"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Крейн Генри

Келли стояла перед зеркалом, примеряя обновки, и вдруг с невероятной ясностью увидела еще одну картину из событий, происшедших с ней в президентском номере отеля «Кэпвелл». Там тоже было зеркало на стене, и она вспомнила, как спустя несколько минут после того, как Дилан выпал из окна, она увидела в зеркале отражение Джины, которая вошла в номер. Точно, это была Джина. Она была так взволнована, словно уже знала, что здесь произошло. Келли тогда резко обернулась и долгим, непонимающим взглядом смотрела на Джину. Потрясение от того, что произошло между ней и Диланом, было так велико, что Келли потеряла дар речи. Джина начала что‑то говорить. Кажется, она успокаивала Келли. Но вот что произошло потом? Что было потом?..

В квартире окружного прокурора громко играла музыка. На полу, возле окна, лежал забытый хозяином распотрошенный кондиционер. Сам Кейт Тиммонс, закинув ноги на журнальный столик, лежал на диване в гостиной. Рядом с ним, небрежно развалившись, возлежала Джина. Опустевшая бутылка шампанского сиротливо стояла на полу, однако бокалы в их руках были еще полны прозрачной, искрящейся жидкостью.

— Остатки шампанского ты выпьешь из моей туфельки, — лениво протянула Джина. — Думаю, что тебе это должно понравиться.

Тиммонс, так же лениво, как объевшийся кот, покачал головой.

— Нет, это не гигиенично.

Джина усмехнулась.

— Бог ты мой, какие мы нежные! Не пугайся, благородное французское шампанское продезинфицирует мою обувь. Можешь не бояться, ничего с твоим желудком не случится.

Тиммонс скривился.

— А если случится? Потом всю ночь придется мучаться с животом. Неужели ты пришла ради того только, чтобы удостоить меня такой награды? Мне этого совсем не хочется.

Джина засмеялась.

— Наверное, в старости ты будешь вести себя, как миллионер Говард Хьюз. Он каждый час мылся, ни к чему не притрагивался и ел только стерилизованную пищу. Наверное, тебе не дает покоя его слава.

Тиммонс лениво хмыкнул.

— А тебе, наверное, не дает покоя слава самых знаменитых преступниц мира.

Она кокетливо повела плечом.

— Фу, Кейт, как тебе не стыдно оскорблять невинную женщину? А я‑то думала, что ты отличаешься от этих жалких бумагомарак, которые называют меня отравительницей.

Тиммонс сделал глоток шампанского.

— Да я не об этом, Джина.

— А о чем же?

— Из тебя получилась бы весьма неплохая воровка.

Джина оскорбленно вскинула голову.

— Ну, вот, теперь уже и воровкой меня называешь. С чего это ты?

Тиммонс ехидно улыбнулся.

— А что ты делала в тот вечер в моем кабинете? Тебя привело туда желание поближе познакомиться с атмосферой на моем рабочем месте?

— Нет, меня привела туда любовь к приключениям.

— И любовь к чтению? — добавил Тиммонс. — Правда, насколько я понял, ты любишь читать не книги, а чужие письма и документы? Весьма своеобразная страсть.

Джина поправила его:

— Никаких чужих писем я не читала, а если ты имеешь в виду это заключение экспертов, которое лежало у тебя на столе, то я все равно там ничего не поняла.

Она встала с дивана и с бокалом шампанского в руке прошлась по гостиной.

— А я понял из этого заключения, — с глубокомысленным видом заявил окружной прокурор, — что это именно ты подменила лекарство от аллергии, которое было прописано Сантане, на нечто более сильное.

Джина самодовольно рассмеялась.

— Да, бедняжка очень страдала. Я просто пожалела ее.

На сей раз окружной прокурор не улыбался.

— Джина, хочу предупредить тебя, что это наверняка всплывет во время расследования. Если твое имя начнут упоминать на судебном заседании в связи с этими таблетками, тебе не поздоровится.

Джина махнула рукой и со смехом сказала:

— Вздор! Сантана ни о чем таком сказать не сможет просто потому, что даже не подозревает. Я ни капельки не боюсь.

Тиммонс с сомнением покачал головой.

— Но это еще ничего не значит. Опытный врач сразу же поймет, в чем дело. Симптомы наркотического отравления налицо. Сантана, разумеется, будет отрицать употребление наркотиков. Сразу же встанет вопрос об экспертизе, и они неминуемо обнаружат, что препарат, прописанный Сантане, ничем даже и близко не напоминает то, что она употребляла.

Джина равнодушно махнула рукой.

— Я тоже буду отрицать, что имею к этому какое‑либо отношение. Кто сможет доказать, что я виновна? Не смеши меня, Кейт.

Тиммонс сморщился так, словно только что выпил не глоток превосходного французского шампанского, а прокисшее вино из погребов какого‑нибудь захудалого фермера.

— Но ведь Сантана привыкла к наркотикам, — с сожалением сказал он. — Меня это весьма удручает.

Джина с удобством расположилась в кресле напротив дивана.

— А ты не грусти, Кейт, — наслаждаясь шампанским, сказала она. — Впрочем, ты особо и не переживал, когда узнал состав этих милых таблеточек. Не исключено, что тебе на все наплевать. Но я склоняюсь к другой версии. Ты накачиваешь женщину наркотиками, а потом затаскиваешь ее к себе в постель.

Она так лукаво взглянула на окружного прокурора, что тот не выдержал и рассмеялся.

— Ты умна. Но почему ты, в таком случае, не богата? — въедливо заметил он.

Джина фыркнула.

— Очень странный переход. По–моему, ты стараешься уйти от основной темы.

Тиммонс со стойким упорством повторял:

— Ну, все‑таки, почему ты не богата?

Джина отпила еще немного шампанского и серьезно сказала:

— Вообще‑то я не имею дурной привычки доверять людям, но для тебя, так и быть, я сделаю исключение. Через две недели я буду миллионершей.

Тиммонс почти не отреагировал на это смелое признание.

— Неужели? У тебя купят оптом сразу три коробки печенья? — со скептической улыбкой поинтересовался он.

Джина оскорбленно отвернулась.

— Смейся, смейся, Кейт. Но это будет совсем не смешно, когда я добьюсь успеха. Присоединяйся, если хочешь заработать большие деньги, а не потертые штаны государственного служащего и крохотную пенсию.

Улыбка окружного прокурора приобрела кислый оттенок. Очевидно, замечание о протертых штанах государственного служащего попало в точку. Перспектива провести свои лучшие годы на конторском стуле не слишком‑то прельщала его. Однако жизнь приучила Тиммонса к тому, что к своей цели лучше подбираться осторожно, мелкими шагами, не пытаясь прибегать к тактике больших скачков. Он уже твердо уяснил, что чем выше и сильнее прыжок, тем больнее падать.

— Джина, ты строишь неосуществимые планы, — с некоторым сожалением сказал он, поднимаясь с дивана. Кстати, а как ты собираешься вернуть себе Брэндона? У тебя есть какие‑нибудь идеи? Мне очень хотелось бы узнать.

Джина, ничуть не смутившись, тут же ответила:

— Это решение будет принимать СиСи, хотя мне уже и сегодня известно, что он ответит. В общем, эта проблема меня уже не интересует. Я думаю, она будет сразу же решена. Никаких препятствий на этом пути возникнуть не должно.

Тиммонса это сообщение почему‑то не обрадовало. Он прохаживался по гостиной с довольно унылым видом.

— Насколько я понимаю, СиСи не отдаст тебе ребенка.

Джина самонадеянно махнула рукой.

— СиСи посоветуется с Брэндоном. И я уверена, что мальчик вернется ко мне, когда узнает, что Сантана — наркоманка и преступница.

Тиммонс посмотрел на нее как на сумасшедшую.

— Ты собираешься рассказать ему правду?

Джина гордо вскинула голову.

— А почему бы и нет? Брэндон имеет право знать обо всем, что происходит за его спиной.

Тиммонс отрицательно покачал головой.

— Но Сантана была хорошей матерью.

Джина едва не задохнулась от возмущения.

— Сантана — не его мать, — резко заявила она. — Я вырастила и воспитала мальчика. Именно мне он обязан всем.

Тиммонс осторожно заметил:

— Не забывай о том, что и после тебя в его жизни было много событий. Сантана и Круз стали ему настоящими родителями.

Джина брезгливо поморщилась.

— Неужели мы будем целый вечер говорить о Сантане? Я — деловая женщина и пришла сюда совершенно не за этим. Я совершенно не намерена попусту терять время.