Джулия Фэнтон - Великосветский прием
Вся квартира пропиталась тошнотворным запахом. Пересиливая себя, Битси распахнула окна, достала пару черных мешков для мусора и принялась за уборку. Она сомневалась, что Ингрид в ближайшее время будет в состоянии навести порядок.
Когда Битси рылась в шкафчике под раковиной в поисках освежителя воздуха, она случайно наткнулась на закрытый отсек, который был едва заметен.
– Ингрид, – спросила Битси ближе к вечеру, когда Ингрид наконец появилась из своей комнаты, – тебе это о чем-нибудь говорит?
Она показала подруге коробку из фирменного магазина, которую нашла под раковиной. Там лежали разрозненные предметы: сломанный игрушечный мотоцикл, целлулоидная кукла с исковерканной головой, старая газетная статья и фотография, изображающая двух людей с бокалами в руках.
– Где ты это взяла?
– Под раковиной. Там есть тайник.
Ингрид пожала плечами:
– Джанкарло как-то чинил раковину, вот ему и взбрело в голову устроить тайник.
Битси уставилась на нее, припоминая все, что когда-либо слышала от Ингрид.
– Почему ты мне никогда об этом не рассказывала?
Ингрид тяжело опустилась на диван.
– Я об этом и думать забыла. Понятия не имею, для чего это ему понадобилось. И вообще, какая разница? Джанкарло не вернешь. Не хочу больше о нем вспоминать.
Битси унесла коробку к себе в комнату, высыпала содержимое на кровать и стала перебирать предмет за предметом: мотоцикл, кукла, газетная вырезка, фотография.
Зачем Джанкарло все это припрятал? Она пробежала глазами заметку о какой-то дорожной аварии в Лондоне, затем рассмотрела фотографию конгрессмена Дерека Уинтропа и его сестры Александры Уинтроп, самой красивой дебютантки того сезона.
К чему бы это?
Битси легла на кровать и закрыла глаза. Она расслабилась и попыталась выстроить цепочку: кукла с болтающейся головой... газета... смерть... двое богатых людей из высшего общества...
Шантаж.
Она села. Сердце учащенно забилось. Что, если Джанкарло кого-то шантажировал, к примеру, Дерека Уинтропа или его сестру? Какая-то бессмыслица; но чем больше она об этом думала, тем тревожнее становилось у нее на душе.
Ей не сиделось на месте. Она подошла к большому зеркалу, от которого в последнее время старательно отворачивалась. На нее смотрело ее собственное лицо, ставшее чужим. Дрожащими пальцами она потрогала тонкие шрамы вокруг правой глазницы.
Искусственный глаз. Какая гадость. Она отвратительна, сама себе противна, и от этого ей никогда не избавиться.
Теперь еще эта коробка со всяким барахлом, которое припрятал Джанкарло, не давала ей покоя.
* * *В богатейшей библиотеке Джорджтаунского университета студенты готовились к экзаменам. Сидя перед проектором для просмотра микрофильмов, Битси изучала пленку, на которую была переснята подборка статей о кампании по борьбе с наркотиками. Сердце у нее колотилось так, что казалось, она вот-вот упадет в обморок. Подсознательно она чувствовала, что переступает запретную черту.
Я не в себе, твердила она. Я просто не в себе.
Битси просматривала статью за статьей, пока не нашла то, что искала, – заметку по поводу облавы на наркоманов, во время которой погиб Джанкарло. Раньше ей и в голову не приходило поинтересоваться, что писали об этом газеты.
Не пропуская ни строчки, она наконец нашла имя офицера полиции, который застрелил Джанкарло. Байрон Мак-Кэфферти. Рядом была помещена его фотография. Битси узнала этого убийцу с холодными пустыми глазами.
Снова все всплыло в памяти: хлопки выстрелов, упавший навзничь Джанкарло, красная струйка, вытекающая из его головы. Тогда же чуть не погибла и она. Мучительная, нестерпимая боль заполнила все ее существо.
Стоп. Если она видела, как стреляли в Джанкарло, то значит, легавый стрелял не один раз. Для верности. Следовательно, в нее попали со второго выстрела, а не с первого...
– Вам плохо? – спросила девушка, сидевшая за соседним столом. Битси сообразила, что разговаривает сама с собой.
– С чего это мне должно быть плохо? – огрызнулась она. – Занимайтесь своим делом.
– Мне показалось... извините, пожалуйста... – смутилась девушка.
Битси смотрела в объектив и чувствовала, как в душе снова закипает злость.
* * *Байрон Мак-Кэфферти, по прозвищу Бубба, втянул живот, приосанился и не отрываясь смотрел на девчонку в дальнем конце бара. Вот уже минут двадцать она строила ему глазки. Этакая лисичка: рыженькая, стриженая, с пухлыми губками. На ней были джинсы в обтяжку и открытая трикотажная майка ярко-красного цвета, которая соблазнительно облегала маленькие аппетитные груди.
Молоденькая. Может, даже слишком молода для него. Ему-то через три дня стукнет пятьдесят.
Бубба опрокинул в себя порцию виски и запил пивом, а потом щелкнул пальцами, чтобы бармен повторил заказ.
Девушка пересела поближе к нему, улыбаясь, как старому знакомому.
– Привет! Вы, наверно, часто здесь бываете? – спросила она полушепотом.
– А то как же! Я, можно сказать, завсегдатай.
Он откровенно изучал незнакомку. Многовато косметики. Маникюр давно не делала: руки неухоженные, ногти короткие и обкусанные. Он подумал, что рыжеватые кудряшки свободно могли оказаться париком – уж чересчур они аккуратно лежали и отливали искусственным блеском.
Черт возьми, не иначе как это обыкновенная шлюха.
Ну и что? На вид недурна, подвоха ждать неоткуда.
– Я вам нравлюсь?
– Еще как!
– Вот и чудесно. – Она поднесла к губам свой бокал и стала не спеша отпивать коктейль – видно, тянула время.
– Что-то я тебя раньше тут не видел, – отметил Байрон. – Живешь где-то рядом?
– Да... Меня зовут Бонни.
Зная, что проститутки частенько называют себя вымышленными именами, он начал поддразнивать ее:
– Бонни? Это пчелку так звали. А у тебя есть медок? Надо бы проверить.
– У меня не только медок есть. Я вся очень сладкая.
– Дашь попробовать? Восемьдесят баксов.
– Сто, – не моргнув глазом, сказала она.
– Девяносто. Не торгуйся, черт бы тебя драл, а то у меня все настроение пропадет. Соглашайся – не пожалеешь.
Когда Бубба привел ее к себе домой, он извинился и первым делом направился в ванную, где снял куртку и отстегнул кобуру.
Гостья была уже в спальне. Она откинула темно-синее стеганое одеяло и лежала совершенно голая, согнув ноги и раздвинув колени, чтобы ему были видны рыжевато-золотистые завитки, а под ними розовое лоно. Бубба весь задрожал.
– Давай скорее, – томно прошептала она.
Он посмотрел девушке в глаза, и его обдало холодом. Вот тебе и раз. Такие глаза бывают у полицейского, которого вытаскивают на дежурство в субботу вечером.
