Бенедиту Барбоза - Роковое наследство
— Нам известно, что в ночь происшествия Лейя и Бруну Медзенга были на пляже Гуаружа. Не исключено, что они сами закопали избитого Ралфа в песок. Или не препятствовали сделать это кому-то другому, понимая, что во время прилива Ралф не сможет выбраться и непременно утонет.
Марита, до той поры еще надеявшаяся увидеть Ралфа живым, заплакала от горя. И, придя к Лейе в следующий раз, уже не стала прибегать кот лжи, а просто обрушила на соперницу гневные обвинения:
— Ралфа нет в живых! Ты убила моего мужчину, моего возлюбленного!
— Но разве не ты говорила, что он тебе на днях звонил и просил денег? — напомнила ей Лейя.
— Не прикидывайся дурочкой! — воскликнула Марита. — мы обе знаем, что Ралф погиб. И убила его ты!
— Господь с тобой! Ты, похоже, и вправду обезумела от потери, — совершенно искренне посочувствовала ей Лейя, но Марита ответила неожиданны ударом:
— Признайся, что ты делала на пляже в ту ночь вместе со своим бывшем мужем? Это вы закапали Ралфа в песок?
— Откуда у тебя такие сведения? — спросила Лейя, не сумев скрыть своего испуга.
— От детектива Кловиса! — с удовольствием ответила Марита! — Ну что, перепугалась? То-то же! Советую тебе больше не дурачить следователей, а во всем сознаться официально.
У Лейи тем не менее достало мужества выдержать и эту атаку.
— Мне не в чем сознаваться, — твердо произнесла она. — А вот тебе надо молить Бога, чтобы Ралф действительно оказался жив. Потому что ты была единственной из всех любовниц, кто не смирился с его женитьбой на мне. Ты постоянно ему угрожала. И я могу засвидетельствовать это у суде!
— Я бы никогда не смогла бы пойти на убийство, — уже менее воинственно промолвила Марита, — потому что всегда любила Ралфа без памяти.
— Вот-вот, без памяти, — подхватила Лейя. — Ты могла его убить из ревности. Разве это не понятно?
Отбившись таким образом от Мариты, она позвонила Бруну, чтобы вместе с ним выработать дальнейшую тактику поведения:
— Если Кловис меня вызовет, должна ли я отрицать, что ту ночь провела с тобой?
— Нет, — без колебаний ответил Бруну. — Объясни им, что я все еще в тебя влюблен и как раз в ту ночь намеревался с тобой помириться. А все остальное — лишь досадное совпадение.
«Я была бы счастлива, если бы в тебе осталась хоть капля любви ко мне», — с грустью подумала Лейя, положив трубку.
А Бруну некогда было печалится в одиночестве: он встречал дочь и зятя, вернувшихся из Арагвайи.
— Ну, по вашему счастливому виду я сразу могу определить, что вы еще не наскучили друг другу, — пошутил он. — А что там новенького на фазенде?
— Да ничего особенного. Все в порядке, — ответила Лия. — Зе хлопочет на ферме, а Донана учит Уере грамоте!
— Неужели? — изумился Бруну. — А сама-то она умеет читать и писать?
— Умеет, — засмеялась Лия. — Правда, Зе утверждает, что не слишком хорошо.
В таком шутливом настроении они беседовали до тех пор, пока Светлячок не сказал, что вновь отправляется на своем автобусе в гастрольную поездку.
— И ты будешь скитаться с ним по свету в захудалом автобусе? — спросил Бруну у дочери.
Лия согласно кивнула.
— Но я уже предлагал вам поселиться в нормальном доме и принять от меня в подарок самолет.
— Нет, это слишком роскошный подарок, я не могу его принять, — уперся Апарасиу.
Бруну расстроился, но ненадолго, потому что вскоре явились Маркус и Лилиана, лица которых светились неподдельным счастьем.
— У вас приятные новости? — догадался Бруну.
— Да, мы только что от врача, — сообщил Маркус. — Теперь уже точно известно, что у нас будет мальчик!
Не желая скрывать своего восторга, он здесь же, при всех, поцеловал Лилиану в губы.
Бруну искренне порадовался такому повороту событий, но уже в следующий момент с болью вспомнил о своем ребенке, которого вынашивала Луана. И решил поехать в Минас-Жерайс хотя бы затем, чтобы справиться о ее здоровье.
Однако вскоре позвонил Валдир и пригласил Бруну приехать туда вместе с Маркусом — для дачи показаний.
— А зачем вам понадобился Маркус? — встревожился Бруну.
— Как свидетель, — не стал объяснять истиной причины Валдир.
Пуля, найденная в саду по подсказке Рафаэлы, заставили Жеремиаса переменить решение и обратиться все-таки к Валдиру.
— Отдайте эту пулю на экспертизу. Я хочу знать, была ли она выпущена из моего пистолета, — сказал он инспектору. — А потом, в зависимости от результата экспертизы, вы получите дальнейшие объяснения.
На следующий день Валдир подтвердил опасения Жеремиаса, и тот рассказал, как и почему была найдена пуля.
— Что ж, я вынужден официально допросить ваших племянниц, — сказал Валдир.
Рафаэла слово в слово повторила все сказанное ранее и спросила Валдира:
— Теперь вы меня арестуете?
— Пока нет, — ответил он. — Но мне придется привлечь вас к ответу за соучастие в убийстве доктора Фаусту.
С Луаной же все вышло гораздо сложнее: она отрицала свою вину и прямо в лицо говорила Рафаэле, что та врет.
— Зачем ей врать, если она призналась в том, что помогла Маркусу Медзенге совершить убийство? — резонно заметил Валдир.
— Я не знаю, что у нее на уме, но если дядя верит в мою виновность, то можете сразу забрать меня в тюрьму, — сквозь слезы произнесла Луана.
Валдир ответил, что арестовать ее всегда успеет, а для начала устроит обеим племянницам очную ставку с отцом и сыном Медзенга.
Весь день Луана проплакала, закрывшись у себя в комнате. И постепенно в ней созрело решение, что ее ребенок не должен быть ни Медзенгой, ни Бердинацци.
— Ты будешь только моим, — шептала она, бережно поглаживая живот. — А все Медзенга и Бердинацци пусть продолжают упиваться своей ненавистью друг к другу!
Утром растерянная Жудити сообщила патрону, что Луана исчезла из дома, ни с кем не простившись и не оставив никакой записки.
Жеремиас тотчас же велел своим работникам прочесать ближайшие окрестности. Но найти Луану им так и не удалось.
Рафаэла же не скрывала своего торжества.
— Мне думается, бегство Луаны как раз и доказывает ее вину, — сказала она Жеремиасу.
— А может Луана уехала прямо к Бруну Медзенге? — высказала предположение Жудити, чем очень разгневала хозяина.
— Если она это сделала, то я не пожалею никаких сил, чтобы засадить Бруну и его сына за решетку! — заявил он.
Исчезновение Луаны выбило из колеи Отавинью, и он устроил Рафаэле скандал.
— Ну и что, добилась своего? — кричал он, глядя на нее с нескрываемой злобой. — Довела ни в чем не повинную девушку до того, что она может родить теперь где-нибудь на дороге? А сама ты сядешь в тюрьму за соучастие в убийстве!
