Многогранники - Способина Наталья "Ledi Fiona"

Волковы выглядели пугающе. И дело было не в скотче, обмотанном вокруг Лялькиных запястий. Самым страшным было то, что Лялька молчала. И Димка молчал. Только плакал. От вида этой сцены у Романа внутри все перевернулось. Он попытался разговорить Ляльку, но та была такой безжизненной и потерянной, что ничего не вышло. Стараясь не смотреть на слезы Волкова, он снова и снова обращался к Ляльке, надеясь, что сможет ее вытащить. Ведь раньше же получалось! Но минуты текли одна за другой, а Лялька не издавала ни звука. От этого что-то мерзко дрожало в животе. Спасало ситуацию только Машино присутствие. Во всяком случае, Роман точно знал, что при ней не позволит себе позорно разреветься. А это сейчас было особенно важно. Должен же кто-то из них быть сильным. Но, когда Лялька бросилась ему на шею и Роман обнял ее и Димку, он на миг забыл о существовании Маши и о том, что реветь стыдно. К счастью, именно в этот момент позвонил отец, и стало не до сантиментов.

Голос отца дрожал и от этого казался совсем незнакомым. Роман бросился уверять, что с ним все в порядке, что он всего лишь поцарапал руки, зачем-то пряча свободную от телефона руку за спину, будто отец мог ее увидеть, а потом замолчал, собираясь с духом, чтобы сказать про машину.

Отец воспользовался паузой и едва слышно спросил:

— Рома, скажи, ты цел?

— Да, конечно, — откликнулся Роман.

— Рома, давай без твоих «да, конечно»!

— Пап, я в порядке, — зашептал Роман в телефон. — Я твою машину разбил.

— Рома, ты цел? — повторил отец, будто и не слышал слов Романа.

— Да!

— А Димка?

— И Димка, и Лялька. Тут такое дело…

— Рома, вы кого-то угробили?

— Пап, я не знаю, — честно ответил Роман. — Там Димкин водитель пострадал, но он… Пап, он, короче, Ляльку украл. Скотчем ей руки смотал и…

— Андрей?

Роман кивнул, а потом, спохватившись, добавил:

— Да, он. И еще я машину разбил. Твою. Новую.

— Рома, хрен с ней, с машиной, слышишь?

— Слышу, — ответил Роман, понимая, что никогда не слышал, чтобы отец говорил таким странным тоном. — Пап, ты в порядке?

— Я? Рома, я в офигенном порядке. Ничего не подписывай. Сейчас тебе позвонит Виктор Фёдорович, адвокат. Делай все, что он скажет.

— Пап, я правда только скорость превысил. Больше ничего.

— Ты не пил?

— Нет, конечно! — воскликнул Роман.

— Все-все, успокойся, — голос отца стал обычным. — Потом разберемся. Пока не подписывай ничего. И Димке скажи. Сергею сообщать будем?

— Я спрошу у Димки. Но, думаю, он не захочет.

— Я тоже думаю, что не стоит парня дергать.

Заметив Машу рядом с полицейским, он рванул туда, опасаясь, что она что-нибудь сболтнет. Хоть они и не успели обсудить это с Димкой и с отцом, Роман был на сто процентов уверен, что Волковы не захотят обнародовать историю с похищением. Зачем нужен лишний скандал? К счастью, Маша успела лишь представиться стражу правопорядка.

Роман очень надеялся, что он выглядит уверенным и спокойным, разговаривая с полицейским. Внутри у него при этом все замирало от ужаса, а в голове звучал голос отца о том, что все проблемы Романа — от его слабости и бесхарактерности. Звонок адвоката пришелся как нельзя кстати, но, услышав в трубке резкое: «Трубку гайцу дай», — Роман понял, что обрадовался рано. Пренебрежение в голосе адвоката вернуло Роману привычное уже в последнее время ощущение собственной ничтожности. Наверное, поэтому он и не сообразил, что предлагать деньги мужчине, помогавшему вытащить Ляльку, — не лучшая идея. Нужно было как-то тактичнее. Ведь он на самом деле не хотел его обижать. Но его прямота, увы, вновь сыграла с ним злую шутку. Был бы на его месте Волков, все было бы иначе. Вот кто мог разрулить любую ситуацию и всем в итоге понравиться.

Впрочем, долго упиваться собственной никчемностью Роману не пришлось: полицейский сунул ему под локоть телефон.

— Так, слушай внимательно, — раздался в трубке голос адвоката. — Делаешь фото схемы ДТП, фото своей и второй машины. Ничего не подписываешь. Я уже еду. Буду через двадцать две минуты. Лишнего не болтай. Ты что-нибудь употреблял?

— Нет, конечно! — возмущенно воскликнул Роман, хотя обещал себе сдерживаться, несмотря на то что от тона адвоката его коробило.

— Отлично. Тогда от освидетельствования лучше не отказывайся. Теперь дай мне Дмитрия.

Полицейский глядел на Романа с подозрением. Это нервировало. Маша стояла рядом и тоже смотрела, только не с подозрением, а с такими сочувствием и тревогой, что Роман невольно улыбнулся и протянул ей трубку:

— Отнеси, пожалуйста, Волкову.

Маша кивнула и, бросив нервный взгляд на полицейского, пошла к Волкову. Роману иррационально хотелось смотреть на нее не отворачиваясь. Будто она могла исчезнуть. Но Смирнов без особой надежды спросил: «В трубочку дышать будем?» — и Роман ответил: «Разумеется».

В трубочку он дышал в первый раз. Смирнов посмотрел на дисплей, потом спросил, не принимает ли Роман каких-либо лекарств. Роман назвал препарат, который принимает, и, наученный опытом, тут же пояснил:

— Мне его в Лондоне выписывали. Как он называется на русском, я не знаю.

Дальше они осматривали место ДТП. Роман все фотографировал и очень боялся сделать что-то не так. Он не вчера родился и понимал, что вопрос по-любому будет решен в его пользу, но подставлять отца еще сильнее не хотелось, поэтому Роман максимально осторожно рассказывал о самом ДТП. Сказал, что при заходе на поворот «форд» притерся к их боку, и Роман потерял управление, на что Смирнов, отвлекшись от разглядывания останков машины Андрея, спросил:

— А ты водишь давно?

— Год. Но большую часть времени — в Англии, — не стал врать Роман. — Здесь — около двух недель. У меня день рождения недавно был.

— С днем рождения, — хмуро произнес Смирнов.

— Спасибо, — вежливо ответил Роман.

— С погибшим были знакомы?

— А он погиб? — всерьез напрягся Роман.

— Да выглядел так себе, хотя еще дышал.

У Романа необъяснимо отлегло от сердца. Андрей, конечно, был преступником, но Роману было легче от мысли, что он не погиб в результате этого идиотского ДТП. Роман вдруг вспомнил, как их снесло на встречку, и запоздало почувствовал тошноту, которая с детства приходила вместе со страхом.

— Ты нормально? — участливо спросил Смирнов. — Ударился сильно?

Роман некоторое время пытался сообразить, чем вызван этот вопрос и что лучше ответить.

— Эй, ты меня вообще слышишь? — Смирнов положил руку ему на плечо.

— Я… да. Все хорошо. Просто устал, — пояснил Роман.

— Ну ладно. Ты, если надумаешь в обморок там или еще чего, говори заранее. Терпеть не могу, когда вы без предупреждения… Это вон — к скорой.

— Хорошо, — кивнул Роман, хотя и считал требование абсурдным.

Маша подошла со спины, и Роман почувствовал ее присутствие еще до того, как она осторожно коснулась его локтя.

— Телефон, — сказала Маша, протягивая ему смартфон.

Роман убрал смартфон в задний карман джинсов. Маша несколько секунд смотрела на его лицо, а потом крепко взяла его под локоть и прижалась теплым боком. Это необъяснимо придало сил. Во всяком случае, тошнить перестало. Они живы. Все будет хорошо.

Смирнов тем временем разложил какие-то папки на капоте патрульной машины и стал вдумчиво заполнять бумаги.

— Димка решил везти Ляльку в платную клинику, — пробормотала Маша, еще теснее прижавшись к Роману.

— Хорошо, — шепнул Роман. — Они уже уезжают?

— Нет, он сейчас пишет отказ от госпитализации. Психует…

— Он боится за Ляльку, — вступился за Волкова Роман. — Но, я надеюсь, врачи не пропустили бы что-то серьезное. Так ведь?

Маша вздохнула и потерлась щекой о его плечо, отчего сердце Романа побежало вскачь.

— Лялька молчит, и они толком не знают, пострадала ли она, — после паузы сказала Маша. — Но руки, ноги у нее целы, рефлексы тоже в норме. Удивительно, да?

Роман только кивнул, потому что это вправду было удивительно.