Мисси Джонсон - Джокер
– Травма? – спрашивает она. Её деликатные руки касаются моей стороны.
– Моя спина, – говорю я с улыбкой. – К сожалению, мой французский плох!
– Мой английский недостаточно хорош, – она хихикает. – Я могу начинать? – спрашивает она, подняв бровь, и жестом указывает на мою промежность.
Прямо в точку!
– Конечно, – ухмыляюсь я.
Она кусает губу и расстегивает рубашку. Я смотрю, как она расстегивает лифчик и кладет его на край кровати. Её красивая, милая грудь выглядит большой для неё, но меня это не смущает. Она улыбается, когда тянет простыню назад. Её палец касается кромки моих боксёров. Эта девушка знает, что делает. Я стону и приподнимаюсь достаточно, чтобы она могла стянуть мои боксёры вниз. Мой дружок уже готов. Она хихикает в руку.
Что я могу сказать? Я готовился к этому несколько дней.
– Буф оу а ла ме?
– Извини? – спрашиваю я, и она снова хихикает.
– Рот? Или рука? – повторяет она и на этот раз на английском. Она проводит языком по нижней губе.
Мне не нужно соблазнение. Я просто готов взорваться сейчас!
– Рот просто отлично! – говорю я с небольшим энтузиазмом.
Ох. Боже. Ох. Трахни. Меня
Я стону, когда её губы касаются моей головки. Мои ноги напрягаются, когда её язык кружит вокруг моего ствола. Она кладёт руку на основание и берёт меня глубже. Я задыхаюсь. Я не могу поверить, что нахожусь так глубоко в ней, и с трудом справляюсь с болью, не хочу испортить момент.
– Ох, чёрт, так хорошо! – Я стону. – Ох, Боже, Да! – Я открываю глаза и смотрю, как она работает своим ртом вверх вниз по моему члену. Я приближаюсь к кульминации. Мои руки сжимают простыню, и я начинаю кончать. – Чёрт, – я задыхаюсь.
И тогда происходит худшее, что могло случиться.
– Райдер? Ты в порядке? – Дверь открывается и входит мама.
Я нахожусь на грани освобождения, а моя чертова мать стоит в трёх футах от меня с выражением чистейшего ужаса на лице.
– О Боже, выйди отсюда! – кричу я. Я тянусь к простыне, чтобы прикрыться, ощущая неудовлетворенность и боль, распространяющуюся по всей спине. Бедная Ева выглядит подавленной, а моя мать стоит на месте как приклеенная.
– Мам! – рычу я.
– Мне жаль. Мне очень жаль! – плачет она, прикрывая лицо руками. Она поворачивается и, спотыкаясь, выходит из комнаты. Немного оправившись, она вылетает, захлопнув за собой дверь, оставляя меня там с моей угасающей эрекцией и моим подавленным эго. Моя мать только что поймала меня за сексом с проституткой. Извините, массажисткой.
Это самый унизительный момент в моей жизни.
Ева закрывает рот и смотрит на меня беспомощно, как будто не знает, то ли бросить, то ли закончить то, что начала. Не то, чтобы есть, что заканчивать. Этот корабль действительно хорошо плавал. Этот корабль я не буду использовать очень долго.
Глава 8
Прошло два дня после инцидента, но мама всё ещё не смотрит мне в глаза. Она посылает мне еду с Хейли, избегая находиться со мной в одной комнате, когда это возможно. Отца тоже не было поблизости, меня удивляло, если она ему рассказала. Я стону, потому что хуже того, что моя мать это видела, только то, что отец знает об этом.
То, что мама меня избегает, не осталось незамеченным и для Хейли.
– Что случилось с мамой? – спрашивает она, ставя поднос мне на колени.
Я беру рулет, моё лицо краснеет.
– Она ведет себя странно уже несколько дней. Вы, друзья мои, поссорились или что?
– Нет, – бормочу я. Я собирался сказать ей, что это не путь в ад. Я никогда не услышу окончания.
– Она была какой-то рассеянной, когда вернулась с другой сумочкой в тот день, когда мы вышли на улицу, – продолжает она. – Так что я подумала, что ты сказал или сделал что-нибудь не то.
– Почему это всегда моя вина? – ворчу я. Мне плевать, что я веду себя как пятилетний. – Может быть, у нее плохая неделя.
Потому, что она застала своего сына, когда ему делали минет.
– Хорошо, наслаждайся ужином, бро.
– Хейли, подожди, – зову я её.
Она останавливается и поворачивается, засунув руки глубоко в карман.
– Да? – спрашивает она, выражение её лица подозрительное.
– Возьми мой бумажник, он на столе, – я смотрю, как она подходит и берет его, бросая мне. Ловлю его и достаю пятьдесят баксов. – Вот, купи себе что-нибудь приятное.
Она смотрит на меня как на сумасшедшего. Может так и есть, но я сейчас на трети пути по выполнению своих трех добрых дел от Скарлетт.
– Ты нормально себя чувствуешь?
– Просто возьми деньги, пока я не передумал, – рычу я.
Она вздрагивает и пихает деньги в карман. Когда она выбегает из комнаты, я слышу, как она бормочет «сумасшедший» и «урод», но мне всё равно. Я слишком сосредоточен на том, что бы выяснить, что ещё я могу сделать. Мой первоначальный план состоял в том, чтобы заказать маме большой букет цветов, но после того, что она увидела в понедельник, я не знаю, как извиниться, не глядя в глаза.
Это так!
Я лезу в ящик и вытаскиваю письмо от Джейка. Разворачивая его, я улыбаюсь, так как вижу обратный адрес. Я куплю что-нибудь ребенку. Если это не значит самоотверженный, тогда я не понимаю, что это. Десять минут спустя, новый синий гоночный велосипед уже находится на пути к Джейку, и я чертовски гожусь собой. Я заказал ещё дополнительно шлем, замок, стенд, насос, рюкзак и питьевую бутылку.
Мне чертовски нравится это!
Наконец, я нахожу американскую службу доставку цветов и заказываю Скарлетт букет из красных роз. В итоге, три совершенных бескорыстных дела. Я выключаю свет и закрываю глаза. Нелегкое это дело – быть хорошим.
***
– Велосипед? – её голос звучит раздраженно. Почему она бесится? Это чертовски полезный подарок.
– Это было одним из моих добрых дел, – говорю я, защищаясь.
– Да, отличная идея, купить ребенку с больными легкими велосипедный набор, которым он никогда не сможет воспользоваться!
Вот дерьмо.
– И не только это, – продолжила она. – Цветы? Ты серьёзно думаешь, что я хочу, чтобы ты покупал мне цветы? Почему ты автоматически все связываешь с деньгами? Ты думаешь, что можешь всё купить? Я должна была догадаться, – она смеётся. – Мне не терпится услышать о других твоих добрых делах.
– Да, и что же было твоим эгоистичным актом, мисс Ваше-долбаное-высочество? – огрызаюсь я, раздраженный её неблагодарностью за подарок. Согласен, велосипед был плохой идеей, но намерение – нет.
– Я сделала стрижку, – её тон оборонительный, он и должен быть таким, учитывая слабую попытку быть эгоисткой.
