Людмила Волок - Девушка без платья
– Я вообще-то Костика никогда не жаловала. Он всегда был на вторых ролях – так, подай-принеси, и его это жутко злило, – неожиданно начала уж совсем издалека Ирина Николаевна. Она их так и называла – Костик, Женька. Это было странно слышать, но очень интересно.
– А самым главным, конечно, Митя был, – с печальным уважением произнесла она. – Такой умный парень! Постарше их, опытнее, университетский мехмат закончил. Он все схемы и придумывал, – сообщила Ольга Николаевна и с чувством выполненного долга принялась за только что поданный шашлык.
Я опешила. Какой такой Митя? Я нервно ковыряла свое сациви, но аппетит куда-то стремительно улетучивался.
– Кто такой Митя? – осторожно спросила я, когда, по моим подсчетам, Ольга Николаевна должна была утолить первый голод.
Она отложила в сторону приборы, вытерла рот салфеткой и сообщила:
– А с ними еще третий был. Вот именно Митя-то. И бизнес они втроем, а не вдвоем начинали. Хотя, может, и вдвоем, – Митя мог и позже присоединиться. Я ведь к ним пришла, когда они уже пару лет покрутились и кое-чего заработали. То есть, когда грамотный бухгалтер понадобился, – внезапно Ольга Николаевна мне подмигнула и хохотнула.
Я испугалась. Никто никогда не видел главного бухгалтера не то что смеющимся и подмигивающим, но даже улыбающимся. Это была скала без эмоций и чувств, а вместо зрачков у нее явно просматривались знаки доллара. Может, она теперь меня убьет, раз я стала свидетелем ее секундной слабости?!
– А не выпить ли нам водочки, Янка? – неожиданно предложила она.
– Вы ведь за рулем! – опешила я.
– Ну и что? Драйвера вызовем. Всего делов-то! Ты же на Горького живешь? Сначала тебя домой забросим, а потом и меня обратно в центр. А? – она произнесла это «а» почти умоляюще, и я сдалась.
– Только можно я не водочки выпью, а красного вина? – на всякий случай спросила. А то вдруг чары доверия и душевной близости на Ирину Николаевну действуют, только если вместе с ней водку пить?
Но мне было великодушно позволено пить вино, и дальше беседа полилась как по маслу.
– Словом, на самом деле их было трое, – радостно выпив пару глотков живительной влаги, Ирина Николаевна продолжила свой рассказ. – После автозапчастей они продавали за границу металлопрокат – тогда все, кто имел доступ к тяжелой промышленности, этим промышляли. А у Мити отец был директором металлобазы. Конечно, у мальчиков дело пошло: Митька английский знал прекрасно, иняз закончил, начал заграничные связи налаживать. А его жена – Надей, кажется, ее звали, еще сынишка у них был, шустрый такой… Так вот, его жена закончила самый модный тогда институт международных отношений. И они в паре очень быстро развернули весьма прибыльное дело. Швеллер, уголок продавали…
При этих словах я невольно вздрогнула, но бухгалтерша на меня внимания почти не обратила. Я схватилась за бокал вина и сделала глоток, скрывая волнение. А она выпила еще стопочку водки, с аппетитом припала к горячему салату с баклажанами и вернулась к повествованию:
– Женька, тот радовался успеху, всю организационную работу тянул – логистика тогда была еще та… Пока доставку-отправку организуешь, семь потов сойдет. Но он ничего, работал дни напролет. А вот Костику быть на вторых ролях совершенно не нравилось. Он все норовил Митины связи на себя замкнуть. Чуть Митька с Женькой отлучатся по делам – им приходилось порой самим и металл грузить, так Костик натянет костюмчик, галстучек – и пошел звонить по всем контактам: «Здравствуйте, я президент фирмы, бла-бла-бла»…
Тут расстроенная Ирина Николаевна снова хлебнула водки, а я осторожно попыталась выяснить:
– Вам, похоже, Константин никогда не нравился?
– Нет. Никогда. – она посмотрела на меня на удивление трезвыми глазами. – Знаешь, он подло поступал с другими. А я этого страсть как не люблю.
– Что значит – подло?
– Ну, не то чтобы… Скажем так – подленько. За руку его никто не поймал. А зря. Думаю, там что-то такое было…
Вместо наводящего вопроса я подлила водки своей коллеге. Она выпила, не глядя, закусила маринованным чесноком и перешла на шепот:
– Была одна очень темная история. Митя пропал.
– Как пропал?! – не удержавшись, ахнула я.
– А так. Уехал во Францию в командировку. А тогда командировки знаешь, какие были: ни оформления, ни документов нужных. Визу сделали, загранпаспорт с собой, билеты, взятку дали кому нужно – и улетел. Но домой не вернулся.
– А его что, не искали? – внезапно разволновалась я из-за событий двадцатилетней давности.
– Искали, конечно. Но он словно в воду канул. Потом жена его по дипломатической линии выхлопотала себе работу во Франции, забрала сынишку и уехала. Со временем разговоры затихли, Митю посчитали пропавшим без вести, и вся фирма оказалась в руках Женьки и Кости. Правда, Евгений еще долго успокоиться не мог, слал какие-то запросы, искал Митю. К его родителям мотался в пригород, где они жили, – но потом и они уехали. Надя их к себе за границу забрала, своей родни-то у нее не было.
Она помолчала. Я посмотрела на часы – была уже половина восьмого вечера.
– Ирина Николаевна, а вам домой не пора? Уже поздно, – мне стало неловко, что я так задержала бедную женщину, еще и прошлое разворошила. Пусть и не ее личное прошлое, но все-таки…
– Да я не тороплюсь никуда, – отмахнулась она. – Наоборот, приятное разнообразие в череде унылых вечеров в одиночестве.
По правде говоря, я ничего не знала о личной жизни нашего главбуха, а сейчас расспрашивать подробнее я постеснялась. И так ее разволновала изрядно, – а у бухгалтерии ведь годовой отчет!
Мы не стали пить чай и заказывать десерт, а сразу вызвали из службы такси драйвера, забрались на заднее сиденье машины Ирины Николаевны и отправились в путь. Метель разыгралась не на шутку, но медленное и плавное передвижение нашей машины в плотном автомобильном потоке, на фоне желтых огней города и комьев снега за окном лишь успокаивали. Всю дорогу мы молчали, а когда я выходила возле своего дома, Ирина Николаевна вдруг сказала:
– Спасибо, Яна, что вытащила меня на этот ужин. Я и свою молодость вспомнила. Теперь будет о чем подумать на сон грядущий. До завтра!
Она улыбнулась мне, и я помахала рукой вслед отъезжающему джипу. Похоже, не такая уж она и железная леди, как любят говорить о нашем главбухе.
И мне тоже было о чем поразмыслить пред сном. Правда, мысли эти приняли совсем другое направление, чем я пыталась им придать. Они снова, как и каждый вечер, крутились вокруг него – Женьки, как фамильярно называла его Ирина Николаевна. Но ей, пожалуй, можно. Это мне нельзя. Для меня он – исключительно Евгений Петрович. «Женей» он мог быть только в мыслях, которые я пыталась прятать даже от самой себя.
