Джессика Марч - Очищение огнем
– Приходите. Буду ждать.
– Вы сказали, что часто гадали, нашла ли я отца, – начала девушка.
Джим молча слушал, пока Кей говорила. Прошло несколько часов, и на город успела спуститься тьма, прежде чем она, наконец, почувствовала, что объяснила все случившееся, открыла прошлое и связанное с ним безрадостное настоящее.
– Итак, что посоветуете, коммандер?
Он был так терпелив, не перебивал Кей, только иногда задавал вопросы, чтобы воскресить в ее памяти тот или иной эпизод.
– Мой совет – позвольте пригласить вас на ужин. Я знаю великолепное тихое местечко, где можно отдохнуть и расслабиться… а кроме того, думаю, вы сами прекрасно понимаете, что следует делать, и не нуждаетесь ни в чьих подсказках.
Сообразив, что Джим, скорее всего, не поведет ее в роскошный ресторан – сам он был без галстука, в спортивной куртке и кожаном пальто, – Кей выбрала простую серую юбку с блузкой и вязаным узорчатым свитером, приняла душ, оделась и накинула сверхмодное красное шерстяное пальто с большим воротником и широкими лацканами.
– Не стоило бы мне, конечно, носить все это, все равно отсылать в магазин, – призналась она, выходя из номера.
– Я же сказал, что дам вам взаймы.
– Все равно, такие вещи мне не по карману, – вздохнула Кей и в это мгновение поняла, что приняла решение. Она не возьмет денег Александры и не станет подписывать фальшивку.
Они взяли такси и отправились на Диерборн-стрит, на другой берег реки Чикаго. Машина остановилась перед маленьким зданием с кирпичным фасадом и старомодной мигающей неоновой вывеской в окне: «Эддиз Плейс».
Ресторанчик оказался совсем непритязательным, как снаружи, так и внутри: два ряда кабинок вдоль стены, а между ними круглые столы, накрытые клетчатыми скатертями. Жизнерадостный человек в галстуке бабочкой приветствовал их у входа, совсем по-свойски жалуясь на погоду, усадил их в одну из свободных кабинок и подал меню.
Бифштексы, рыба – простая здоровая еда.
Кей здесь нравилось, но она все же недоумевала, почему Джим выбрал именно это место. В Чикаго полно хороших ресторанов и многие гораздо ближе к отелю.
Она удовольствовалась гамбургером и пивом, Джим, заказал то же самое. Когда официант снова ушел, Джим разрешил загадку:
– Мой отец когда-то работал здесь, последние годы перед смертью. Он занимался этим.
Джим кивком показал на мужчину в галстуке, который как раз усаживал вновь прибывших за другой стол.
– Создавал атмосферу уюта, заставлял людей почувствовать себя в домашней обстановке. Поверьте, Кей, это труднее, чем кажется. Всегда быть приветливым, высоко держать голову и улыбаться, даже если день был тяжелым и босс срывает на тебе зло, потому что из-за снега или дождя дела идут плохо. Я всегда восхищался папой и тем, как он выполняет это простое дело.
– Какое, должно быть, счастье, – с завистью вздохнула Кей, – гордиться своими родителями!
– Я не сказал, что преклонялся перед всем, что он делает, просто объяснил, какую черту считал в нем лучшей. Вы можете делать то же самое, Кей.
– Если бы у моего отца были какие-то хорошие стороны…
– Возможно, вам следует повнимательнее приглядеться. Если бы вы захотели поговорить с ним, это, наверное, помогло бы решить, чью сторону занять в этом процессе.
– Я уже решила. Плохо это или хорошо, я должна сказать правду, и будь что будет.
Она дотянулась до руки Джима, сжала его ладонь.
– Вы были правы, коммандер. Я не нуждаюсь в подсказках, чтобы самой определить, каким путем идти. Просто нужно было выговориться.
Он сжал ее пальцы свободной рукой.
– Понимаете ли вы, что, если бы какой-то безголовый кретин не поджег самолет, вы и я могли даже не встретиться.
– Понимаю, – улыбнулась Кей.
– И подумайте еще вот о чем: не будь ваш отец негодяем, бросившим вашу мать, вы не отправились бы искать его и мы никогда бы не познакомились.
– Если пытаетесь втолковать, что мне нужно его простить, наше знакомство, пожалуй, самый лучший довод.
– Просто в который раз удивляюсь, как иногда самые ужасные события могут привести к чудесным последствиям.
Официант принес заказы, и остаток вечера был проведен в рассказах о себе. Оба старались как можно больше узнать друг о друге. Джим вспоминал войну, Кей говорила о студенческой жизни, занятиях психологией и исследовательской работе, которые решила провести. Кроме того, она незаметно для себя начала рассказывать о работе в «Томкэт» и, упомянув о том, что была «кошечкой», обнаружила, что Джиму совершенно не было известно о преследующей ее «славе», – он никогда не видел фото.
– Теперь вы будете хуже думать обо мне, правда? – не выдержав, спросила она.
– С чего это? Вы необыкновенно красивая женщина, Кей. Нельзя же винить художника за желание нарисовать вас или любого мужчину за стремление взглянуть на вас. И если вы хотели, чтобы все увидели вашу красоту – и лицо, и тело, – не пойму, что в этом плохого. Вы можете назвать такой поступок великодушным.
– Знаете, я как-то не рассматривала это с подобной точки зрения. Но рада, если не считаете меня… дешевкой.
– Единственное, что в ваш дешевого – боязнь ввести меня в расходы. Ну что это за еда – гамбургеры и пиво? Я бы предпочел омары и шампанское.
К тому времени, когда они уходили из ресторана, Кей уже решила, что хочет провести с ним ночь. Она не забыла тех мгновений в самолете, когда катастрофа казалась неминуемой, и сожаление о том, что в жизни так мало сделано. Девушка не знала, как будут развиваться ее отношения с Джимом в дальнейшем, но чисто физическое притяжение между ними было невозможно отрицать, а она так давно не хотела ни одного мужчину.
– Давайте вернемся ко мне, – сказала Кей, когда Джим спросил, куда она теперь хочет пойти.
Не успела за ними закрыться дверь, как Кей повернулась и поцеловала его, не в силах больше ждать. Джим безмолвно обнял ее, прижал к себе – их губы встретились, древний танец переплетающихся языков говорил о желании и страсти. Да, он тоже хотел ее. С трудом оторвавшись, Кей взяла его за руку и сделала несколько шагов к спальне. Но Джим остановился.
– Нет, Кей, не сегодня.
Сбитая с толку девушка разочарованно покачала головой.
– Я тебе не нравлюсь?
Джим, улыбнувшись, вновь привлек ее к себе.
– Считаешь, что мужчина не хочет тебя только потому, что готов подождать?
– Мы уже ждали, так долго ждали. Я помню нашу первую встречу девять лет назад. Уже тогда притяжение между нами существовало.
Джим кивнул. Он тоже помнил все.
– Но тогда тебе было семнадцать.
– А ты был офицером и джентльменом. Но теперь нам ничто не препятствует.
