Отдых по двойной цене (СИ) - Лирова Нора

Володя ушел. Я же попыталась вырваться, но это было бесполезно. Кирилл погладил меня по спине.

— Ты хорошая девка, но очень глупая. Разве ты вчера еще не поняла, что сопротивляться бесполезно? — прошептал он. Его пальцы нашли веревку, которая затягивала штаны. Развязал ее. Штаны тут же упали. — Володь, убери стул.

Стул выскочил из-под моей задницы. Штаны упали к ногам.

— Попка не болит, крошка? — ласково спросил Кирилл.

Я так испугалась, что не могла ничего произнести. К тому же меня мутило от масла с майонезом на моем лице. Пальцы Кирилла заскользили по моей заднице, раздвигая половинки. Его пальцы были смазаны каким-то кремом. Или гелем. Я почувствовала, как он начал их вводить в меня. Сразу два пальца.

— Тихо, не дергайся. Не сопротивляйся мне. Ты должна быть ласковой, податливой. Все дырочки должны быть рабочими. Вот так. Будешь плакать и спорить, то тебе будет больно. А я знаю, как доставить боль. Чувствуешь?

Что я должна была почувствовать? Как его пальцы мой зад насилуют? Они были большими и толстыми. Вдвоем больше того резинового члена, который они в меня вчера вставили.

И тут я поняла. Все внутри загорело огнем. Кирилл продолжал потрахивать меня пальцами до конца не вставляя. Я же чувствовала, как внутри нарастал огонь.

— Тихо. Не брыкайся. Смотри какая резвая. Попка так и подпрыгивает. Или хочет, чтобы я поглубже ввел пальчики? Шаловливая какая!

— Добавить в тарелку воды? — спросил Володя.

— А это от куколки зависит, — сказал Кирилл. — Светик, затихни. Вот. Можешь, когда хочешь.

Он вынул пальцы. Я смогла выдохнуть. Задница продолжала гореть огнем, но не было давления и неприятного расширение ануса. Холодное и твердое оказалось около входа в зад. Я почувствовала давление и жжение, которое смешивалось с холодом от твердой и железной хрени.

— Больше не буду. Пожалуйста!

— Опа. Вот так. Вошла. Ходишь с пробкой двадцать минут. После этого разрешу снять. Поняла?

— Да.

— Умойся, — велел он. Я быстро подняла штаны.

— Я хочу с ней поиграться, — сказал Володя.

— Играйся, пока я вещи собираю. У тебя двадцать минут, — ответил Кирилл.

Я умылась. Вытерла лицо, стараясь не обращать внимания на ощущения в заднице. Володя подошел ко мне. Провел ладонью по моей спине.

— Больно?

— Немного.

— Привыкнешь. Встань на колени.

— Тут?

— Да. Вставай. Колени вместе. Спинку выпрями. Вот так постой. Я сейчас приду.

Его не было минут пять. Пять минут наедине с мыслями, что это все не для меня. С мыслями, что когда я вырвусь из их общества, то уеду из этого места и больше никогда не вернусь. Нельзя позволять так с собой поступать. Есть же гордость. Есть же принципы. Есть же мечты. Я хотела, чтобы все было как в фильме. Только этот фильм, в который я попала, был из взрослой категории. А сценарии был написан больным извращенцем, которому надо было лечиться.

Володя вернулся с резиновым членом, который был больше вчерашнего. Да сколько у них с собой таких штук? И зачем? Или у них это нормально издеваться над женщинами?

Он провел этой хренью по моим губам. Надавил, заставляя открыть рот. А затем нажал кнопку на рукоятке, заставляя резиновый член перейти в движение. Я морщилась, но не думала сопротивляться. Мне все это не нравилось. Член двигался в моем рту, щекоча неба и язык. Задница продолжала гореть огнем. И тут пришло понимание, что меня так просто не отпустят. Что из романтического фильма я оказалась в каком-то триллере.

Володя приспустил штаны и трусы, доставая член. Он у него был довольно вялый. Поймав мою руку, Володя положил ее под член на яйца, показал, как надо их мять. Сам же положил руку мне на голову. Власть. Ощущение бессилия. Я была в его власти. Как вчера, он мог делать со мной все, что ему хотелось. Вся моя жизнь, учеба, мои стремления и желания — его ничего из этого не интересовало. Для него и для Кирилла я была лишь куклой, для удовлетворения их похоти.

Такое не могло быть в современном мире. А как же уважение? Как же чувства? И почему от всего, что они творили, у меня отключалась голова? Где была та грань, которая боль и унижение превращала в удовольствие? И как можно было от этого получать удовольствие?

Появился Кирилл. Володя сразу отошел от меня. Тело трясло. Кирилл поднял мое лицо за подбородок. Его прикосновение было приятным. Успокаивающим. Кирилл ничего не сказал. Поднял меня на руки и понес в ванную. Там скинул с меня одежду и поставил под холодный душ. Направив струю на мою задницу, он вынул пробку, одновременно смывая остатки смазки, которая сильно жгла. Я была так поглощена переживаниями, что не сопротивлялась. Полотенце. Его руки вытирают меня. Потом смазывают половые губы и задницу каким-то кремом.

— Сейчас будет легче, — пообещал он. Ласково пообещал. Я почему-то расплакалась. — Чего такое? Домой хочешь?

— Нет. Просто не понимаю.

— Поехали на рыбалку. Одевайся. Потом заедем за твоими вещами. Договорились?

— Хорошо.

В тот момент мне показалось, что я сломалась и больше не могу сопротивляться. Что на кухне, с резиновым членом во рту и горящей задницей я была так унижена своей слабостью, что потеряла право на споры. К своему стыду мне так понравилось ощущать себя слабой и глупой, что я испугалась. Испугалась своей испорченности. Даже промелькнула мысль, что теперь мне работать можно будет только проституткой. Что говорить. Первый опыт он всегда дерьмовый. Да и все оказалось слишком шокирующим для меня. Вот я и сдалась тогда, чем порадовала Кирилла и Володю. Они этого и добивались.

Я оделась. В шоковом состоянии вышла из дома. Кирилл уже складывал удочки в лодку. Володя протянул мне кружку с чаем. Я выпила ее залпом, не почувствовав вкуса. После этого Володя закрыл дверь и помог мне сесть в лодку.

— Никогда не плавала в лодке, — сказала я.

— Будешь общаться с нами и не то попробуешь, — как-то двусмысленно сказал Володя.

— Не смущаю, куколку. Она и без того в шоке от нас.

— Светик, у вас долги в семье большие?

— Не особо. Там все упирается в то, что папа не работает, — ответила я. Машинально, не думая, что и кому я говорю.

— Вчера слышал.

— Мама его хоть и попрекает деньгами, но дело в другом. Они друг друга простить за измены не могут. Не доверяют друг другу. Мама боится одна с детьми остаться. Папа боится, что не сможет один вытянуть жизнь и алименты. Вот и издеваются друг на другом. По типу вместе тесно, а врозь скучно. Только тут вместе жить тяжело, а поодиночке страшно, — ответила я. — Но это мое мнение.

— Со стороны виднее, — сказал Володя.

— Когда домой придешь, то маме расскажешь, как весело время с нами проводила? — спросил Кирилл.

— Зачем? Скорее выслушаю, какой папа плохой, что напился. И что я куда-то делась.

— Вот и зачем спрашивается тебе туда возвращаться? Оставайся с нами, — сказал Володя.

— Она и останется. Это вопрос решенный, — сказал Кирилл, как будто все решил за нас всех. Это я сейчас понимаю, что они бы меня все равно не отпустили. Но Володя все равно хотел, чтобы решение остаться приняла я, а вот Кириллу было необходимо доказать, что у меня слова нет. И он это доказал.

Я стала смотреть в воду, не обращая на них внимания. Романтический фильм стал триллером. Но все равно, это все не навсегда. Максимум на пару дней. Потом им надоест…

Ха! Наивная! Как оказалось, игрушки могут долго служить. А если к ним еще и привязываются…

Глава 4

Над озером поднималась белая полоска тумана. От комаров меня опрыскали какой-то дрянью, которая пахла ванилью. Кирилл налегал на весла, все дальше и дальше отдаляясь от берега. Володя вспомнил про надувные жилеты. Нацепил один на меня, другой на себя. И вот мы отплыли довольно далеко от берега, когда Кирилл решил остановиться. Начал раскладывать удочки. Достал ящик с крючками и блеснами. А еще баночку с червяками.

— Даже не предлагай мне червяков насаживать. Не буду, — сразу предупредила я.