Виктор Ермаков - Святая, смешная, грешная
В голове всплыли картинки, когда сосед по креслу в самолёте надевал наушники, врубал музыку и потом говорил своему другу, сидящему рядом, как ему казалось, почти шёпотом: «Музыка – улёт! Это нечто! Класс! Советую послушать». Рядом улыбались люди, понимающе смотрели на него, и каждый, даже сидящий через ряд, положительно кивал головой: «Да, чувак, мы понимаем и очень хорошо слышим тебя. И нельзя ли, мать твою, не орать на весь самолёт?»
Вспомнив эту картинку, я улыбнулась и подумала: «А как же я? Как я? Я же не услышу, о чём они с Костей будут говорить, не буду слышать их стоны, эмоции… Более того, я и видеть ничего не буду. Я еще сильнее нажала на тампончики, и они, словно расплавленный воск, залили мне уши, лишив слуха. Я сама завязала себе глаза легким платком, свёрнутым в несколько раз, и для уверенности выключила свет в ванной. Постояв, не видя и не слыша ничего вокруг, поняла – в этом определённо что-то есть! Наощупь нашла биде и медленно села на него. В полной темноте. Ничего не видишь и не слышишь. Даже как ты писаешь. Зато струя теплой воды и прикосновение руки к влагалищу, к клитору ощущались совершенно по-новому.
Моё тело стало настолько обнаженным, настолько чувствительным к прикосновениям, что я ещё раз вспомнила выдумщика Костю. Нет, он явно знает, что делает. В темноте, ничего не слыша, я сидела на биде. Моя ладонь зачерпывала немного тёплой воды, затем выливала её на живот, и нежные, теплые струйки, стекали вниз, прокладывая себе путь через самое-самое нежное место моего тела. Я не слышала шума воды, не слышала движения своих рук, только чувствовала ладонь у себя на животе, между ног. В таком состоянии, хотелось сидеть ещё и ещё.
Это было совершенно новое ощущение. В голове – лёгкий звон. Ты в невесомости, ты не ощущаешь местоположения своего тела. Твоя рука, пальчики, всё настойчивее касаются твой кнопочки, нажав которую, ты не можешь уже остановиться. Вторая рука трогает соски «О, нет, не нужно. Не сейчас», – говорила я себе. «Да, это очень классно, и, конечно, ты ещё не раз поэкспериментируешь с этим состоянием темноты и космической тишины, но сейчас тебя ждёт Костя и… Кто этот мистер «икс»? Как так – заниматься сексом с человеком, ни разу его не видя ни до, ни в этот момент, ни, возможно, после? Хотя, видимо, в этом и есть нечто такое, чего не получишь в обычной ситуации. Я верю Косте и понимаю, что это будет приятный молодой человек. Симпатичный. Хорошо сложен. Чёрт возьми, ну хоть бы глазком взглянуть на него… Наощупь, не включая свет, я постучала в дверь ванной. Через секунду вздрогнула от неожиданности. Чья-то рука – и я всё же надеюсь пока только Костина – легла мне на запястье. Это было прикосновение, которого я не ожидала. Просто стоишь в полной темноте, не слышишь, как открылась дверь, не видишь, кто на тебя смотрит – и тут раз! Чья-то рука на твоей руке. Он ведёт меня медленно и осторожно…
Сделав несколько шагов, мы остановились. Икрами ног я почувствовала, что за мной – кровать. А может, диван или кресло? Полная темнота и тишина. Я прислушалась, пытаясь уловить хоть намёк на движение. Тишина. Только стук моего сердца. Он наполнял меня всю. Меня и всю комнату. «Тук-тук-тук…» От напряжения, с которым пыталась уловить хоть какое-то движение, я чуть открыла рот. На мои губы нежно и чуть касаясь легли Костины пальцы. Да, это были его пальцы, его парфюм, его привычка. Чуть касаясь одними подушечками, он обвёл мои губы. Медленно, нежно. И опять это чувство невесомости. Под ногами – мягкий ковёр, с высоким ворсом, в котором моя ступня утопала как в облаках. Ощущение сладкой истомы на губах от его пальцев. И тишина. Сколько она будет длиться?
Вдруг в голову пришла мысль: «Если в номере совершенно темно, то как он увидел мои открытые губы? Значит всё же немного света есть?» Настолько мало, что я со своей повязкой совершенно ничего не вижу. Да, это я не вижу. Но они-то видят? Они сейчас смотрят на меня, возможно, даже говорят между собой. Что они говорят? О чём? Чьи-то руки легли мне на плечи, мягко и медленно опустив в кресло. Это было кресло. Глубокое, мягкое. Эти же руки помогли мне сесть более комфортно, положив мою голову на подголовник, а руки – на подлокотники. Чувствую, как мои запястья просунули в петлю и чуть затянули. «Ремни. Кожаные ремни», – пронеслось в голове. Кожаные ремни. Просто к моей слепоте и глухоте прибавили неподвижность.
– Костя, мне немного страшно.
Тишина.
– Ты здесь, Костя? Мне уже не смешно. Всё. Я хочу…
Чей-то палец лег на мои губы. Наверное, он сейчас сказал: «Тсс, молчи». Моё тело расслабилось, напряжение куда-то ушло, а взамен пришло желание. Желание его губ, рук, его сладких поцелуев. Его нежности. Его страсти! Никогда не могла уловить, когда его нежность, мягкость, понимание моего тела переходят в страсть, силу, напор. Ох, как мне нравятся эти перемены! Они чередуются – волна за волной, как прилив и отлив, как лёд и огонь, страсть и нежность. Он целовал меня, чуть касаясь уголками губ. Его щетина чуть покалывала, но одновременно возбуждала во мне страсть и желание. «Да, – шептала я, – хочу. Да…»
Он оставил меня, мои губы так же внезапно, как секунду назад прильнул к ним. Я сидела всё так же в кресле, чуть поворачивая голову из стороны в сторону, ища его. Я звала его. Просила не мучать, просила прийти ко мне. И он пришёл. Он. Чужой, неизвестный, совсем другой. От него пахло свежестью и морем. Что-то очень знакомое… Может быть, Аква Армани? По запаху и прикосновениям я поняла – Костя решил сыграть на контрастах. Костя весь брутальный, небритый, пахнущий кожей, сигарами и виски – так пах его парфюм, который он любил больше всего и пользовался ежедневно. Он действительно подходил ему. Его телу, стилю, манере одеваться, водить машину.
Незнакомец был другим. Положив голову на мои колени, тёрся своей идеально выбритой щекой, нежно касался губами. Затем развёл мои ноги и стал целовать внутреннюю поверхность бёдер… Его горячая ладонь легла на мой живот. Он то слегка приподнимал её, сводя пальцы в центр, словно беря щепоточку чего-то сыпучего, то медленно открывал, будто бросая кости на зелёное сукно стола. Затем движения стали круговыми. Круги становились всё больше и больше, пока его рука не сорвалась, словно перо птицы, влекомое стихией водопада вниз.
Я подалась вперёд. Я хотела его ласковых рук! Он коснулся моего клитора. Опять эти круговые движения подушечками пальцев. Как будто катал маленький шарик. Скорость движения то ускорялась, то замедлялась. Надавливания на клитор усиливались, и вновь становились нежными. Один, два, несколько пальцев скользнули в меня… Мелкое вибрирование. И вновь – клитор. Я поймала себя на мысли, что я говорю. Нет, наверное, даже кричу: «Даа! Я хочу!» Хочу кого? Его? Костю? Их обоих? Мои ягодицы отрывались от кресла, я вся была мокрая, соски возбуждены, рот полуоткрыт, привязанные руки сжаты в кулаки…
