Измена. Спаси меня, если сможешь (СИ) - Латте Лия

— Он здесь, скорее! — она развернулась и поспешила внутрь, мы последовали за ней.

Мужчина лежал в кровати, его лицо было бледным, губы пересохли, а дыхание сбивалось. Он с трудом повернул голову в нашу сторону, пытаясь сфокусировать взгляд.

— Доктор… помогите… — прохрипел он едва слышно.

Женщина посмотрела на нас умоляющим взглядом.

— Всё будет хорошо, дорогой, — тихо сказала она, поглаживая его пальцы.

Я сжала зубы. Боль кольнула в груди. Так они смотрели друг на друга после десятилетий брака. Забота, преданность, настоящая любовь. Та самая, в которую я верила, пока не оказалась обманутой.

Мужчина слабо улыбнулся жене, а затем посмотрел на нас.

— Мне… плохо, — прошептал он.

Я быстро оценила его состояние. Правая сторона лица обвисла, речь была невнятной, а рука слабо дергалась, словно он пытался её поднять, но не мог. Давление оказалось критически высоким, а пульс — нерегулярным. Всё указывало на инсульт.

— Артём, готовь капельницу. Нужно срочно стабилизировать давление, — скомандовала я, проверяя зрачковый рефлекс пациента.

Я развернула укладку, быстро достала шприц и ампулы с лекарством. Артём уже готовил систему, закрепляя капельницу на треноге. Аккуратно обработала место укола и ввела препарат, отслеживая реакцию пациента.

— Кислород! — добавила я, перехватывая маску и аккуратно надевая её на лицо мужчины. — Дышите глубже, сейчас станет легче.

Он слабо моргнул, дыхание оставалось прерывистым, но чуть замедлилось. Я посмотрела на монитор — показатели оставались нестабильными.

— Держите его голову ровно, чтобы улучшить приток крови. Нам надо быстрее везти его в больницу! — заключила я, встречаясь взглядом с женой пациента, которая до сих пор крепко держала его за руку.

Мы проверили давление, подключили мониторинг, дали кислород. Мужчина судорожно сжал пальцы жены, она не отпускала его ни на секунду, шепча что-то тихое, успокаивающее.

— Всё будет хорошо, милый, я рядом. Мы справимся, — её голос дрожал, но она держалась.

Я отвела взгляд, чувствуя, как ком подкатывает к горлу. У меня никогда не будет такого с Павлом. Я никогда не услышу от него слов поддержки.

— Готово, — сказал Артём. — Давление падает. Нужно ехать.

Я повернулась к женщине, которая всё ещё держала мужа за руку, её пальцы судорожно сжимали его ладонь.

— Нам нужна помощь, — сказала я и посмотрела женщине в глаза. — Позовите соседей, кто сможет помочь спустить его вниз.

Она замешкалась на мгновение, глядя то на меня, то на мужа, но затем кивнула и выбежала из квартиры. Через пару минут вернулась с двумя мужчинами — одним постарше, с седыми висками, и молодым парнем в спортивном костюме.

— Мы поможем, — уверенно сказал молодой.

— Осторожно, держите его за спину и ноги, без резких движений, — скомандовала я.

С их помощью мы аккуратно переложили пациента на носилки и начали спускать вниз по лестнице. Виктор Петрович уже ждал у машины, открыв двери, готовый немедленно рвануть в больницу.

— Быстрее, — бросил он. — Если инсульт, каждая минута на счету.

Я кивнула, забираясь внутрь, и Виктор Петрович рванул с места.

— Ксения… — вдруг раздался голос Артёма. Он смотрел на меня серьёзно. — Я хотел…

— Что?

— Я просто…

И в этот момент пациент закашлялся, захрипел, его зрачки закатились. Мониторы истошно запищали.

— Он теряет сознание! Петрович, гони!

Глава 12

— Он теряет сознание! Петрович, гони!

Машина дёрнулась, двигатель взревел, и мы помчались по пустым улицам. Артём бросился к укладке, выхватывая шприц с адреналином. Я быстро проверила пульс — нитевидный, едва прощупывался.

— Готовлю адреналин, — буркнул Артём, открывая ампулу.

— Резкое падение давления, — прохрипела я, глядя на монитор. — Сердце может остановиться в любую секунду.

Я сжала челюсти, пытаясь сосредоточиться. Руки дрожали, но я заставила себя успокоиться. Пациент — вот что сейчас главное.

— Вводи!

Артём ввёл адреналин в вену, следя за реакцией. Несколько долгих секунд — ничего. Монитор продолжал истошно пищать.

— Чёрт, давай преднизолон и два кубика атропина! — крикнула я, чувствуя, как холодный пот выступает на лбу.

Артём быстро ввел оба препарата. Мужчина резко втянул воздух, глаза слегка приоткрылись, но сознание всё ещё оставалось мутным.

— Есть пульс! — выдохнула я, слабо улыбнувшись. — Давление поднимается.

В машине все выдохнули.

Я перевела взгляд на женщину, сидевшую у двери. Сжав руки в молитвенном жесте, она что-то шептала одними губами. В её глазах стояли слёзы.

— Он будет жить? — едва слышно спросила она.

— Главное — добраться до больницы, — ответила я. — Мы сделали всё, что могли.

Петрович прибавил скорость. Воздух в машине звенел от напряжения. Мы с Артёмом молча следили за показателями. Каждое учащённое биение отдавалось эхом в висках.

— Давай, держись… — прошептала я, даже не осознавая, что говорю вслух.

Артём бросил на меня короткий взгляд, но промолчал. Только пальцы нервно стучали по корпусу укладки.

— Давление стабилизируется, — мой взгляд прикован к показателям на мониторе. — Доехали бы только…

— Доедем, — тихо ответил он.

Когда машина въехала во двор больницы, мы с Артёмом одновременно выдохнули. В приёмном покое нас уже ждали. Пациента передали врачам.

Жена побежала за ним, даже не обернувшись на нас. Я только кивнула, понимая её. Сейчас для неё не существовало ничего, кроме мужа.

Перед глазами тут же всплыл образ Павла — как он нежно держал меня за руку, как обещал заботиться, как любил… или как я думала, что любил.

Я глубоко вдохнула, пытаясь загнать эти мысли поглубже. Но они не уходили. Почему Павел так легко смог отказаться от всего, что было между нами? Любил ли он меня? Или я просто в это верила?

Я с трудом перевела дыхание, возвращаясь к машине. В ушах звучали слова главного врача: «Эмоции не спасают жизни». Тогда они больно задели меня, но теперь начинаю понимать их смысл. Пора сделать эту фразу своим принципом — иначе я сломаюсь.

Я перевела взгляд на Артёма. Он волновался и неуверенно теребил застёжку на куртке, перемещая её взад-вперёд.

— Может, выпьем кофе как-нибудь? — неожиданно предложил он.

Я удивлённо посмотрела на него.

— Почему бы и нет? Как будет перерыв давай выпьем на станции.

— Нет, Ксюша… — он замялся, опустив взгляд. — Я хотел пригласить тебя… на свидание.

Слова повисли в воздухе. Я растерялась от неожиданности.

— Артём… — я подбирала слова, чувствуя, как всё внутри сжимается. — Ты хороший друг, но…

Он быстро отвёл взгляд, спрятав разочарование за привычной улыбкой.

— Понял, не проблема. Просто кофе на станции.

Я кивнула, не в силах встретиться с ним взглядом.

Рация ожила, спасая нас обоих.

— Бригада сто семь, ребёнок, пять лет, высокая температура, улица Полевая, 8.

— Приняли, — отозвалась я, бросив на Артёма короткий взгляд.

— Давай, Ксюша, работаем, — глухо пробормотал Артём., отворачиваюсь от меня.

Машина тронулась с места, в салоне повисло неловкое молчание.

Воспоминания о Павле снова вспыхнули в сознании — его ложь, равнодушие, и та боль, которую он мне причинил до сих пор не отпускала.

Как он смотрел на меня, когда говорил, что всё получится, как уверял, что любит… А потом как-то незаметно всё это исчезло.

В голове звучали его слова о том, что это временно, что всё наладится. Но сейчас я знала правду — он мне врал. Он выбрал другую жизнь, оставив меня с долгами и разбитым сердцем.

Я сжала кулаки, заставляя себя вернуться к реальности. Сейчас нужно спасать других.

Мы приехали по адресу через десять минут. Старенький двухэтажный дом с облупившимся фасадом. На пороге нас уже ждала взволнованная женщина лет тридцати, с растрёпанными волосами и покрасневшими глазами.

— Проходите, он там… Температура не сбивается… — голос её дрожал.