Эвелина Пиженко - Когда осенние печали. Часть 3.
Всю дорогу из Домодедово он продремал — усталость в последнее время не покидала тело ни днём, ни ночью. Проснулся уже на московском проспекте, недалеко от офиса.
— Доброе утро, Леночка! — войдя в приёмную, он постарался произнести эти слова как можно бодрее.
— Доброе утро, Виталий Иванович… — в изумлённом взгляде секретарши ему почудился какой–то непонятный испуг. — А вы что, уже прилетели?!
— Как видишь… — улыбаясь, Мясников кивнул на левую дверь. — Изабелла Юрьевна у себя?
— Нет, она уехала в администрацию… А почему вы не позвонили?..
— Хотел сделать сюрприз, — Виталий шагнул к своей — противоположной двери, которая почему–то была слегка приоткрыта. — Тогда я — к себе…
— А там… — Леночка растерянно махнула рукой. — Я не знала, что вы приедете…
— Что — там?.. — Мясников изобразил на лице крайнюю заинтересованность и, нарочно приложив палец к губам, слегка потянул за ручку.
Неслышно шагнув в свой кабинет, он замер на пороге.
— Нет–нет… всё нормалёк!.. — развернув его кресло, Ростислав сидел боком и разговаривал с кем–то по телефону. — В курс дела вошёл… Тётка тут идола из меня лепит… А Талик… он Талик и есть… Он сейчас своим здоровьем озабочен… Да он по сути просто наёмный руководитель. Правит, но не царствует… Кстати, можешь мня поздравить. Скоро женюсь… имени пока говорить не буду, а то у тебя челюсть отвалится… Потом сам узнаешь…
Решив, что этот монолог может неоправданно затянуться, Виталий решительно шагнул вперёд. Услышав его шаг, Ростислав испуганно обернулся…
— Что же ты… даже не попрощался… — подойдя к столу, Мясников насмешливо уставился на племянника, который при его появлении торопливо отключил телефон.
— А–а–а… — замявшись, Ростислав машинально сгребал разбросанные по столу документы. — Здравствуйте, Виталий Иванович! Вы так неожиданно вошли…
— Это бывает… В нашу жизнь иногда входят посторонние… и это всегда бывает неожиданно.
— Вы не предупредили… — лицо молодого человека покрылось пунцовыми пятнами. — Но мне Изабелла Юрьевна сама дала ключи от вашего кабинета… Это… она меня сама — сюда… Но я уже ухожу, я только просмотрел документацию… Вы присаживайтесь…
— Обязательно… — Мясников продолжал наблюдать, как Ростик торопливо собирается покинуть его кабинет. Несмотря на то, что он услышал, ситуация забавляла.
— Изабелла Юрьевна не думала, что вы приедете сразу в офис… Поэтому попросила меня кое–что проконтролировать…
— Ну, да… — Виталий насмешливо кивнул. — И именно из моего кабинета.
— Нет, серьёзно… Она сама меня сюда прислала…
— Слушай, Ростик… — Мясников не торопился занимать своё кресло, а, напротив, устроился на большом кожаном диване и закинул ногу на ногу. — У тебя девушка есть?.. Там, дома…
— Ну–у–у… вообще–то, есть… — Ростислав смотрел на него недоумённо. — А что?
— А она в курсе, что ты женишься на дочери Берковича?
— Н-нет…
— А почему?
— Ну… не знаю… — Ростислав растерянно пожал плечами. — Как–то не успел…
— А ты её любишь?
— Кого?..
— Свою девушку? Ту, что осталась дома?
— Ну… наверное, да…
— Тогда почему женишься не на ней?
— Ну, не знаю… Изабелла Юрьевна…
— При чём тут Изабелла Юрьевна?.. А как же любовь, честь, благородство?..
Виталий хотел отыграться и за «Талика», и за «наёмного руководителя»… Он уже предвкушал, как загонит наглого племянничка Изабеллы в угол, но тот неожиданно изменился в лице. Из смущённого оно вдруг превратилось в цинично–недоброе. Осклабившись, Ростик исподлобья уставился на «дядю» довольно дерзким взглядом.
— Уязвить хотите, Виталий Иванович? Не получится.
— Это почему же?
— А вы на себя посмотрите… Я про вас много чего знаю… Не вам читать морали про любовь и благородство.
— Пошёл вон… — Виталий сжал вмиг побледневшие губы. — Я сказал… Пошёл вон!
Оставаться в офисе желания больше не было. Он лишний раз убедился, что Изабелла готовит ему замену. Говорить с ней и что–либо доказывать совершенно не хотелось. Усталость только усиливалась — и физическая, и душевная, поэтому уже через пятнадцать минут Виталий ехал по направлению к дому. Там хоть прислуга относится к нему с искренним сочувствием…
— Завтра я улетаю на свадьбу к Михаилу, — вечером, дождавшись супругу, Виталий решил сразу предупредить о своих намерениях. — Вы без меня справляетесь прекрасно, поэтому моё отсутствие будет вряд ли замечено.
— Талик, ну, перестань… — Изабелла, напротив, была настроена непривычно добродушно. — Если ты из–за Ростика, то зря. В молодости кто не страдал излишней самоуверенностью? В его случае это неплохое качество.
— Мне нет никакого дела до твоего Ростика…
— Он мне всё рассказал… — Лозинская произнесла эти слова каким–то доверительным тоном. — Ну, прости ему эту позу…
— Да плевать мне на его позу…
— Ладно–ладно… — Изабелла была явно слишком покладистой, что могло бы вызвать некоторые сомнения, но новый приступ усталости накатил тяжёлой волной, и анализировать её поведение просто не было сил. — Ты летишь надолго? Когда у него свадьба?
— В субботу.
— А сегодня вторник. Что ты будешь делать там целых четыре дня?
— Возможно и больше.
— Ну, хорошо… что ты будешь там делать?! Один, без водителя, без охраны…
— Можно подумать, я в Москве хожу с охраной. А машину с водителем мне в любом случае обеспечат.
— Талик… В воскресенье мы должны быть у Берковичей. Мы едем знакомиться…
— Зачем? Я с ним и так знаком.
— Мы едем знакомиться в новом качестве. Это будет сватовство… смотрины, помолвка… Чёрт его знает, как это называется, но нам нужно очень быстро сделать эту свадьбу, понимаешь?! Пока этот старый козёл не передумал! Талик! — вскочив с места, Лозинская театрально взмахнула руками. — Не надо делать из меня монстра! Мы с тобой прожили почти пятнадцать лет, а ты ведёшь себя так, будто мы чужие.
— Бела… — присев напротив, Виталий пристально посмотрел на супругу. — Тебе безразлично, как идёт моё лечение. Ты вскользь спросила о моей поездке… Тебе не интересно, что женится мой сын… Но ты грузишь и грузишь меня своими Берковичами! И после этого ты говоришь, что мы не чужие?!
— О ходе твоего лечения я знаю всё, как и твоей поездке. Сын… ну, это просто формальность, Михаил тебе не родной, а значит…
— Какая разница?! — перебив Изабеллу, Мясников не выдержал и сорвался на крик. — Я его воспитывал с рождения!.. Он зовёт меня отцом!
