Сьюзен Филлипс - Рожденный очаровывать
Он слишком спешил, но нужно было убедиться, что она поняла.
– Совсем не обязательно петь, чтобы заслужить чью-то дружбу. Или любовь.
– Ты знаешь, – прошептала она. Он сделал вид, что не понял.
– Я слишком долго был в шоу-бизнесе и много повидал.
Теперь она заволновалась.
– Но я все же могу петь для людей, правда? Когда научусь лучше играть на гитаре.
– Только если захочешь. И если не позволишь никому судить о себе исключительно по голосу.
– Обещаю.
Он обнял ее за плечи и привлек к себе.
– Я люблю тебя, Райли.
Ее щека прижалась к его груди.
– Я тоже люблю тебя, па.
Она впервые сказала это отцу. Взявшись за руки, они пошли к машине.
– Не могли бы мы поговорить о моем будущем? – робко спросила Райли. – Не о пении. О школе, о том, где я буду жить, и все такое.
Теперь Джек точно знал, что нужно делать.
– Поздно! – мрачно провозгласил он. – Я уже все решил.
Былая настороженность застыла в глазах девочки.
– Это несправедливо! – запротестовала она.
– Я твой отец, значит, я принимаю решения. Жаль, что придется огорчить тебя, но, как бы ты ни умоляла, я и близко не подпущу свою единственную дочь к тетушке Гейл и Тринити.
– Правда? – ахнула девочка.
– Детали плана еще не до конца ясны, но мы летим в Лос-Анджелес вместе. Найдем тебе хорошую школу. Не пансион. Я хочу, чтобы ты была рядом. Должен же отец присматривать за дочерью. Наймем экономку, которая понравится нам обоим, чтобы с тобой кто-то оставался, когда мне придется уезжать в турне. Иногда ты сможешь видеться с Эйприл, над этим я пока работаю. Ну, что ты думаешь?
– Думаю... думаю, что это здорово!
– Вполне согласен.
Садясь в машину, он улыбнулся себе под нос. Рок-н-ролл способен сохранить молодость любому, но все же стать наконец взрослым – тоже совсем неплохо.
Глава 24
Блу прибыла на ферму через час. Она успела переодеться в простой белый топ и новые шорты хаки, и то, и другое, как ни странно, вполне по размеру. Дин надеялся, что Джек и Райли будут заняты своими делами и не посмеют лезть в столовую.
– Не хочу это делать, – взбунтовалась Блу, входя в дом.
Дин едва удержался от поцелуя и закрыл дверь.
– Советую быстрее с этим покончить. Иди вперед и включи в столовой все светильники, чтоб я сразу оценил всю бездарность твоей мазни.
Но на этот раз он не смог вызвать даже тени улыбки. Как странно видеть Блу не в своей тарелке!
– Ты прав.
Фиолетовые босоножки протопали мимо него в столовую. Он хотел сорвать с ее ног эту гнусную обувку и заставить надеть уродливые байкерские ботинки.
Свет в столовой зажегся.
– Ты возненавидишь их с первого взгляда.
– По-моему, это я уже слышал, – улыбнулся Дин. – Может, стоило сначала напиться.
Он переступил порог столовой, и улыбка растаяла. Он был готов ко многому, но только не к тому, что предстало перед ним.
Блу создала лесную долину из тумана и фантазии. Лучи бледного желтоватого света проникали сквозь кружевную листву деревьев. Качели, увитые цветущими лозами, свисали с изогнутой ветви. Не существующие в природе цветы ярким ковром стелились перед цыганской кибиткой, примостившейся на краю фантастического пруда.
Дин не знал, что сказать, а когда немного опом0ился, выпалил нечто, совершенно неуместное:
– Это фея?
– Э... то есть очень маленькая, – пробормотала Блу, глядя на крохотное создание, смотревшее на них из переднего окна кибитки.
Дин молчал. Блу закрыла лицо руками.
– Знаю! Это кошмар! Мне не следовало браться за это, а кисти словно обрели собственную жизнь и не слушались меня. Мне нужно было закрасить эту фею... и других тоже.
– А есть и еще?
– Их не сразу видно.
Она рухнула на кресло, стоявшее между окнами и едва слышно призналась:
– Прости, я не хотела. Это столовая. А такие фрески уместны в... детской или в игровой комнате. Но стены были такими ровными, и освещение здесь замечательное, и... я не сознавала, как хочу написать все это.
Дин никак не мог охватить фрески одним взглядом. Куда бы он ни взглянул, всюду видел что-то новое. Летевшую по небу птичку с увитой лентами корзинкой в клюве. Облако с лицом круглощекой румяной старушки, смотревшее сверху на кибитку. На самой длинной стене красовался единорог, сунувший морду в воду на краю пруда. Неудивительно, что Райли влюбилась в фрески. И неудивительно, что Эйприл выглядела такой встревоженной, когда он спросил, понравилось ли ей. Как могла его несгибаемая, жесткая, острая на язык Блу создать нечто столь нежное и волшебное?
Да потому что она вовсе не была жесткой и несгибаемой. Ее суровость и несговорчивость – своего рода доспехи, помогавшие выжить. В душе она также хрупка и непрочна, как нарисованные ею капли росы, свисающие с кустика синих колокольчиков.
Он осторожно погладил ее по голове.
– Они ужасны. Я знала, что творю немыслимое, еще когда рисовала все это, но не смогла остановиться. Внутри словно лопнуло что-то и вылилось в эти фрески. Я верну твой чек и, если дашь мне несколько месяцев, возмещу стоимость повторной покраски стен.
Дин встал перед ней на колени и силой оторвал ладони от ее лица.
– Никто ничего не станет перекрашивать, – пообещал он, глядя ей в глаза. – Я влюбился в них.
«И люблю тебя».
Сознание этого пронизало его внезапно. И пришло так же легко, как воздух, который он жадно глотал. Он встретил свою судьбу, когда остановился на шоссе неподалеку от Денвера. Блу бросала ему вызов, занимала, поражала, околдовывала, заводила... О Господи, как же она его заводила! А еще понимала его. И он ее понимал. Эти фрески позволили ему увидеть душу мечтательницы. Женщины, твердо решившей сбежать от него в понедельник утром.
– Не стоит притворяться, – всхлипнула она. – Я же говорила, как ненавижу, когда ты бываешь милым и уступчивым. Если бы твои друзья увидели это...
– Когда мои друзья увидят это, в темах для разговоров недостатка не будет, уж это точно.
– Они подумают, что ты спятил.
«Ни за что! Особенно после того, как увидят тебя!»
Блу, мрачно хмурясь, запустила руку в его волосы.
– У тебя безупречный вкус, Дин. Это дом мужчины. И пропитан мужским духом. Ты и сам видишь, как неуместны здесь эти фрески.
– Абсолютно неуместны. И невероятно красивы.
«Совсем как ты».
–Я уже говорил, как ты удивительна?
Блу жадно всматривалась в его лицо. Она всегда обладала способностью видеть его насквозь, и сейчас глаза постепенно наполнялись потрясенным изумлением.
– Тебе действительно нравится? Ты не хочешь меня утешить?
– Я бы никогда не солгал тебе в таком важном деле. Они великолепны. Ты великолепна.
