Дикая сердцем - Такер К. А.

Я останавливаюсь на полпути. Имя, произнесенное в тишине этого дома, оглушает.

– Она на пару лет старше тебя. Думаю, ей тридцать четыре. Может, тридцать пять. – Он опускает глаза в пол. – Я даже теперь и не вспомню. Прошло столько времени.

– Это милое имя.

Мой пульс стучит прямо в ушах, желание спросить его о том, что случилось, непреодолимо. Но я прикусываю язык.

– Спокойной ночи, Рой.

Я задерживаю дыхание, пока не выхожу за дверь, а затем испускаю долгий дрожащий вздох. На моих губах растягивается улыбка.

Голова Мейбл опущена, в ее ушах наушники, а внимание приковано к телефону. Похоже, как и обычно в последнее время.

Я спускаюсь по лестнице легким шагом, окидывая взглядом окрестности: аккуратный штабель дров, курятник, останки ржавых грузовиков, коллекция бутылей с водой и баллонов с пропаном, бурый медведь перед дверью сарая…

Каждый мускул в моем теле мгновенно застывает, кроме того, который контролирует мою челюсть. Мой рот раскрывается, чтобы закричать.

Но из него не доносится ни звука.

Не кричи, напоминаю я себе, сжимая губы, пока мое сердце неистово колотится. Я бросаю панический взгляд в сторону Мейбл, которая как раз случайно поднимает голову и видит мое лицо. Она вопросительно хмурит брови.

– Медведь, – негромко произношу я, почти шепчу.

Должно быть, она прочла слово по моим губам, потому что ее глаза начинают лихорадочно шарить вокруг и обнаруживают его лишь мгновение спустя.

Медведь издает глубокий, рокочущий рык, от которого у меня встает дыбом каждый волосок на теле. Он предупреждающе бьет лапой по земле. И он стоит довольно близко.

Близко ко мне.

– Калла? – с тревогой окликает Мейбл, выдергивая наушники.

– Закрой окно и оставайся там, – предупреждаю я, мой голос приобретает странный незнакомый оттенок.

Идти к грузовику означает оказаться к медведю еще ближе, поэтому я медленно отступаю назад, к дому Роя, надеясь, что еще не слишком поздно, что я стою к хищнику не настолько близко.

Я спотыкаюсь, когда пытаюсь подняться по ступенькам спиной вперед на шатких ногах, и медведь делает несколько резких движений вперед.

Мое дыхание полностью останавливается, и на меня наваливается ледяное спокойствие, когда он приближается. Вот оно.

Внезапно раздается звук автомобильного гудка – один, второй, третий. Мейбл бьет ладонью по рулю в отчаянной попытке отвлечь зверя. Кажется, это срабатывает: внимание медведя переключается на пикап, и он сворачивает в сторону, чтобы убраться подальше от внезапного и угрожающего звука.

Я пользуюсь этим моментом, вскакиваю на ноги и бросаюсь вверх по лестнице.

Входная дверь Роя распахивается.

– Какого черта здесь… – Он видит мое лицо и, должно быть, замечает ужас на нем, потому что тянется к двери и хватает ружье. – Он снова вернулся, да? Это был он?

Рой выходит на крыльцо, и в его голосе, скорее, раздражение, чем что-либо еще.

– Встань мне за спину.

Я беспрекословно выполняю приказ, пока он в это время ищет – и находит – отходящего медведя.

– Я дал этой твари достаточно чертовых шансов.

Откуда-то из-за деревьев раздается дикий лай, который с каждой секундой становится все громче, когда Оскар и Гас бросаются в атаку: Гас первый, Оскар – позади.

– Назад! – кричит Рой, но собаки его не слушают, приближаясь к медведю с двух разных сторон.

Он более чем в два раза крупнее любого из этих волкопсов, и все же они загоняют его обратно к двери сарая, оскалив зубы в угрожающем рычании. Медведь ревет и бьет лапой перед собой; его длинные когти рассекают воздух, и пикируют на их загривки, однако псы успевают вынырнуть из-под удара. Когда медведь достанет их – это лишь вопрос времени.

Должно быть, Рой думает о том же.

– Он прикончит одного из них. А может, и обоих, – с уверенностью произносит он. – Иди сюда.

Я без раздумий делаю шаг вперед.

– Возьми. – Он сует мне ружье.

Я машинально беру его, пока Рой грубо ставит мои руки, чтобы приклад уперся в плечо.

Наконец его намерения доходят до моего сознания.

– Я никогда не стреляла из ружья, Рой, – признаюсь я пустым голосом.

– Это просто. Наведи, прицелься, нажми на курок, почувствуй отдачу. И постарайся не попасть в моих собак.

Я замираю, ощущая вес оружия и неловкость, когда наставляю дуло на массивную коричневую тушу, и беззвучно жалею, что не послушалась совета Мюриэль научиться стрелять раньше.

– Давай же, девочка. Пока он не достал их, – подгоняет Рой.

Раздается громкий вопль, и Гас отпрыгивает в сторону. На фоне его черного меха блестит стекающая по боку кровь. Временно обезвредив его, медведь разворачивается к Оскару и бросается вперед. Оскар теряет опору и падает на землю.

– Давай, Калла! – ревет Рой.

И я трясущимися руками нажимаю на курок.

* * *

– Раз… два… три!

Тоби, Тедди и Джона с ворчанием и кряхтением затаскивают тушу в кузов грузовика Тоби.

– Черт, эта штука весит, наверное, килограммов сто тридцать, – произносит Джона, изучая неподвижного медведя.

Я вздрагиваю и отворачиваюсь. В том месте, где основание ружья отскочило при выстреле и врезалось в мою плоть и кость, мое плечо пульсирует. Все произошло так быстро. В одну секунду медведь бросился на Оскара, а в следующую уже лежал на земле, сделав несколько последних судорожных движений, прежде чем затихнуть. Каким-то образом, по счастливой случайности, а возможно и по божественному вмешательству, пуля угодила ему между передними лапами, пробила мех, плоть и достигла сердца.

Совершенно невероятный выстрел для девушки, которая никогда раньше не стреляла из оружия. Тедди лишь почесал голову, а Мюриэль одобрительно кивнула, впечатленная.

– Ты уверен, что тебе не нужно мясо, Рой? – спрашивает Мюриэль.

Он корчит гримасу.

– Скорее всего он кишит паразитами.

Она переводит взгляд на меня, и я отрицательно качаю головой.

– Хочешь, я позвоню за тебя, или ты заедешь к нам, чтобы воспользоваться телефоном?

– Ни хрена я не собираюсь никуда звонить.

Руки Мюриэль находят ее широкие бедра, как будто она только и ждала этого аргумента.

– Рой, ты знаешь, что должен сообщить об этом.

– Значит, я должен рисковать тем, что кто-то будет торчать здесь и устраивать мне неприятности? Черта с два!

Я бросаю взгляд в сторону сарая, где Мари трудится над очисткой и зашиванием большой раны на боку усыпленного Гаса, а Агнес и Мейбл выступают в роли наблюдателей и помощников. Неподалеку бродит на трех лапах Оскар. К счастью, он получил лишь несколько царапин.

Что будет с ними, если сотрудники охраны дикой природы обнаружат их здесь?

– Так, ладно. – Тедди усмехается и делает шаг вперед, чтобы положить руку на плечо Мюриэль, которая вот-вот взорвется. – Шкуру и голову мы сделаем через несколько дней. Они твои, ладно, Рой?

Рой ворчит, и его суровый взгляд уже в который раз окидывает все присутствующие на подъездной дорожке машины. Он их что, считает? Их пять, включая мой джип, в который запрыгнули Джона и Агнес, когда Мейбл позвонила домой и рассказала, что случилось. Бывало ли у него когда-нибудь столько народу одновременно? Я сомневаюсь. Рой выглядит так, будто его сейчас хватит удар.

– Отличная работа, Калла, – кричит Мюриэль, а затем забирается в пикап Тоби.

Двигатель грузовика оживает, и семейство Мак-Гивни уносится по узкой дороге с безжизненной тушей в кузове, покачивающейся на каждом ухабе.

Джона оглядывается через плечо на Мари, которая снимает с рук латексные перчатки и собирает свои принадлежности: ее работа по наложению швов закончена.

– Нам тоже пора.

Мои ноги дрожат, когда я делаю шаг, как будто они не в состоянии донести меня до дома.

Джона помогает Мари уложить Гаса на подстилку на крыльце, чтобы пес отошел от успокоительного, пока Агнес и Мейбл относят чемоданчик Мари в ее машину. Мы благодарим ее за приезд – даже Рой кивает ей, – и она уезжает.