Елена Гайворонская - Наследство
– А в девяносто втором грянул кризис. И вскоре выяснилось, что ни наука, ни образование никому больше не нужны. Уметь торговать – вот что оказалось самым главным. Тряпками, едой, мозгами, телом, родиной… Вся страна превратилась в гигантский черный рынок – грязный, нецивилизованный, живущий по своим неписаным правилам, не имеющим ничего общего с нормой. Наверно, не осталось в тогдашней России человека, не прошедшего через эту пытку. Но те, кто выдержал, – остались на плаву. Наша семья не стала исключением. Предприятие, где работал Сергей, закрылось. Муж остался без работы. Моей зарплаты с трудом хватало на питание. Я перешивала дочке старую одежду, бегала по частным урокам. Сергей с трудом устроился ночным сторожем. По выходным мы брали товар и отправлялись на рынок. Как ни странно, мне было проще. Возможно, так предусмотрено природой: женщины, самки, обладают большей способностью к мимикрии, чтобы выжить самим и выкормить потомство… А вот Сережа… Он не жаловался, но я видела, как медленно затухает огонь в его глазах… Он улыбался все реже, пока не перестал вовсе. Однажды я застала его неподвижно сидящим в темноте с устремленным в никуда, отрешенным, усталым взглядом. Он назвал себя неудачником, попросил прощения за то, что не может дать нам с дочкой того, что мы заслуживаем. Я крикнула, что деньги, положение в обществе еще не означают счастья, что я люблю его и не променяю ни на кого на свете. А он вдруг закрыл лицо руками и заплакал… Я впервые увидела, как он плачет. И впервые за все эти годы поняла: для счастья семьи любви ему недостаточно… И от этого внезапного открытия я тоже заревела. Мы сидели в темной комнате и оплакивали свои потери, не оправдавшиеся надежды, разрушенные иллюзии… И ни один из нас не затворил покрепче дверь, чтобы тепло догорающего очага окончательно не покинуло наш дом…
Все изменилось в одночасье. Как всегда, когда меньше всего ожидаешь. Сергею позвонил давний знакомый, оказавшийся у дел. Он занимал крупную должность в «Уорнер Фуудс интернешнл». Слышал?
– Конечно, – отозвался Алекс.
Можно не уметь читать и писать, но не знать одну из известнейших западных компаний – производителей продуктов питания, чьими товарами забиты полки в скромной лавочке соседа и крупнейшем, супермаркете Анталии, а мелодии из рекламных роликов которой распевают малые дети, – просто невероятно.
– Этому человеку понадобились свои люди. На самую неквалифицированную и малооплачиваемую работу – торгового агента. Конечно, Сережа согласился. А через год произошло невероятное: ему предложили должность в офисе с весьма приличным окладом. «У Сереги прямо нюх на прибыль», – сказал тогда потрясенный работодатель. Муж пропадал на работе день и ночь. Выучил второй язык, немецкий, в дополнение к беглому английскому. Учился всему, чему только было возможно. Не вдаваясь в детали, скажу, что за четыре года Сергей прошел по всем ступенькам карьерной лестницы: от младшего ассистента до директора одного из департаментов. Спустя еще пару лет Сергей стал замом генерального. Мужу вручили ключи от персонального автомобиля и новый контракт, в котором была проставлена годовая сумма его заработной платы в долларах. Шестизначная. На банкете, устроенном в его честь, все в один голос твердили, что столь стремительный взлет – редчайший случай в истории делового мира. Сергей же ответил, что собирается и впредь отдавать все силы компании. Боже мой, как блестели его глаза… Как во время нашей свадьбы… Он и вправду женился во второй раз. На своей карьере. И я, стоя рядом в приобретенном специально «на случай» потрясающем и баснословно дорогом платье, с натянутой улыбкой принимая поздравления, мучительно размышляла над тем, какая из жен – любимая…
Постепенно Сережа все больше отдалялся от меня. Дочка стала часто болеть, и мне пришлось уйти с работы. Сергей приходил все позже. Мы с малышкой сидели вдвоем в огромной квартире, смотрели в темное окно и ждали папу… Потом я укладывала дочь, садилась к телевизору или брала книгу, но не понимала смысла увиденного или прочитанного… Прошлая зима растянулась на несколько лет. Мне казалось, что я понемногу схожу с ума. Муж возвращался уставший, отчужденный. Все попытки поговорить натыкались на глухую стену раздражения: «Как ты не понимаешь: у меня работа…» Я отчего-то все чаще принималась орать или плакать, и он, взбешенный, хлопал дверью. Он вообще сильно изменился. Стал жестче, циничнее, злее. Иногда он просто пугал меня. Однажды, рассказывая о чем-то, обронил фразу: «Бизнесмен должен уметь перешагивать через трупы врагов и друзей…» Конечно, это было сказано в переносном смысле, но у меня отчего-то мурашки пошли по коже…
Медленно, очень медленно наступило лето. Однажды утром я взглянула в зеркало. На меня глядела постаревшая, подурневшая, злая незнакомая женщина. Женщина, которая не могла бы понравиться никому, даже самой себе. Я поняла: так дальше нельзя. И собрала вещи, мои и дочери.
Мы уехали к моей маме. Бабушке Оле, как называет ее Ниночка. Ночью приехал Сергей. Потрясенный, разгневанный, расстроенный. Он никак не мог понять, что же произошло. Твердил, что живет только для нас… Он в самом деле верил, что говорил правду. Кое-как объяснившись, мы решили, что нам следует побыть вдвоем.
«Устроим второй медовый месяц, – сказал он, – выбирай, куда поедем… Ткни пальцем в карту». Я так и сделала. Сергей рассмеялся и сказал: «Повезло, что не попала в Антарктиду. Теперь выбирай отель». И я выбрала. Маленький, уютный, лишенный помпезности. В каком мы остановились бы восемь лет назад… Дочку мы решили оставить с бабушкой. Наверно, это было неправильно, и Бог наказал меня за эгоизм…
В последний момент Сергей объявил, что не сможет лететь в тот день. Непредвиденные обстоятельства. «Я буду чуть позже, – сказал он, поцеловав меня в аэропорту. – Не скучай, любимая…»
«Не скучай, любимая…» – Надежда закрыла лицо руками, а когда отняла их, попыталась улыбнуться сквозь невыплаканные слезы. – И вот я здесь. Такая история… Ты прости, – спохватилась она, – что я тут разболталась, словно на исповеди. Со мной это впервые. Обычно я не вешаю свои проблемы на окружающих. Наверно, все дело в солнце… Здесь его так много, что иногда кажется: что-то тает внутри меня… Представляю, что ты сейчас думаешь обо мне: «Бедная богачка бесится с жиру, а я вкалываю с утра до ночи и еще должен выслушивать всякий бред…» И ты имеешь на это полное право.
– Знаешь, что я думаю? – проговорил Алекс. – Ты самая прекрасная, добрая, удивительная и соблазнительная женщина в мире. И твой муж просто осел, круглый дурак, если не видит этого.
Он подошел к ней и, приобняв за поникшие плечи, заглянул в расширенные зрачки, в которых замерли удивление и испуг.
