Джилли Купер - Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2
Заросшая щетиной челюсть Лизандера отпала, а покрасневшие глаза открывались все шире и шире. Затем он расплылся в улыбке и издал громкий вопль радости, вскочил на софу и уже оттуда упал к ней в объятия, целуя ее, как жизнь дарованную, но поцелуй был недолгий, потому что им обоим не хватало дыхания.
Затем Лизандер в каком-то упоении трогал ее промокшие волосы, руки недоверчиво гладили ее бледное, оцепенелое личико, убеждаясь, не сон ли это.
– Я уже думал, что больше никогда тебя не увижу, – его голос дрогнул. Потом, боясь отпустить ее хоть на секунду, он протащил тяжеленное епископское кресло через комнату и припер им дверь.
– Мы не пустим сюда Раннальдини, – он устроился в этом кресле, посадив Китти себе на колени.
– Ты сбежала. О, Китти, дорогая, ты на самом деле сбежала. Ты такая храбрая.
Целуя ее в перерывах между каждым предложением, он говорил:
– А я на всякий случай даже купил тебе обручальное кольцо. И вот этот случай.
Он беспомощно засмеялся, откинувшись назад, порылся в бедламе на письменном столе и откопал маленькую розовую кожаную коробочку, в которой находилось кольцо с огромным бриллиантом.
– Разрушается плоть, а бриллианты – вечны. Кто это сказал? Шекспир?
Они оба так дрожали, что не скоро надели кольцо на ее палец.
– Божественно, – выдохнула Китти, – ох, Лизандер, зря ты, я имею в виду, что оно же стоит...
– Тише, – Лизандер уткнулся губами в ее лоб. – Джорджия вернула мне бриллиантовое ожерелье, которое я подарил ей в свое время, вот так получилось кольцо. И вообще дело только в том, что мы вместе. Но как же, черт побери, тебе удалось сбежать из «Валгаллы»?
– Я прискакала на Князе Тьмы, – гордо сказала Китти.
– Что? – переспросил испуганный Лизандер. – Ох, Китти, ты не должна была. Тем более что ты так боишься лошадей, даже я бы не осмелился скакать на нем.
– Меня больше пугало, что я к тебе не попаду, – призналась Китти.
– Да ты ведь вся промокла, – Лизандер только сейчас обратил внимание на мокрую юбку и разорванные колготки. – О, Господи, ты переплывала реку? Ты же могла утонуть. И все это ты сделала ради меня. О, Китти, дорогая, ты такая мужественная, я даже не могу поверить. А где же сейчас Князь?
– Понятия не имею, – пожала плечами Китти. – Шарахается по Парадайзу. Ему необходимо немного развлечься. Может быть, открывает счет в «Яблоне»
ну повезет, то в сад Перси.
– Китти! – благоговейном трепете сказал Лизандер. – Я и не думал, что ты можешь быть такой безответственной. О, я люблю тебя.
Запрокинув назад ее голову, он впился губами ее рот, целуя все более и более страстно; и царапающая ее щеки щетина доставляла ей самую сладкую боль, которую она когда-либо терпела.
– Я не могу поверить, что это происходит со мной. Пойдем в постель. Мне отчаянно нужно убедиться, что ты реальна.
Он лихорадочно начал расстегивать ее серый кардиган.
Но Китти остановила его:
– Мне надо тебе кое-что сказать.
Решив, что счастье его испаряется, Лизандер задрожал.
– Так ты пришла на несколько минут? – Он так сжал ее руки, что она вздрогнула от боли. – Ты возвращаешься? Я не перенесу этого, честное слово, не перенесу.
– Да я не об этом. Я не хочу, чтобы ты чувствовал западню, но я жду ребенка.
– Не может быть!
На лице Лизандера проступило облегчение и счастье.
– Это фантастика. Я позабочусь о вас обоих. Я люблю детишек. Да пусть хоть от Раннальдини. Если его воспитаем мы, он будет нашим.
Китти яростно потерла глаза.
– Он твой, – прошептала она.
– Мой? – не веря, переспросил Лизандер. – Откуда ты знаешь?
– Раннальдини стерилизовался, значит, только от тебя.
Лизандер уставился на нее, постепенно постигая все величие этой правды, потрясенный борющимися в нем чувствами радости и гордости.
– Мой ребенок! Господи, как здорово, а этот ублюдок Раннальдини, значит, уверял тебя, что ты не можешь иметь детей. Господи, вот же ублюдок. Я ему устрою иракский маникюр, а потом убью его. Так это точно мой ребенок, я имею в виду – наш ребенок?
Он взял ее руки и стал целовать, и она ощутила его слезы.
– Ты же могла потерять его, – сказал он сдавленным голосом. – Ты же могла упасть по дороге. О, слава Богу, ты цела.
– Забудь об этом, мне не было страшно, потому что в конце пути меня ждал ты.
– Ты не должна плакать. – Лизандер достал носовой платок и принялся вытирать слезы им обоим. Потом он проговорил нежно: – Это наш ребенок. Господи, я просто сказочно себя чувствую. Давай позвоним папе. Нет, давай сначала откроем бутылку.
Он был такой отчаянно худой, что Китти не терпелось откормить его джемовыми рогаликами и пудингом с патокой.
– До родов я могу устроиться на работу, – заявила она, не желая обременять его финансово, – а после родов возьму печатать на машинке.
– Ничего подобного, – Лизандер выпятил грудь. – У меня с понедельника приличная работа, у Руперта – объезжать и обучать лошадей. Он думает, что я уже достаточно похудел и что теперь можно попробовать меня на каких-нибудь соревнованиях, даже на скачках с препятствиями.
– Это же прекрасно, – обрадовалась Китти. – Я прощу его за то, что он был такой ужасный.
– Ну нет, он чудесный. Ведь он разрешил Тини теперь жить с Гордецом, потому что они оба очень скучают без Артура. Он и Тегги уехали на шесть недель в Боготу, чтобы усыновить черного младенчика. Ну, может, я чего-то и напутал, но, во всяком случае, на эти каникулы Диззи, Дэнни и я оставлены при сматривать за хозяйством. Толку, правда, от меня было, как от кучи дерьма, но теперь, когда ты со мной, я могу делать все.
– Да ты и всегда мог, – с гордостью произнесла Китти.
– И Руперт арендовал для меня коттедж. Это просто замечательно, если ты согласишься там жить. Ой, посмотри-ка.
Проследив за его взглядом, Китти увидела, что Лесси и Джек уже свернулись клубочком в корзинке и Джек занят тем, что вылизывает Лесси глазки и носик.
«Джеку достанется Джилл,
Навеки исчезнет зло», – голос Китти вновь дрогнул.
– Ему понадобится приставная лестница, когда она вымахает в полный рост, – сказал Лизандер.
– Мне тоже понадобится общественная помощь, чтобы выйти за тебя, – засмеялась Китти.
– Не будь смешной! – рассердился он. – Ты и так гораздо лучше и выше меня, Китти. Я теперь действительно стану человеком, который заставляет мужей ревновать, потому что все мужчины в мире умрут от зависти оттого, что ты моя. – Он поцеловал ее в маленький вздернутый нос. – Я уж и забыл, насколько ты прекрасна.
Вдруг его безукоризненные брови нахмурились.
– Удивительная вещь. Еще двадцать минут назад я собирался застрелиться. А теперь я счастливейший мужчина в мире, да еще и собираюсь стать отцом.
