуанитой и Дульсе Марией были сложные отношения. Эти сложности возникли, когда арестовали мужа, отца Дульсе Марии, и когда Хуанита, демонстрируя свою лояльность, позволила себе в присутствии дочери поносить предателя мужа перед соседями.
Его негритянская и ее белая кровь произвели на свет чудо природы — Дульсе Мария была привлекательна и умна. Ее красота со временем стала раздражать уродку Хуаниту, она постоянно придиралась к дочери, высмеивала малейшие ее оплошности.
А недавно ей еле-еле удалось вытащить Дульсе Марию из пренеприятной истории: взяла да и сказала на общем собрании все, что думает, о гонениях на молодую поэтессу, которую власти обвинили в клевете на социалистический строй.
Хуанита взяла с дочери слово, что на ближайшем собрании та непременно покается…
— Хорошо, Блас! — ответила она ему по телефону. — Ты знаешь, где я живу?
