Филлис Уитни - Бирюзовая маска
— Очень плохо, что маленькие забавные девочки все же вырастают, — сказал он.
Казалось, что он просто спокойно выразил свое мнение, вовсе не желая меня обидеть, но ему было все равно, что я могу почувствовать. Тот проблеск симпатии ко мне, который я ощутила несколько секунд назад, исчез, и я отодвинулась от него, испытывая легкую боль, что мне самой не понравилось, и желая показать ему, что не придаю значения его словам. Он, казалось, ничего не заметил, и оставшуюся часть пути до Белой скалы мы молчали.
— Вот здесь Элеанора оставила машину, — сказал он мне. — Я не буду сейчас останавливаться для расспросов. Если она отправилась в Бандельер, она, возможно, села на попутную.
Это был мексиканский городок того же песочного цвета, терявшийся среди холмов, и мы поехали по извивающейся дороге в парк.
— Вы знаете, почему она уехала? — спросила я, все еще ощущая обиду за его замечание о выросших девочках.
— Возможно, у нее была тысяча причин, — сказал он. — Лучше не стараться угадать настоящую.
— Сильвия говорила о том, что у Элеаноры, как и у моей матери, в характере есть необузданность. Для меня это все звучит глупо — необузданность в крови и все такое.
— Хуан скажет вам, что это не глупость. Но вы сами разве не такая? Ведь вы же Кордова.
— Мне нравится думать, что я вполне уравновешенный человек, — сказала я ему.
— Поздравляю.
Мне не понравился его сухой тон, и я промолчала, чувствуя, как во мне закипает гнев. Гэвин Бранд мне явно не нравился, и моя симпатия к кузине возросла. Я не стала задумываться об оценке, которую дала Элеаноре Сильвия, решив, что я должна вынести собственное впечатление.
Проехав несколько миль, в продолжение которых я немного успокоилась, мы достигли входа в парк, где Гэвин остановился, чтобы заплатить. Он спросил мужчину, который принимает плату за вход, не видел ли тот высокую женщину с длинными светлыми волосами, которая могла приехать на чьей-нибудь машине вчера.
Служащий покачал головой.
— К нам приезжает очень много людей, всех не упомнишь. Наверное, была масса девушек с длинными светлыми волосами. Я не обращаю на них внимание.
— Разве парк не закрывается на ночь? — спросила я, когда мы въехали в ворота. — Разве посетителям не предлагают покинуть его?
— Это огромное пространство с множеством дорог, — сказал Гэвин. — И туристы всегда останавливаются здесь на ночь. Вряд ли они регистрируют посетителей, которые уезжают.
Дорога, извиваясь, шла вниз, ко дну каньона. С обеих сторон поднимались высокие скалы, на одном склоне их росли деревья, а другой, крутой, был застывшей вулканической лавой.
— Почему это национальный памятник? — спросила я.
— Индейцы были здесь приблизительно до 1500 года. Вы увидите остатки их жилищ и кив[2]. Все тщательно сохраняется.
И он был тщательно вежлив — любезный гид.
— Но если здесь масса дорог, как мы ее отыщем?
— Пол говорит, что ее больше всего интересуют пещеры. И в них можно найти укрытие. Мы осмотрим некоторые. Все зависит от того, как далеко ей вздумалось уйти от главной дороги. Если она здесь, я подозреваю, что недалеко.
— Но если она действительно хочет спрятаться…
— Если она действительно хочет, — тихо сказал Гэвин, — тогда мы ее не найдем. Но я подозреваю, что к настоящему времени, если она здесь, она хочет, чтобы ее нашли. Пол был очень кстати со своими сведениями о том, где она может быть. Возможно, все это подстроено.
Я не могла понять, почему Элеанора Бранд неожиданно убежала из дому, чтобы провести ночь в таком неподходящем месте. А также почему сведения о ней «подстроены».
Однако я знала, что он ничего не станет объяснять. В его голосе появилось напряжение, когда он заговорил о Поле, и я решила изменить тактику и быстро спросила:
— Почему вы не любите Пола Стюарта?
Он посмотрел на меня таким взглядом, который ясно давал мне понять, что меня это не касается, но все-таки ответил:
— Неприязнь — это очень сложный вопрос. Во-первых, у Пола есть способность создавать неприятности. Держитесь от него подальше.
Что ж, может я буду держаться подальше, а может нет. В любом случае я сама буду решать.
Солнце светило, но воздух был прохладным, и я радовалась, что надела свитер.
— Здесь, наверное, довольно холодно ночью? — спросила я.
— Точно. Но Элеаноре холод нипочем.
Я хотела спросить — почему? Почему она уехала? — но его тон держал меня на расстоянии.
У маленького здания — места сбора посетителей — Гэвин припарковал машину, и мы вышли. Он посмотрел на мои туфли на низком каблуке, которые я надела в дорогу, и кивнул.
— Нормально. Тропинка не трудная и не длинная.
Узкая дорога была заасфальтирована, идти по ней было удобно. Она извивалась вдоль дна каньона. Меня опять охватило чувство, что этот мир мне совсем незнаком. Прямой каньон обрамляли крутые скалы, голые с одной стороны и покрытые лесом с другой, так что казалось, будто мы попали в широкий разрез, сделанный в земле. Справа к небу поднимались голые скалы, у их подножья высилась вулканическая скала, вся покрытая оспинами пещер, в которых жили индейцы, десятки пещер, и до них можно было добраться только карабкаясь по скале.
Гэвин заметил, что я смотрю на пещеры, и покачал головой.
— Если она здесь, она наверняка выбрала более легкий путь. Пойдем по тропинке.
Казалось, он был уверен, что хорошо ее знает, и не очень волновался.
Встречались остатки разрушенных кив — зданий, которые когда-то использовались для совершения религиозных обрядов и церемоний. Каменные руины древнего Пуэбло Туонуи образовывали круг с центральной площадью посередине. Когда-то они были высотой в три этажа, могли вместить более ста человек, так сказал мне Гэвин. В другое время я бы больше заинтересовалась всем этим.
Тропинка повернула к подножию скал и стала подниматься наверх, пока не поровнялась с пещерами и восстановленными скальными жилищами. Я запыхалась от подъема на непривычную высоту. Гэвин заметил это и замедлил шаг.
Теперь он останавливался у каждой пещеры и заглядывал внутрь. Там, где к скале была прислонена деревянная лестница, он взбирался по ней, чтобы заглянуть в отверстие пещеры. Мы уже поднялись довольно высоко от дна каньона, и тут и там на узкой скалистой тропинке были прорублены ступени. Поверхность скалы была неровной, с выступами, так что тропинка, казалось, стягивала скалу через все ее неровности, как шнур. Только один раз мимо нас прошли другие посетители, направляясь в противоположную сторону, и внизу в каньоне, где извивался ручей и росли группы деревьев, было пусто. Огромные пространства Бандельер могли поглотить сотни людей. Теперь мы стали чередоваться. Я заглядывала в одну пещеру, а Гэвин — в следующую, так дело пошло быстрее.
