Джилл Шелвис - У любви в плену
Потребовалось еще два часа и уйма писанины, прежде чем Сойер наконец освободился. Но всплеск адреналина все еще требовал выхода, поэтому за неимением лучшего способа успокоиться Сойер направился в гимнастический зал.
Несколько раз в неделю он встречался там со своим другом Мэттом Бауэром — окружным лесничим и своим спарринг-партнером.
— Ты мог бы попытаться сделать это с кем-нибудь, кто даст тебе отпор, — заметил Сойер, наблюдая, как Мэтт бьет кулаками по боксерской груше.
Тот повернулся и окинул его взглядом.
— Мне больше подходит груша. Ты выглядишь слабым, Томпсон.
Сойер улыбнулся. Оба знали, что он всегда в отличной боевой форме. Мэтт ответил ему улыбкой. Он был одним из немногих в Лаки-Харборе, кого не пугали габариты шерифа. И не без оснований, поскольку Мэтт — бывший коп из Чикаго, а такого парня ничем не прошибешь.
— Неудачный день?
— Да. Я сломал ноготь.
Мэтт ухмыльнулся:
— Баба!
Следующие тридцать минут они безжалостно выбивали друг у друга победу, но в конце концов растянулись на мате, ловя воздух.
— Хочешь рассказать мне о своем геморрое? — спросил Мэтт, когда немного оправился.
— Не хочу, — прохрипел Сойер, изучая потолок и дожидаясь, пока стихнет шум в ушах.
— Я уверен, это не женщина. У тебя ее нет. Ты всех распугал.
— Отстань от меня.
— Ты не в моем вкусе, приятель, — хихикнул Мэтт. — Я люблю отзывчивых и красивых. Значит, работа?
Это его жизнь, подумал Сойер.
— Я бы выбил из тебя больше, только уже не чувствую ног.
— Ну и кто из нас баба?
Фыркнув, Мэтт сумел встать.
— Пойду-ка я в душ.
Сойер лежал еще пару минут. Избыток адреналина и энергии он израсходовал, тело расслабилось. Теперь бы найти силы, чтобы встать. Сжимая болевшие ребра, он с трудом поднялся и увидел перед собой Хлою.
Она была одета для тренировки; в черные короткие штаны и желтое спортивное бра, — но Сойера остановило не это.
— Тебе дали пинка под зад, шериф.
— Черта с два.
— Не знаю. — Хлоя подняла голову, чтобы взглянуть на него. — По крайней мере твой разгоряченный друг встал на ноги с большей легкостью, чем ты.
— Разгоряченный?
— Хм… У тебя кровоточит губа.
— Я в порядке, — ответил Сойер, вытирая кровь.
— Хорошо, — с сомнением произнесла Хлоя. — Если ты уверен…
Боже. Минуту назад он не представлял, как отволочь себя в душ, а теперь сел на скамью для жима и потянулся за гирями. Хлоя подняла бровь, но, молча вставив наушники, села на другую скамью к нему спиной.
— А твоя астма?
— Это же не сердце. Все нормально, когда я двигаюсь медленно.
Она начала работать предплечьями — движение, придававшее ее упругому, изогнутому телу какой-то непостижимый ритм. Конский хвост великолепных рыжих волос раскачивался туда-сюда, но плечи оставались прямыми, а мускулы спины — гладкими и женственными, у нее был самый красивый зад, какие Сойер видел. Наверняка в этом зале имелись и другие привлекательные попки, но Хлоина была перед ним, притягивая его взгляд. Он пытался увидеть как можно больше, и она застала его врасплох, когда повернула голову.
Сойер моментально поднял гири. К счастью, руки подчинились ему, и он избежал полного унижения.
Хлоя внимательно смотрела на него, и в ее взгляде было что-то новое, что-то опасное, роковое, темное. Молчаливый призыв, разбудивший такую же опасную, роковую часть его, которую он давно обменял на другой образ жизни. Сойер опять поднял гири. Он бы наверняка размозжил себе голову, если б его не остановили две больших руки.
Мэтт.
Друг с ухмылкой забрал у него гири.
— Вот так, — покровительственно сказал он. — Теперь можешь и дальше рисоваться перед красивой леди. Мэтт подмигнул Хлое.
Та ответила ему улыбкой.
А Сойер с удовольствием швырнул бы друга на пол, если б мог.
Глава 6
Возможно, твоя единственная цель в жизни — просто служить предостережением другим.
Хлоя ТрегерХлоя любила деловые путешествия, встречи с новыми людьми, переезды с места на место. Это было напоминанием о вольной цыганской жизни, проведенной с Фебой.
Но теперь есть Лаки-Харбор, ее сестры, и, несмотря на их различия, она довольна. Несколько месяцев Хлоя пыталась выяснить почему, и вот сейчас, сидя в кухне гостиницы и смешивая авокадо с майонезом, наконец поняла.
Впервые в жизни у нее появилась как бы домашняя база. Это было совершенно новым ощущением, и, честно говоря, оно не вызывало боязни замкнутого пространства. И все же Хлоя вела борьбу с собой.
К счастью, она не могла тратить время на размышления. Сегодня ей следовало приготовить косметическое средство для бутика отеля в Портленде, а так как она все делала из натуральных продуктов, ее ждала масса работы.
— Пахнет… интересно, — сказала Тара.
Она была старшей и обладала львиной долей невозмутимости и не меньшей аккуратностью. Хотя Тара уже приготовила завтрак для ночных постояльцев, ни один волосок не выбился у нее из прически, на белой крахмальной блузке и красивых черных брюках не осталось ни крошки, ни пятнышка. А как сестра ухитрялась готовить и обслуживать посетителей в обуви на таких высоких каблуках, вообще было выше понимания Хлои, носившей только удобную практичную одежду и балетки.
— Как ты можешь все время оставаться такой чистой?
Тара улыбнулась.
— Я не смешиваю кучу… — она заглянула в чашку Хлои, — вонючих зеленых овощей для прихотливых клиентов.
— Это кондиционер для волос. Он из авокадо и майонеза и совсем не вонючий. А действует лучше твоего кондиционера за пятьдесят долларов.
— Авокадо и майо? — Южный акцент Тары был едва различимым и прелестным, когда ее что-то забавляло. — Твои модные клиенты собираются втирать это в свои волосы?
— Здесь только натуральные продукты, насыщенные всеми полезными жирами. Людям это нравится.
— А знаешь, что нравится мне, дорогая? Помощь с грязной посудой.
Это по крайней мере не уборка туалетов, успокоила себя Хлоя, что ей приходилось делать неоднократно.
— Я скучаю по Миа, — сказала она.
Тара улыбнулась при упоминании о дочери, которую родила совсем еще юной.
— Я тоже скучаю по ней.
Прошлым летом Миа работала в гостинице, помогая с уборкой и давая Хлое желанную передышку. Но теперь она по культурному обмену в Испании, заканчивает последний год средней школы.
Поставив чашку, Хлоя налила в раковину горячей воды и была уже на полпути к горе кухонной утвари, когда вошла Мэдди с целым подносом грязной посуды, которую, видимо, забрала из комнат постояльцев, и всю ее, мило улыбаясь, она поставила в раковину. Черт побери! Хлоя добавила горячей воды и мыла.
