Сайрита Л. Дженнингс - Страх падения (ЛП)
— Думаю, хорошо.
Доктор Ловетт тот, кто два дня назад провел операцию по восстановлению маленького, но все еще вызывающего беспокойство перелома черепа, выполнил ряд простых тестов, чтобы гарантировать отсутствие каких-либо дефектов в функциях мозга. Мою голову так же, как и лицо, крепко опутывали бинты. Кожа под ними чесалась адски, но он настоял, чтобы их не трогали.
— Доктор Рамини, наш штатный пластический хирург, расскажет, какие варианты у вас есть.
— Пластический хирург? Варианты? — Я попыталась нахмуриться, но медицинская лента стянула мою кожу так, словно мне вкололи дешевый нелегальный ботокс.
— Мисс Дюваль, вследствие нападения на вашем лице появилось небольшое повреждение косметического характера. Поскольку опухоль, вызванная травмой головы, уже спала, то думаю, нам вполне безопасно двигаться дальше. Так что, как только мы проведем соответствующие исследования, мы можем перейти к следующему этапу, которым займется доктор Рамини. Уверяю вас, в этой области она лучшая в стране.
Я сидела, уставившись на него так, будто он говорил на другом языке, не в состоянии переварить его слова. Мое лицо? Он... испортил мое лицо?
— Полиция уже довольно долго ожидает, когда вы сможете давать показания. Они вскоре прибудут. А вы, тем временем, постарайтесь расслабиться. Я вернусь в ближайшее время, чтобы начать забор необходимых анализов. Медсестра Клэр даст вам обезболивающее, — сказал доктор Ловетт, нежно похлопав меня по голени, прежде чем выйти из палаты. Ну, по крайней мере, это не было больно.
Как только мы остались одни, мой взгляд заметался между Домом и Анжелой.
— Что со мной случилось? Что не так?
— Ничего не случилось, дорогая, — мягко произнес Дом, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в лоб.
Я хотела его оттолкнуть, но одна моя рука была на перевязи, а в другую был воткнут внутривенный катетер.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Что он сделал с моим лицом?
Мои соседи посмотрели друг на друга, а затем обратили свои мрачные взгляды на меня. Я видела, как их глаза заволакивает сочувствие.
— Ну? Кто-нибудь собирается мне рассказать?
Дом прочистил горло.
— Кам, детка... он... ну… — Он сделал глубокий вдох и взял меня за руку. — Твой отец использовал против тебя ремень. И, эм, металлическая пряжка сорвала с твоего лица, шеи и плеча несколькоучастков кожи.
Он смотрел на меня, ожидая моей реакции, и из его глаз лились слезы.
— Понятно, — все, что я сумела произнести. А что еще я могла сказать, услышав эту новость?
— Еще тебе оторвало часть уха. И на скуле есть несколько синяков.
Я кивнула. В мой пьяный, пропитанный морфием мозг, постепенно просачивался весь ужас ситуации. Мой отец наконец-то это сделал. Он забрал у меня все. Все...
— Он изнасиловал меня? — спросила я безразлично, без следа эмоций в голосе.
— Эм, Кам, — вмешалась Анжела. — К тебе в ближайшее время прийдет психиатр, чтобы поговорить о нападении. Мы смогли убедить здешний персонал сообщать нам известия обо всем остальном, из-за того на сколько... ты ранима...
— Ранима? — я фыркнула. — Я не ранима. Чтобы быть ранимой, нужно быть хрупкой. Но очевидно ведь, что поломанное не может сломаться повторно.
— Кам, ты не сломана, — вставил Дом.
— Да неужели? Посмотри на меня.
Дом и Анжела опустили свои глаза в пол.
— Я сказала, посмотри на меня, черт подери! — кричать было больно, но мне было все равно. Меня не заботило уже ничего. Ни боль, ни мое лицо, ни что-либо еще. Я ничего не чувствовала. Я сама была никем.
Друзья перевели свои взгляды на мое ободранное лицо и одновременно съежились, подтверждая мои подозрения. Я была уродцем, выставленным напоказ.
— А теперь скажи мне, неужели я выгляжу как цельный человек? Как восстановленный человек? Неужели я выгляжу так, будто я в порядке?
Оба ничего не ответили. Они и не должны были. Их лица, выражающие ужас, говорили сами за себя.
— И я спрашиваю снова... он меня изнасиловал?
После долгой, мучительной паузы, Анжела покачала головой.
— Он пытался, но не успел, эм-м... дойти до конца. Мы нашли тебя прежде.
Меня волной захлестнуло облегчение, но я этого не показала. Я стоически сдерживала свои эмоции. Я была беспристрастной. Неприветливой.
— Хорошо, что вы появились вовремя, чтобы его остановить.
— На самом деле, за это мы должны благодарить Блейна.
Блейна?
О нет. Блейн.
— Он знает? — взвизгнула я. От ужаса я попыталась широко распахнуть глаза, но мне снова помешала эта лента на лбу. Блядь.
— Именно из-за него мы и нашли тебя вовремя. Он настоял, чтобы мы привезли его обратно к нам домой, чтобы...
— Он видел меня в таком виде? — я почти кричала. — Он видел, что отец со мной сделал?
— Кам, — мягко произнес Дом, погладив мою руку. Это был единственный не закрытый бинтами участок моего тела. — Именно Блейн оторвал его от тебя. То есть, да, я тоже участвовал, но Блейн... он просто сошел с ума. Он был похож на невменяемого безумца. Опасаясь, что он прикончит ублюдка, мне пришлось буквально его оттаскивать. Тем не менее, он почти успел это сделать.
— Он скоро прийдет, чтобы тебя увидеть. Мы отправили его домой. Ему было необходимо принять душ и привести себя в порядок, — добавила Анжела с ободряющей улыбкой.
Я отвернулась настолько далеко, насколько позволяли бинты. Я совсем не горела желанием, чтобы они увидели навернувшиеся на мои глаза слезы. Я не хотела, чтобы они поняли, что я чувствую на самом деле.
— Я не хочу, чтобы он видел меня в таком виде.
— Милая, он уже тебя видел. Он был здесь все время, пока ты была без сознания. Он даже не позволил себе хоть немного подремать. Мне практически пришлось заставить его сделать перерыв.
Я повернулась обратно к своим друзьям.
— Он был здесь все время?
— Ну, он уходил в начале, — ответил Дом. Анжела бросила на него гневный взгляд и шепотом приказала заткнуться, будто я не находилась там же. — Короче, он ушел. Просто ему нужно было привести мысли в порядок. Для него всего этого было слишком много, но на следующее утро он вернулся.
Я кивнула, просто для того, чтобы хоть что-то сделать. Все, что угодно, кроме того, чего мне действительно хотелось. Плакать.
— Хорошо... Я не хочу, чтобы он меня видел, — сказала я прерывающимся голосом. — Не в таком виде. Не сейчас.
— Слишком поздно.
Мы повернули головы к двери, туда, где улыбаясь, стоял Блейн. Он выглядел еще более совершенным, чем я помнила. В его руках была цветочная композиция, которую он поставил на столик возле моей кровати. Только тогда я осознала, что вся комната была заставлена большим количеством букетов, плюшевых мишек и открыток с пожеланиями скорейшего выздоровления. Но я не могла на них сосредоточиться. Я снова повернулась к Блейну, и на меня тут же нахлынул успокаивающий аромат мяты со специями и самого Блейна.
