Элизабет Лоуэлл - Сердце мое
— Скажи, скажи же мне снова… — попросил он.
— Я люблю тебя. Я люблю тебя, Кейн… Он глубоко с облегчением вздохнул:
— Господи, спасибо тебе… А я боялся, что ты… не… И он заснул.
Улыбнувшись, Шелли поцеловала его подбородок и отдалась теплу, исходящему от его тела. Вскоре уже она спала так же крепко и глубоко, как и Кейн.
Шелли открыла глаза, почувствовав, как руки Кейна нежно ласкают ее тело, а губы его касаются груди, окончательно вырывая ее из сонного, дремотного состояния и сразу же наполняя желанием. Сладко вздохнув, она потянулась к Кейну. Уснувший цветок снова пробудился в ней, раскрывая лепесток за лепестком. И она почувствовала, что ее тело снова готово принять Кейна, насытить, одарить невыразимой сладостью…
Сильными пальцами Кейн провел по ее бедрам и, почувствовав зарождающееся в ней желание, устроился между ее ног. Лаская ладонями ее лицо, он медленно, ритмично двигался, чуть сдавливая ее тело, что было невыразимо приятно Шелли. Снова закрыв глаза, Шелли отдалась этим дивным ощущениям, позволяя и Кейну получать удовольствие от ее стонов.
— Скажи же, скажи мне, что все это не сон, — прошептал Кейн.
Он осторожно прижался губами к ее темно-розовым соскам, и Шелли изогнулась, мурлыча от наслаждения. Ее реакция восхищала Кейна, но еще больше он хотел от нее признаний в любви, нежности, доверия…
— Ну пожалуйста, прошу тебя, скажи мне, что это все не сон…
Не в силах говорить, Шелли лишь смогла выкрикнуть его имя. Она чувствовала, как движется он внутри ее тела. Вдруг Кейн замер на какое-то мгновение.
— Ты любишь меня? — спросил он.
Она широко раскрыла глаза — темные, жаждущие.
— Да! Да, да, да…
Он все еще не двигался. Глаза его были сейчас удивительного серого цвета, очень теплого, нежного оттенка. Ласковые, точно летний дождь… Он почувствовал, как Шелли выгибается под ним, раздвигая ноги еще шире, снова и снова прося продолжения…
— Ну скажи мне, скажи еще раз, — настойчиво попросил он голосом, хриплым и напряженным от возбуждения. — Я должен слышать это. Я просто должен знать, что все это не сон…
— Я люблю тебя, Кейн…
Лицо Кейна совершенно преобразилось. Шелли почувствовала, как по всему его телу прошла горячая волна. Он снова вошел в нее — единым, сильным, страстным движением, слыша, как шепчет она его имя и слова любви… И снова — слова, и движения, и ласки, и страстные объятия, и признания… И вот уже никаких слов не остается, их сменяют лишь громкие стоны, завершающие их экстаз.
Когда оба они снова обрели возможность спокойно вздохнуть и открыть глаза, Кейн провел губами по ее лицу, волосам, нежной жилке, пульсировавшей на шее.
— Я люблю тебя, Шелли. — произнес он тихим шепотом. — Знаешь, ведь ты — та, которую я ждал всю свою жизнь…
Она улыбнулась, коснулась его губ своими и в который раз насладилась красотой этого удивительно прекрасного рта.
Прошу тебя, выходи за меня замуж как можно скорее, хорошо? — Он тихонько целовал ее губы, подбородок, нежную мочку уха. — Сколько по калифорнийским законом требуется ждать? Три дня?
И прежде чем она успела что-либо ему ответить, он страстно поцеловал ее в губы. Поцелуй этот длился долго, и Шелли почувствовала, как у нее снова начинает кружиться голова.
— Что ты скажешь насчет медового месяца в Чили, а? — наконец спросил Кейн, с видимой неохотой отрываясь от ее губ.
Она поймала ртом его нижнюю губу и осторожно прикусила ее.
— Сантьяго? — уточнила Шелли.
— Да. На несколько дней. А потом — Атакама.
— Там сейчас как раз мои родители, — засмеялась Шелли. — Ты что же, хочешь с ними лично познакомиться?
— Почему бы и нет? Пустыня, конечно, там огромная, но, думаю, мы их все же найдем.
— Ну это, конечно, было бы здорово, но… — И она осеклась.
— Но что?
— Но необязательно, — объяснила ему Шелли. — Мы ведь вполне можем и подождать несколько недель. Они собираются приехать в Лос-Анджелес на праздники в конце ноября.
— Можем, но не будем, — решительно ответил Кейн. — Я же сказал тебе, что Атакама — очень большая пустыня, и поэтому потребуется много времени, чтобы разведать там всю ситуацию с полезными ископаемыми..
Шелли как будто окатили холодной водой. Она поежилась, явно предчувствуя недоброе.
— О чем это ты? — спросила она его осторожно.
— Моя компания выиграла специальный конкурс и получила лицензию, дающую ей эксклюзивное право на разведку и добычу полезных ископаемых в Атакаме, — объяснил Кейн.
— Ox…-только и могла сказать Шелли. Он прикоснулся губами к ее тонкой темной брови, а потом провел по ней горячим кончиком языка.
— Это ведь одно из немногих диких мест в мире, — продолжал Кейн, — которое я еще не успел по-настоящему изучить, разведать… Раньше я думал, что пошлю туда кого-то другого вместо себя. Но теперь все переменилось! Ты любишь меня, и ты любишь пустыню, Шелли Уайлд… Там вдвоем мы будем долго, бесконечно долго вслушиваться в ее тишину, и пить вино на закате, и заниматься любовью в прохладные часы, пока еще не встало солнце, и звезды на небе будут такими большими и близкими… Звезды над нами с тобой, Шелли…
Шелли вся напряглась. У нее не было сил ни говорить, ни даже просто односложно ему отвечать. В этот момент она чувствовала лишь страшную душевную боль.
«Не успела я обустроить дом этому человеку — дом, в который я вложила всю свою душу и любовь, — как он уже открыто говорит мне, что собирается из него уехать…» — с горечью подумала она.
— Что с тобой, Шелли? — спросил он, удивленный столь долгим молчанием. — Скажи, разве что-нибудь не так?
И еще до того, как она успела ему что-либо ответить, он повернулся на бок, увлекая за собой и ее.
— Господи, Шелли, прости ты меня! Я в очередной раз тебя чуть не раздавил… — И он нежно поцеловал ее в губы. — Ты ведь становишься такой дикой, такой неуправляемой, когда мы занимаемся любовью, если бы ты только могла себе это представить… Я все время забываю о твоей хрупкости — мне кажется, ты такая же сильная, как и я сам…
Шелли, в каком-то странном оцепенении, пыталась понять, что же именно она сделала не так, если этот человек снова собрался от нее уйти.
Он притянул ее голову к себе, укладывая на сильное плечо.
— Ну а к тому времени, как мы устанем от Атакамы, — продолжал он, — для нас снова распахнет свои гостеприимные двери Юкон… Это совершенно особое место, уж можешь мне поверить… местами, конечно, совершенно дикое бездорожье… И леса — словно зеленый океан, непроходимые, густые и бескрайние… И реки, и озера, у которых до сих пор так и нет названия, потому что, кажется, ни один человек не жил в тех краях достаточно долго, чтобы…
