Катя Абель - Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа
Я сегодня увижу его в последний раз. Господи, что сделать, как вытащить эту тонкую болевую иглу, что сидит внутри? Обмануть себя, рассредоточить на мелочи. Придумать какое-то действие, отвлекающий манёвр, приносящий мнимое облегчение. Нужна простая механика. Может, снова начать курить? И при каждом болевом приступе хвататься за сигарету. Что хуже: через пять лет свободной от никотина жизни снова стать курильщицей или умереть на улице от разрыва сердца?
Праздничный обед у мамы прошёл хорошо. Пара бокалов шампанского придали лёгкость моему существованию. В приподнятом настроении я вернулась домой, чтобы вскоре отправиться в театр. Я наполнила квартиру живой и задиристой музыкой, я по крупинкам выстраивала себя – обманно здоровую, обманно весёлую, обманно лёгкую…
Перед выходом позвонила Василисе.
– Вася, привет! С Праздником тебя!
– Привет, и тебя!
– Вася, до которого часа вы сегодня репетируете?
– А мы не репетируем. У нас выходной из-за Пасхи.
– Да что ты? А я к вам в гости собралась…
– Нет, сегодня репетиций нет.
С размаху головой об столб. Смешная расфуфыренная девочка. Прощаться с любимым она поехала. Любимый твой в Москве сегодня.
Стоило выстраивать себя целый день, чтобы разлететься на кусочки от собственной глупости. Ну как ты не подумала о том, что в Пасху нельзя работать? Но ведь есть график репетиций, сегодня в нем стоит рабочий день. Дурила ты самонадеянная, график репетиций, по которому ты живёшь, составлялся месяц назад, и сто раз успел поменяться. Кто же работает в Пасху?
Витя Жуков ждал меня у театра в шесть часов. Я приехала нарядная и весёлая. Он взял меня за руку и повёл в ресторан.
Ресторан был дорогим, с тёмными залами и золотыми стенами, на верхнем этаже бизнес-центра. Из окна открывалась широкая панорама куполов и крыш. Мы смотрели на город с небесной высоты, напыщенный официант разливал по бокалам шампанское, рядом гулял корпоративный банкет менеджеров.
После первого бокала от любимого пришло сообщение:
«С праздничком!»
Шаг к примирению. Куда шагать, когда осталось два дня, один из которых ты проводишь в Москве, а я – в пафосном ресторане пью шампанское с Витей Жуковым?
«И тебя!» – ответила я ему.
Витя рассказал, что чувствует себя в последние дни довольно погано. Через шестнадцать лет брака выяснилось, что они с женой стали чужими друг другу людьми. Неделю назад он выехал на съёмную квартиру и подал документы на развод.
Я смотрю на Витю. Я никогда не смотрела на него как на мужчину, теперь я пытаюсь настроить правильный ракурс.
– Ты самый светлый и позитивный человек, которого я знаю, – говорит мне Витя.
«А он вполне ничего себе», – думаю я за вторым бокалом. Мужская харизма присутствует. Это тебе не двадцатипятилетний юнец.
– Как я давно мечтал об этой встрече. Чтобы мы вот так сидели с тобой и разговаривали, Катюнька…
«И зарабатывает он прилично», – продолжаю я себя уговаривать. Я не зациклена на деньгах, я просто хочу чувствовать себя защищённой.
– Квартиру, машину, я всё оставляю жене. Себе я еще заработаю.
«И благородный» – делаю пометку.
– Мне кажется, – вступаю я в беседу, – всё у вас с женой наладится. Вы просто устали, это нормально за 16 лет. Я никогда не была замужем, мне трудно судить. Но я думаю, что людям, которые существуют столько времени в тандеме, нужна передышка. Хорошо, что ты снял квартиру, поживёте отдельно, поймёте, насколько вы нужны друг другу…
– Я не вернусь в семью. Я в этом уверен.
– Витя, не беги впереди паровоза. Отпусти ситуацию. Время всё расставит по местам.
– Время уже всё расставило. Я хочу, чтобы ты была со мной, – Витя берет меня за руку.
– Витя, подожди, я просто не готова вот так, с разбегу…
Завтра – последний день моего романа с любимым. Самое время начинать новый.
– Я подожду. Подожду, сколько надо. Я не тороплю тебя.
Он мне совсем не нравится, вот в чём беда. Мне нравится мой любимый. Надо совершить усилие. Работу над собой ещё никто не отменял. Без труда, как говорится, из пруда ничего не вынырнет. Значит, надо трудиться.
Я улыбаюсь Вите. Он обаятельный. Симпатичный. У него подтянутая фигура. Он благородный. Хорошо зарабатывает, а, значит, успешен. Он давно в меня влюблён. Если я буду умной, я буду жить за Витей как за каменной стеной.
Витя рассказывает, что скоро поедет с друзьями в Мюнхен на пивной фестиваль.
– О, – говорю я, – Германия – это хорошо. Я никогда не была в Германии, мне больше нравятся южные страны – Италия, Испания, Греция, но Германия, наверное, это тоже здорово.
– Да, тем более в этом году там будет проходить встреча нашего клуба.
– Какого клуба?
– Клуба защитников национальной идеи.
– Прости, какой идеи?
– Национальной.
– А что это за идея? Кем она сформулирована?
– А ты что, не знаешь?
– Нет.
– Ну, ты же в курсе, что я давно занимаюсь в кружке по реконструкции второй мировой войны?
– Да.
Я действительно знаю, что Витя уже несколько лет входит в какое-то сообщество, участвует в реконструкции каких-то боевых действий и даже снимается в художественных фильмах о войне, в массовых батальных сценах.
– Ну, вот. Когда я только начал этим заниматься, я прочёл большое количество литературы на эту тему, и, знаешь, оказалось, что всё, что нам вкладывали в мозги при советской власти на тему фашизма, это всё неправда.
– Как это неправда? Что неправда?
– Фашизм – это идея чистой нации, это – единственно верный путь для России.
Мне на минуту показалось, что я брежу.
– Посмотри, – говорит мне Витя, – что творится вокруг. Сколько черных немытых рож ты встречаешь на улицах. Русским здесь не остаётся места. Требуются радикальные меры для очищения нации.
– Витя, ты что, фашист? – я всё ещё не могла поверить.
– Я сторонник данной идеологии, скажем так. Я разделяю многие взгляды. Меня волнует национальный вопрос.
– А к евреям ты как относишься?
– Я считаю, что они засоряют нацию.
У меня закружилась голова. Всё это было слишком нелепо, чтобы быть явью.
– Я не хочу тебя расстраивать, но мой дед по матери, которого я горячо любила и продолжаю любить, еврей. Я очень горжусь им, и горжусь еврейской кровью, которая во мне течёт. Думаю, что нам это надо было выяснить раньше, чтобы ты во мне сейчас так сильно не разочаровывался.
Витя слегка смутился.
– Ну, я собственно, ничего не имею против этого… Ну, течёт и течёт. Я говорю про другое. Про то, что делается в России сейчас.
