Максин Барри - Долгожданная развязка
В другом документе медицинского свойства указывалось, что Мюллер теперь слеп. И несмотря на все усилия, Дункану не удалось обнаружить врача, который мог бы рассказать, почему Мюллер ослеп.
Самолет медленно пустел, остались только Дункан, Бен и еще три пассажира. На первый взгляд их группа была довольно странной.
Один из них был высоким стройным брюнетом, красивым как кинозвезда. Этакий итальянский принц-плейбой. Только стальной блеск его глаз подсказывал, что внешность обманчива. Второй походил на взъерошенного торговца. Короткие вьющиеся волосы и склонность потеть, отчего у него под мышками всегда были темные пятна. Он непрерывно жевал ириски и не расставался с синей сумкой. Третьего человека вообще было невозможно запомнить, потому что, куда бы ни пошел, он везде умудрялся сливаться с фоном. Средний рост, средняя комплекция, непонятного цвета волосы. Дункан иногда даже забывал о его присутствии.
Все они были преданы своему делу. Все потеряли родственников в лагерях. Все были израильтянами. Такую хорошую команду полезно иметь на своей стороне, когда борешься со злом. А Мюллер олицетворял зло…
— Ну, пора двигать. — Душевный голос Бена послужил им сигналом покинуть самолет с небольшими интервалами и смешаться с толпой в аэропорту. Они поодиночке должны были добраться до гостиницы, которая служила им сборным пунктом. Они никогда не рисковали.
Сомервилл взял такси, но успел заметить, что красавчик из их команды сел в автобус. Остальных он вообще не заметил.
Гостиница находилась в Каннах, причем в старой части города. Это был маленький семейный отель всего в пяти минутах ходьбы от порта. Дункан снял номер, еще в холле почувствовав запах еды.
Комната оказалась квадратной, прохладной, с одной кроватью, умывальником и большим шкафом. Он не стал распаковывать вещи, а подошел к окну и посмотрел на море, где маленький паром сновал между островами де Лерен, Святого Оноре и Святой Маргариты.
Он вздохнул, понимая, что намеренно пытается отвлечься от основного вопроса: если Маркус Д'Арвилль и в самом Вольфганг Мюллер, как вывезти его из Франции и доставить в Израиль, где он предстанет перед судом? Дункан знал: Бен, как и он сам, уверен, что Д'Арвилль — Мюллер, но все равно опасался. Не то чтобы он боялся приближаться к человеку, ответственному за гибель сотен людей, нет. Он боялся ошибиться, страшился, что преследует невиновного человека, к тому же слепого. Именно эта мысль постоянно донимала Дункана — что он может оказаться ответственным за суд над невинным человеком и его последующую казнь.
Услышав тихий стук в дверь, он быстро пересек комнату. А еще через пятнадцать минут в его номере собрались все четверо. Дункан так и не отвык восхищаться их точностью и оперативностью.
Бен и остальные молча наблюдали, как Сомервилл набрал шифр на кейсе, открыл его и достал документы. Они разложили их на кровати и принялись молча изучать. Там были и фотографии сгорбленного слепого старика, сделанные у казино.
— Удалось узнать, каким образом он ослеп? — спросил Дункан, зная, что Моссад тоже интересовался этим вопросом. Ведь если это произошло в результате какого-нибудь генетического заболевания, тогда он никак не мог быть Мюллером, поскольку в медицинской истории Мюллера не было обнаружено и следов каких-то наследственных нарушений. Но Д'Арвилль не был слеп, когда появился в Монте-Карло, это было установлено точно.
— Нет, — коротко ответил Бен. — Мы нашли врача, который лечил Д'Арвилля, но ни деньги, ни угрозы не заставили его заговорить. — Бен улыбнулся, заметив гримасу отвращения на лице американца, и подмигнул самому непрезентабельному члену их команды, который тоже подмигнул в ответ. — Здесь-то и кроется самое интересное, — медленно добавил он. Как и ожидалось, Дункан вопросительно взглянул на него.
— Почему? Врачи обязаны хранить врачебную тайну.
Бен улыбнулся, продемонстрировав крупные белые зубы. Наивность и доброта южного джентльмена успокаивающе действовали на его мятежную душу. Он положил руку на плечо Дункана и легонько сжал.
— Это означает, друг мой, что врач больше боится Д'Арвилля, чем меня. Почему бы, собственно, ему так бояться слепого владельца казино?
— Да… — только и промолвил Дункан, чувствуя, что свалял дурака.
Бен посильнее сжал его плечо, взял папку и углубился в чтение. История семьи выглядела неубедительно, слишком неубедительно. Когда он познакомился с последними находками, то окончательно уверился, что Д'Арвилль — тот, кого они ищут. Он взглянул на других членов группы и понял, что они того же мнения.
— Что теперь? — спросил Дункан.
— Разумеется, едем в Монако. Ты снял виллу?
Дункан утвердительно кивнул и протянул связку ключей.
— Прекрасно. А ты, друг мой, — Бен хлопнул Сомервилла мясистой пятерней по спине, — пойди и развлекись в его казино. Кто знает, может, ты выиграешь еще одно состояние плюс к тому, которое у тебя уже есть!
Дорога Корниш, ведущая к Монте-Карло, пользовалась дурной славой. Ее извилистый путь изобиловал крутыми поворотами и узкими местами над обрывами. Дункан радовался, что сидел между крупным Беном и красавчиком-плейбоем, глаза которого, как он уже успел заметить, не задерживались ни на чем дольше, чем на мгновение.
В двух милях от границы Монако напротив крутого обрыва был припаркован черный «ситроен» с тонированными стеклами. В нем нетерпеливо ждал Вольфганг Мюллер.
Его пальцы скрючило ревматизмом, они постоянно болели, но он уже почти перестал замечать боль. Он мог слышать крики чаек и далеко внизу грохот разбивающихся о скалы волн. Он ощущал запах моря и слышал равномерное дыхание Густава Ландро, француза, сотрудничавшего с немцами во время войны и с тех пор промышлявшего всякими случайными заработками.
— Когда, по словам Валдо, они уехали из гостиницы? — пролаял Мюллер, заставив сидящего рядом человека подпрыгнуть от неожиданности.
— Они скоро будут здесь, месье Д'Арвилль. Постарайтесь расслабиться.
— Я и так не волнуюсь, — соврал Вольфганг, заставляя себя сдержаться, что было весьма просто благодаря многолетней практике. За последние годы он сильно изменился. С той поры как ослеп.
Когда его подонок-сын ушел, Мюллер пролежал на полу кабинета, как ему показалось, несколько часов, страдая от дикой боли и в ужасе зажав ладонями изувеченные глаза. Потом приехал врач, сделал укол, и ему немного полегчало. Но когда он проснулся на следующее утро, его окружала все та же жуткая тьма.
Он несколько месяцев не выходил из своей роскошной виллы, в таком был подавленном состоянии. Даже телефонный звонок будущему тестю своего сына, богатому аристократу и владельцу виноградников, не принес облегчения. Разумеется, драгоценная возлюбленная Уэйна тут же его бросила, но Мюллер понимал, что это не остановит его мерзкого отпрыска. Так и вышло. Этот пособник дьявола быстренько уехал в Англию, где отец не мог его достать.
