Запрещенные слова. книга 2 (СИ) - Субботина Айя

— Потому что, Антон Сергеевич, - отвечаю я, не отрывая взгляд от работы, - на тот момент виза юристов для таких документов не требовалась согласно внутреннему регламенту. Который, к слову, лежит у вас в папке под номером три.

— А-а, вот оно что, - тянет он, делая вид, что удивлен. - А я-то уж подумал… непорядок.

Он не ищет нарушения.

Он ищет повод.

Маленький грязный повод зацепиться, чтобы раздуть из мухи слона, чтобы написать в своем итоговом отчете для Резника очередную гадость. Я держусь. Отвечаю на его выпады с ледяным, отточенным профессионализмом. Мой голос ровный, мои аргументы - безупречны. Я не дам этой ручной собачонке Резника ему ни единого шанса увидеть, как внутри меня все сжимается от ярости и бессилия. Мысленно говорю себе, что я - скала, об которую разобьются волны его мелочных придирок.

К концу дня чувствую себя выжатой до последней капли. Голова гудит, виски ломит от напряжения. Мысль о том, что завтра все начнется сначала, становится почти невыносимой.

И в этот момент, когда я уже собираюсь закрыть ноутбук и сбежать из этого персонального ада, «оживает» мой телефон. Амина переводит на меня звонок из приемной - тоже старется при Костине не нарушать даже формальный регламент.

— Майя Валентиновна, к вам курьер.

Господи боже, нет. Только не это. Не сегодня.

Через минуту в кабинет входит молодой парень в униформе цветочного бутика. В его руках - коробка с орхидеями. Настолько большая, что парень выразительно пыхтит и всем видом дает понять, что лучше бы мне поскорее показать место, куда можно уронить эту бомб замедленного действия, пока она не оторвала ему руки.

Костин отрывается от своих крысиной работы и присвистывает.

— Ничего себе, Майя Валентиновна. А вы, я смотрю, не теряете времени даром.

Я игнорю его мерзкий выпад, показываю курьеру место в свободной части кабинета, подальше от моего рабочего стола. Это, конечно, ничего не решает, но хотя бы создает видимость чего-то не очень особенного.

Между бутонами замечаю знакомый белый конверт и с трудом сдерживаюсь, чтобы не разорвать его прямо перед носом у Костина. Знаю, что он будет смотреть, анализировать и делать свои мерзкие выводы. И эти выводы, даже не сомневаюсь добавятся к порции сплетен, которые уже и так циркулируют по офису благодаря Юле.

Нужно что-то делать. Игнорировать Форварда-старшего больше просто нельзя.

Это в конце концов начинает выходить из-под контроля.

Дождавшись, пока Костин, наконец, соберет свои вещи и с неохотой покинет мой кабинет, бросив на прощание очередную двусмысленную шутку, жду, пока за ним закроется дверь. И только потом беру свой телефон.

Пальцы подрагивают от раздражения, когда я нахожу в списке контактов его номер.

— Павел Дмитриевич, добрый вечер. Это Майя Франковская.

— Майя, - его голос в трубке звучит глубоко и бархатно, в нем слышится улыбка. - Какая приятная неожиданность. Я уже почти начал терять надежду растопить вашу стойкость. Понравилась сакура? Или все-таки орхидеи?

— Сакура прекрасна, орхидеи великолепны, - отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более ровно и официально. — И я как раз хотела об этом поговорить Внести некоторую… ясность. Думаю, нам действительно стоит встретиться.

— И я очень рад это слышать.

— Но я бы хотела сразу прояснить. - делаю глубокий вдох. - Это будет исключительно деловая встреча.

На том конце связи повисает пауза.

— Хорошо, - наконец, отвечает он, и в его голосе больше нет прежней игривости. Только вежливая сухость нужной консистенции. - Если вы настаиваете. Деловой так деловой.

— Я бы предложила встретиться за ланчем, но, боюсь, в ближайшее время у меня не будет такой возможности. На работе… некоторые трудности.

— Понимаю, - его тон становится холоднее. - Тогда ужин? Сегодня?

Я мысленно делаю глубокий вдох. Меньше всего на свете я хочу с ним ужинать, но выбора действительно не остается. Это нужно было сделать еще «вчера», до того, как Костин увидел его роскошные знаки внимания.

— Сегодня, - соглашаюсь я.

— Простите, Майя, но я не могу себе позволить вести деловые разговоры с голодной женщиной, которая провела весь день в офисной битве, судя по вашему голосу, - в голосе Форварда снова появляются теплые, обволакивающие нотки. - Позволите прислать за вами машину?

— Нет, спасибо, я доберусь сама.

— Тогда… «Aethelred», в семь тридцать. Вас устроит?

Я слегка с шумом выдыхаю.

«Aethelred». Ну конечно.

Самый модный, самый дорогой, самый закрытый ресторан в городе.

Место, куда невозможно попасть с улицы. Место, где ужинают те, кто правит этим миром.

— Я… да, конечно, - выдавливаю без особой радости, понимая, что снова теряю контроль.

Он переводит игру на свою территорию и можно не сомневаться, правила тоже будут его. Но я бы сильно удивилась, если бы «серый кардинал» правительства действительно отдал мне хотя бы часть влияния.

— Буду ждать, Майя.

Он кладет трубку. А я еще несколько минут сижу, разглядывая миниатюрную сакуру на своем столе. И понимаю, что ни черта не готова к этому «ужину». Так что, видимо, придется импровизировать. Терпеть этого не могу.

Ресторан «Aethelred» встречает тишиной и полумраком. Внутри нет ни кричащей роскоши, ни пошлой позолоты и бархата. Только сдержанная, аристократичная элегантность. Темное дерево, натуральный камень, приглушенный свет, льющийся из дизайнерских светильников. В воздухе - едва уловимый аромат дорогого парфюма и изысканных специй.

Я одета темно-серое офисное платье - оно достаточно строгое для офиса, но разрез на бедре добавляет нотку дерзости. А короткий приталенный жакет добавляет необходимую тональность элегантности. Я чувствую себя уверенно, но эта уверенность похожа на тонкую скорлупу, под которой скрывается тревога.

Ресторатор, безупречный, как манекен, провожает меня к столику в глубине зала.

Павел Форвард уже ждет - сразу поднимается мне навстречу. Он в дорогом темно-сером костюме, но без галстука. Расстегнутый ворот белоснежной рубашки открывает сильную, загорелую шею. Он выглядит расслабленным и уверенным, как человек, привыкший к таким местам.

— Майя, - улыбается и его зеленые глаза на секунду теплеют. - Вы прекрасны.

Он берет мою руку, подносит к губам и легко касается тыльной стороны. Жест старомодный, почти театральный, но в его исполнении выглядит абсолютно естественно.

Я благодарю и осторожно высвобождаю руку.

Он ведет себя максимально корректно, но мне мне все равно не по себе.

Мы садимся. Официант бесшумной тенью материализуется рядом, протягивает меню в тяжелых кожаных переплетах.

— Я предупреждал, что не стану вести разговоры на голодный желудок, - говорит Форвард, его взгляд с усмешкой скользят по моему лицу. - Так что сначала - ужин.

Я пытаюсь ограничиться легкой закуской, но он настойчив.

— Майя, не заставляйте меня чувствовать себя неловко. Я не смогу наслаждаться своим стейком, зная, что вы ковыряете вилкой листик салата.

Я сдаюсь. Заказываю ризотто с белыми грибами. Он - стейк рибай средней прожарки.

От вина мы оба отказываемся.

Пока ждем заказ, Форвард ведет светскую беседу. Расспрашивает о моих увлечениях, о книгах, которые я читаю, о музыке, которую слушаю. Он говорит легко, остроумно, выглядит искренне заинтересованы во всем, что выскальзывает из моего рта. И я все-таки понемногу расслабляюсь. Я рассказываю ему о своей любви к джазу, о последнем прочитанном романе, о мечте когда-нибудь снова поехать в Италию.

Мы же не делаем ничего такого. Сидим на разных концах стола, мило улыбаемся друг другу. Вежливо поддерживаем беседу. Если убрать тот маленький факт, что этот мужчина буквально целый месяц заваливал меня цветами, все это ничем не отличается от обычной деловой встречи в уютном месте, которых на моем счету уже десятки.

— А вы? - спрашиваю я, чтобы перевести разговор на него, когда чувствую, что вопросов обо мне становится неприлично много. - Чем вы живете, кроме работы и государственных проектов?