В разводе. Бывшие любимые (СИ) - Грин Анна Кэтрин

Ладно, плевать на няню, но элементарно у ребёнка есть мать, и я понимала, что он ничего плохого Стешей не сделает. Но ему было важно показать мне, что я буду бежать за ним, как за флейтой заколдованной, лишь бы только понять, что с ребёнком.

Он просто проверял меня, и это было низко.

Это было подло.

Я не считала, что Олег сейчас выворачивал ситуацию так, будто бы он здесь любящий отец, и он полное имеет право на то, чтобы так себя вести.

Нет, он проверял меня.

И от этих мыслей становилось ещё обиднее и болезненней на сердце.

— Давай мы с тобой как-то зафиксируем, что помимо того, что это и твои дети, поступать по-свински, так не надо.

Олег сжал ладони в кулаки.

И хрипло произнёс:

— Да за что ты меня ненавидишь?

А у меня впервые не хватило слов для того, чтобы объяснить все причины, я растерянно приоткрыла рот, хлопнула глазами, подняла руку, взмахнула ей в воздухе, пытаясь намекнуть, что это уже перебор, но Олег продолжил.

— Что я тебе такого сделал, чем заслужил эту лютую ненависть, которая у тебя хлещет аж из ушей.

— Ты ошибаешься, — тихо произнесла я, — я тебя не ненавижу, я просто не понимаю, как в данной ситуации мои чувства имеют хоть какое-то значение. Потому что ты по-свински поступал не только со мной, но и с ребёнком.

— Нет, Вик, проблема именно в тебе. Именно ты ведёшь себя как загнанная волчица, хотя тебя нахрен никто не загонял. Вика, я, уходя, оставила тебе все, что ты хотела. Я не срался с тобой из-за ложечек в сервизе, я не выставлял тебе дебильные условия о том, что там будет содержание на детей, но ты мне должна за каждую копейку отчитываться. Мне абсолютно плевать. Мне плевать на это. Я не выворачивал наш развод таким образом, что все вокруг были в курсе, что мы разводимся, нет, половина наших знакомых до сих пор ни о чем не знает. Я поступал достаточно лояльно и благородно. Все, что ты хотела в этом разводе, ты получила. И вот на фоне этого у меня возникает только один вопрос: какого черта ты меня так ненавидишь?

Я опустила глаза.

И ощутила, как в груди начал тикать часовой механизм, который отсчитывал секунды до взрыва бомбы.

Да, он даже если и проверял меня, то ему было важно, чтобы я доехала. Ему было важно, чтобы я оказалась в этой точке сейчас.

Я посмотрела на сведённые пальцы, которые сжимала на лямке сумки и хрипло выдохнула:

— Да потому что лучше бы ты сдох, — произнесла я на несколько тонов ниже. И, вопреки здравому смыслу, шагнула вперёд. — Лучше б ты умер, Олег. Честное слово. Я бы лежал на твоей могиле. Хватала пальцами сырую землю. Я орала навзрыд. Грудь себе вскрыть пыталась бы. Лучше б ты реально умер. Я бы тебя отмаливала по всем церквям. Я бы за тебя плакала, оплакивала так как никто никогда не плакал. Ну, знаешь, это было бы намного понятней, честнее, чем то, что ты сделал. Если бы ты умер, у меня было бы хотя бы понимание того, что ты не ушёл, а я с тобой попрощалась навсегда, и, значит, мне не надо каждый раз вздрагивать при звуках твоего голоса из-за того, что меня накрывало лютое дежавю. В вопросе развода всегда есть вариант, что проще было бы не уйти от человека, а похоронить его.

Я говорила это медленно и, видимо, Олег не оценил. Он дёрнулся, обошёл стол, перехватил меня за локоть и потянул на себя сильно, больно.

— Ну да. — Насмешливо протянул Олег и склонил голову к плечу. — Да, лучше бы я умер, вдовой-то быть как-то покруче, нежели чем разведёнкой. Да, Викусь?

А я вдруг поняла, что он ни черта не понял.

И инстинкты сработали быстрее меня.

Я взмахнула рукой.

И ладонь обожгло.

Глава 10

Я так сама напугалась, что в шоке от себя прикрыла рот ладонью, той самой, которой только что прошлась по лицу мужа.

А Олег стоял как каменный, он не поморщился, не дёрнулся, не отреагировал никак.

Стоял изваянием, а я понимала, что перешла границу,, что в нормальном социуме, в нормальной семейной жизни, в нормальных отношениях, разведённых мужа и жены такое непростительно.

Оторопев от собственной злости, от наглости и смелости, я сделала шаг назад и задышала тяжело.

Олег продолжал стоять, не шевелясь так, как будто бы я ему не пощёчину нанесла, а как минимум сердце из груди вырвала, и он сейчас стоял и не мог определиться, падать ему или как.

— Стешу привезёшь в три часа дня. Надеюсь, мне не надо будет это повторять, иначе в следующий раз в суде мы встретимся по делу об определении проведённого времени с детьми.

Я ещё раз сделала шаг назад и упёрлась в дверь лопатками, дёрнула её на себя, вывернув руку назад, и, можно сказать, вывалилась в приёмную.

Тяжело задышала. А потом до меня дошло, что произошло в кабинете, и я, не разбирая дороги, пустилась по этажу, добежала до лифта, нажала кнопку…

Со Стешей он ничего плохого не сделает по определению, это его ребёнок, и он привезёт её к трем часам.

Да.

Но когда лифт звякнул у меня сердце в груди настолько гулко и громко долбилось, что я не выдержала, и развернувшись пошла в сторону лестницы, быстро спустилась на восьмой этаж, где был кабинет как раз-таки с детской комнатой. Это мероприятие было оформлено владельцем бизнес центра. Точно так же, как и кафе, рестораны на первом этаже вместе с баром.

Я распахнула дверь, и улыбчивая девушка администратор, хлопнув глазами, уточнила:

— А вы к кому?

— Мне надо забрать дочь, Стефания. Муж её привёл какое-то время назад…

— Но у нас нет никаких записей. — Округлила глаза девушка и постаралась преградить мне дорогу, но я отодвинула её и произнесла, заглядывая в группу:

— Стеша!

Дочка, услышав мой голос, тут же отбросила от себя пирамидку, и, подпрыгнув на месте, взвизгнула:

— Мам, но папа сказал, что мы вечером увидимся.

— Нет, папа передумал, мы едем к няне.

Дочка, огибая остальных детишек, ломанулась ко мне, вцепилась в ноги, и я, подняв её на руки, быстро шагнула в сторону выхода.

— Женщина, ну так нельзя, у нас здесь все по регламенту, вас нет в списке.

— Позвоните моему мужу, — бросила я и дёрнулась в сторону выхода.

Девица администратор пыталась меня задержать, ей на помощь выскочила нянька, но я уже дошла до лестницы и припустила вниз.

Стеша уткнулась мне в шею и только периодически вздыхала, а когда мы оказались в машине, спросила:

— А почему, папа? Он же приехал за мной. Он же хотел поиграть со мной.

— Папа вечером приедет. Все хорошо, не переживай, пожалуйста, — покачала я головой и завела машину. Но как только я уехала с паркинга, телефон начал разрываться входящими от Олега.

Я подняла трубку, когда встала на светофор.

— Вик, ну ты нормальная, нет? — только и спросил муж, заставляя меня стиснуть зубы, и я ощутила неприятный металлический привкус во рту.

— Да нормальная, я передумала. Стеша едет к няне. Реши, когда ты в следующий раз приедешь и заберёшь дочь. В противном случае каждый раз, когда она будет исчезать из кружков, я буду вызывать полицию.

Я бросила трубку, и Стеша тяжело задышала, глядя на меня искоса.

— Мам, я опять что-то не так сделала? — Спросила дочка, но я покачала головой.

— Не бери в голову. Это только между мной и папой, он просто не предупредил, что заберёт тебя. Я очень переживала, и няня очень переживала.

Стеша же только вздохнула и развернувшись к заднему сиденью потянула из кармашка бутылку с водой, пила жадно, как будто бы ей не давали как минимум полдня ни чая, ни воды, а я, добравшись до дома, вышла из машины, собрала дочь и поднялась на этаж.

Няня , встретила нас охами, вздохами заламывала руки, причитала, а я, вдруг, остановившись, поняла, что не вывожу, и надо в конце концов найти эту чёртову таблетку от головы. Пройдя в кухню, я выдвинула ящик с аптечкой, нашла обезболивающее, выпила, а потом перевела взгляд на мобильник, где по-прежнему висели неотвеченные звонки от моей свекрови.

Стеша переодевалась и готовилась к домашним заданиям.