Белинда Джонс - Летим в Лас-Вегас!
– Ваше здоровье! – произносим мы хором, звеним бокалами, а затем украшаем их отпечатками губной помады.
Я пытаюсь вытереть свой пальцем, но безуспешно – палец становится цвета фуксии, а бокал выглядит еще хуже прежнего. Оглядываюсь кругом в поисках салфетки – идеально подошли бы белые брюки Надин. А Аманда тем временем как бы невзначай интересуется у Сэнди именем душки-трубача.
– Это Дэнни Фэлкон. Он сейчас в гардеробной-Б, но, возможно, заглянет сюда перед уходом.
– Надеюсь, – отвечает Аманда и меняется местами с Надин, чтобы следить за дверью.
Сестрица что-то притихла: встав перед зеркалом, она приглаживает волосы с таким тщанием, словно собирается на прием к королеве, Иззи и Синди у соседнего зеркала занимаются куда более подходящим делом – вертятся так и этак, проверяя, достаточно ли глубоки их вырезы.
И вот – наконец-то! В комнату входит Том Джонс. Все вокруг растворяется и блекнет в лучах его обаяния. Все в нем удивительно, но более всего – глаза: синие, как море, пронзительные, как рентгеновские лучи, нежные и глубокие, как его песни.
Он проходит по комнате, здороваясь с новыми друзьями и обмениваясь шутками со старыми. Все ближе – о боже! – все ближе к нам!
Сэнди представляет нас.
– Надеюсь, я не разочаровал вас, милые дамы? – И Том смеется своим знаменитым звучным смехом.
Мы едва не выпрыгиваем из трусов, вопя: «Нет-нет, что ты! Потрясающий концерт! Что за голос! Живая легенда! Лучший вечер в моей жизни! Я вся твоя!» – и так далее.
– Кто же из вас, красавицы, выходит замуж?
Мы с Иззи делаем шаг вперед.
– Прости, Том, это разобьет тебе сердце, но я люблю другого! – притворно вздыхает Иззи.
– А я умею склеивать разбитые сердца! – раздается вдруг мамин голос.
Ничего себе! Не каждый день видишь, как твоя мама флиртует. Тем более с ТОМОМ ДЖОНСОМ!
– Спасибо за заботу, милая! – И он подмигивает.
Я уже знаю, что, вернувшись домой, мама достанет из тайника пачку снимков Тома Джонса, которые собирала еще девчонкой, и, пересматривая их, снова и снова будет вспоминать эти минуты.
– Вы разрешите с вами сфотографироваться? – осмеливаюсь спросить я.
– Разумеется!
Широко разведя руки, Том заключает нас всех в объятия, а Сэнди, взяв у Иззи фотоаппарат… вдруг останавливается.
– А где шестая? Вас же было шесть!
Мы оглядываемся. Аманды не хватает!
– Да вон она, в дверях! – кричит Синди.
Громкими криками мы приветствуем Аманду с ее душкой-трубачом. О чем они говорят, отсюда не слышно, зато видно, как он что-то царапает на салфетке – ясное дело, телефон.
Фотоснимки… автографы… что ж, пора и честь знать. Том уже готов идти: но в этот миг мама отчаянным движением бросается ему на шею и срывает с губ своего кумира страстный поцелуй.
– Ну твоя мама… – оборачивается ко мне Иззи. Глаза у нее расширены, челюсть отвисла. – Ну дает!
Девичник продолжается в латиноамериканском клубе «Залива Мандалай» – самом зажигательном клубе Лас-Вегаса. Народу – не протолкнуться! Мы пробираемся сквозь толпу в тихий уголок, где виднеются соблазнительные кресла в форме буквы S. Мама восхищается влажно-блестящими стальными стенами, Аманда гладит кресла по мохнатым спинкам, а Надин улыбается и прищелкивает пальцами в такт музыке, что вообще-то на нее совсем не похоже. Вдруг Иззи толкает меня в бок.
– Смотри! Только его не хватало!
Сперва я вижу что-то вроде дубины пещерного человека. Потом соображаю: нет, это рука. На ее владельце – кожаные штаны и такая же жилетка на голое тело. Сомнений нет: это наш любимый викинг-стриптизер! И направляется он в нашу сторону.
– Ох-ох-ох, «Ларс атакует»… – кривится Иззи.
– Привет, ребята!
– И тебе привет, ребенок! – холодно улыбается Иззи.
– Не хочешь представить меня своим подружкам? – Он окидывает нахальным взглядом всю нашу компанию – но прежде, чем Иззи успевает вымолвить хоть слово, вперед выступает Надин:
– Я Надин. Потанцуем?
Сказать, что я потрясена до глубины души – значит ничего не сказать. Надин презирает стриптизеров! Надин требует от мужчины, чтобы он даже пижаму носил с галстуком! Надин способна двигаться под музыку, в одном-единственном случае – на занятии аэробикой! И тем не менее мы с изумлением видим, как она, уцепившись за пояс Ларса, пробирается вместе с ним к танцплощадке.
– Я не прощу себе, если этого не увижу! – кричит Иззи. – За ними!
Остальных мы оставляем заказывать коктейли, а сами кидаемся в толпу. Грохочущий голос в динамиках предлагает двигать-двигать-двигать попой, но внизу едва ли найдется место для таких телодвижений: очевидно, поэтому Ларе с Надин поднялись на подиум.
– Помнится, Надин всегда говорила, что ламбада – танец эксгибиционистов! – хихикает Иззи.
– Так оно и есть, – отвечаю я. – Ты только взгляни на нее!
Крепко обхватив Ларса за мускулистое гузно, Надин вжимается в его так яростно, словно считает его привидением и пытается пройти насквозь.
– Не знаю, что на нее нашло!
– Зато я знаю, чем это кончится! – злорадно хихикает Иззи.
– Ну что ты! Надин не станет. Никогда… ни за что…
– Протри глаза, Джейми! Она уже…
Я протираю глаза. Надин облизывает Ларсу шею и со сверхъестественной скоростью бегает пальцами по могучей спине, словно читает по азбуке Брайля.
– Не могу на это смотреть! – возмущаюсь я. – Бедный Кристиан!
Глаза Иззи загораются нехорошим огоньком.
– Где мой фотоаппарат?
– У Аманды, – отвечаю я.
Ларе уже вжал Надин в стену, а она-обхватила его ногами за талию. Я отворачиваюсь.
– Какой компромат! Такую возможность упускать нельзя! – твердит Йззи.
Мы бросаем последний потрясенный взгляд на Надин (она на секунду оторвалась от Ларса и теперь усиленно двигает попой и начинаем продираться назад, к своим.
Без нас веселье затихло. Синди вяло отбивается от какого-то подвыпившего мужика (и в выходной ей нет покоя!). Аманда устроилась на табурете в виде африканского барабана: в глазах – туман, в руке – коктейль «Багама мама». Время от времени ее охватывает паника: она начинает шарить по карманам, заглядывает себе в вырез, наконец находит в сумочке телефон своего трубача и снова впадает в счастливое оцепинение.
– Его отец играл с Фрэнком Синатрой – можешь себе представить! И еще с Тони Беннетом, Энди Уильямсом и Джерри Льюисом…
В первый раз я выслушала эти сведения с интересом, во второй – позевывая, а к третьему разу поняла, что Аманду заклинило, и эту пластинку она не сменит до утра. У нее уже сложился прекрасный дуэт с мамой – та, дождавшись своей очереди, подхватывает тему:
– Он меня поцеловал! Он меня поцеловал! Вы видели? Том Джонс поцеловал меня!
