Елена Ярилина - Любви хрустальный колокольчик
— Женя, я, наверно, мешаю тебе, ты вспоминаешь свою прошлую жизнь с Павлом, а я для тебя сейчас как кость в горле.
Такое поведение было настолько нетипичным для него, что я начала уже думать: может быть, я плохо разглядела и его ранили вовсе не в плечо, а в голову?
— Да нет. С чего ты взял? — ошеломленно пробормотала я.
— Неужели ты думаешь, что я не чувствую — ты в душе винишь меня в смерти Павла и не говоришь этого вслух только из деликатности. Но повторяю тебе: я не мог и представить, что она решится в него выстрелить.
— По-моему, ты судишь обо всем превратно, не могу понять, как и из чего ты делаешь такие неправильные выводы, и уж совсем не могу себе представить, как бы ты мог предотвратить этот роковой для Павла выстрел?
Я смотрела ему прямо в глаза, когда говорила эти слова, и для убедительности взяла его за руку. Непонятно, почему Виктор вдруг смутился, рука его чуть дрогнула, и он поспешно отдернул ее. Странно, странно, только что он так обо мне заботился, если верить его словам, даже признал за мной такое качество, как деликатность, и в то же самое время мое прикосновение для него настолько неприятно, словно я жаба какая бородавчатая! Что за игру он ведет со мной и почему? Я заварила себе чай, а ему хотела сделать кофе, я помнила, что он его больше любит, но он тоже соблазнился на чай. Отпив из чашки, он спросил:
— Ты будешь сейчас в городе или уедешь в Фирсановку?
— Нет, в Фирсановку я пока не поеду, надо сначала успокоиться. Но в Москве мне это тоже вряд ли удастся, во всяком случае, не так быстро, как мне бы хотелось. Вот мне и пришла в голову отличная, как мне представляется, мысль махнуть на две недели в Туапсе, в апреле там почти никого нет, и я смогу прийти в себя.
— Ты уже взяла билет?
— Нет, но ведь сейчас это не проблема. Завтра утром возьму, и дня через два, если не случится ничего непредвиденного, скорее всего, уеду.
— Я позвоню тебе потом, когда ты вернешься, не возражаешь?
— Конечно, звони, если надо. Номер моего телефона ты ведь знаешь?
Он кивнул и пошел к выходу, но приостановился:
— Странно, а почему именно Туапсе, почему, например, не Сочи? Ты отдыхала там раньше или у тебя там родственники?
— Да нет, никого у меня в этом городе нет, да и вряд ли я смогла бы в таком состоянии жить у родственников, просто когда-то я была там с Павлом. Но это было давно, а сейчас припомнилось, и решила поехать туда, других мест на Кавказе я не знаю совсем, а Крым уже не наш.
— Я так и подумал, — проговорил он как-то глухо и ушел.
А я так и не поняла, чем ему не угодил славный город Туапсе, милый, тихий, что еще надо? Может быть, у него какие-нибудь дурные воспоминания с ним связаны? Ишь ты, Сочи ему непременно подавай! А я не хочу в Сочи, хочу в Туапсе, и Виктор мне в этом не указ. Чудной он все-таки.
Утром я купила билет, поезд отходил завтра поздно вечером, так что собраться я вполне успею. Подумав, я решила поставить Катюшку в известность, куда и насколько уезжаю, все-таки две недели порядочный срок, хватится еще меня, будет искать, нервничать, не люблю, когда люди из-за меня переживают. Дозвонилась сразу, она была дома и весела, как птичка. Правда, мое сообщение ей поначалу очень не понравилось, и она зафыркала. Недовольство объяснялось тем, что она сама в эти дни хотела съездить в Петербург. Услышав это, я затосковала, предвидя скандал, но Катюху вдруг озарило, что в мае ей будет даже удобнее, и у меня отлегло от сердца. Любашу я нигде не смогла отыскать, ни дома, ни на работе, но не опечалилась этим, оставила ей сообщение на автоответчике. Только отошла от телефона, собираясь пообедать, как он зазвонил сам. Звонила Наташа, она отсутствовала, была несколько дней в деловой поездке, только сегодня прилетела, ничего не знала толком. Я сказала ей, что чувствую себя нормально, а вот настроение, конечно же, дрянь! Но надеюсь вскорости поправить его свежим морским ветром, так как завтра уезжаю к морю, в Туапсе, примерно на две недели, хочу отдохнуть и успокоиться. Не менее десяти минут я расписывала Наташе все, что я собираюсь получить от своего отпуска, после чего она слегка упавшим голосом сказала, что тоже давно хотела отдохнуть вот так от всех дел, включая домашние, но все никак не может решиться, да и мешает все время что-нибудь. Тогда я самым решительным тоном предложила ей поехать со мной, она явно заколебалась, чувствовалось, что мой пример соблазняет ее до ужаса и на море ей бы очень хотелось. И я решила брать быка за рога:
— Наташа, если ты не можешь ехать сейчас, то я сдам билет и подожду тебя сколько надо, никаких проблем, уверяю тебя. Одна ты не соберешься не только в ближайшее время, но и вообще когда-либо, я уж чувствую.
— О, в этом ты права, Женя! Сколько раз я мечтала рвануть куда-нибудь одна, хоть на недельку, и никогда не могла решиться. Твое предложение звучит очень заманчиво, не скрою. Но ты уверена, что на самом деле этого хочешь, ты не из вежливости зовешь? Отлично! Тогда давай сделаем так: билет ты сдавать не будешь, поедешь завтра, как и намеревалась, подожди ты, слушай дальше. Устроишься в Туапсе и сразу позвони мне оттуда, сообщишь свой адрес, и я вскоре приеду, мне ведь все равно больше недели выкроить не удастся. Хорошо?
Даже в купе мне все еще не верилось, что я еду к морю, что уже завтра я увижу его, услышу прибой и крики чаек. И Туапсе меня не обманул, он был именно таким, как я хотела: солнечный город, продуваемый свежим соленым ветром, полупустой, поскольку отдыхающих еще почти не было. Я сняла две комнаты с верандой, она же кухня, она же ванная, вход в этот рай был отдельный, и я была счастлива, зачастую для счастья надо не так уж и много. В тот же день позвонила Наташе, а через три дня она приехала. Я встретила ее и с гордостью продемонстрировала хоромы, которые сняла для нас. Жилье ей очень понравилось.
— Знаешь, Женечка, я чувствую себя так, словно только что сняла с плеч многопудовый груз забот. Здесь вполне можно отрешиться от всех надоевших мыслей и дел и славно отдохнуть.
Время мы проводили просто прекрасно. Вставали около девяти, неспешно завтракали на веранде, потом целый день бродили по городу и его окрестностям, даже в Мамедово ущелье съездили. В ущелье попали совсем случайно, ведь мы не искали достопримечательностей, которыми пичкают туристов, слава богу, Наташа их не жаловала, так же как и я. Просто шли с ней, куда нас вели ноги, и смотрели на то, на чем задерживался взгляд. Странное дело, мы были знакомы с Наташей недолгое время, виделись всего ничего, а совместный отдых совсем не тяготил нас. По опыту я знала, что тесное совместное проживание, пусть даже на отдыхе, всегда является изрядным испытанием для психики и нервов. Но мы с ней не только ни разу не поссорились, но даже и во мнениях не разошлись. Не сговариваясь, мы одновременно обращали с ней внимание на один и тот же вид, здание, человека, цветок, да что угодно! Нередко нас смешило такое совпадение взглядов и вкусов, и тогда мы смеялись от души, словно две школьницы, отпущенные на каникулы. Даже в выборе одежды для отдыха мы оказались похожи, Наташа с собой привезла тот же набор тряпок, что и я: джинсы, футболки, свитера. Никаких юбок, никаких платьев, никаких каблуков и ни грамма косметики. Только и разницы, что у меня стрижка, а у нее длинные волосы, убранные в хвост. Мы присмотрели неплохой бар и разрешали себе по вечерам выпить по небольшой рюмочке, пили, правда, разное — Наташа ликер, а я коньяк, зато удовольствие было одинаковым. Вечером любовались закатом, гуляли по набережной, допоздна не задерживались, чтобы не нарваться на какую-либо неприятность, да и спать хотелось после целого дня, проведенного на воздухе. Однажды к нам пристали два подвыпивших моряка, усиленно уговаривали пойти с ними в ресторан, потом стали за руки хватать, но все же удалось от них отговориться и отшутиться, и все обошлось мирно.
