Холли Петерсон - Нянь, или мужчину вызывали?
Потом к маленькому аэровокзалу подъехал огромный самолет, куда больше других. Я насчитала девять иллюминаторов и увидела на хвосте буквы «j» и «v». К прибывшему самолету подъехали черный джип «сабербан» С затемненными стеклами и огромная моторизованная тележка, тянувшая за собой металлический трейлер для багажа. Я начала перебирать в уме фотографии аспенских домов знаменитостей из журнала «Пипл». Джек Николсон? Дэвид Бекхэм и Пош? Дверь открылась, и трап плавно опустился на поле. Носильщики выстроились по сторонам от него, выпрямились и посмотрели в салон, откуда должна была появиться голливудская знать.
Трап коснулся асфальта. Я прикрыла глаза от ослепительного дневного горного солнца. В дверях самолета показался пассажир.
Сюзанна. Она застыла на ступенях прямо передо мной. Мы уже сталкивались возле школы, но я обычно поворачивалась и уходила. Она написала мне отрывистую записку:
Джейми,
Все это никак не связано с тобой. Как низко я пала. Это было недолго и вообще не должно было начаться. Теперь все кончено. Никто ничего не узнает. Мне очень жаль.
Сюзанна.
Я не ответила. Теперь у меня не было выбора. Она быстро спускалась по лестнице. Нельзя допустить, чтобы она побежала за мной, — внутри аэропорта меня ждут Иветта и дети. Придется встретиться с ней лицом к лицу. Здесь и сейчас.
Я подняла темные очки на лоб и посмотрела ей в глаза.
— Привет, Сюзанна.
Она сошла с трапа на блестящий черный асфальт и тоже сняла темные очки.
— Джейми. — Она сжала губы. Сейчас у этой элегантной женщины не осталось элегантных отговорок. Я нарушила молчание первой.
— Ты здесь со всей семьей?
— Они приехали вчера, а у меня было заседание. А ты?
— С детьми.
— А. Хорошо.
Последовало долгое неловкое молчание.
— Да, вот что, Сюзанна: когда ты мне объясняла, что вся суть в том, чтобы делать мужу минет, я как-то сразу не поняла, что это подразумевало мужей подруг.
— Я не имела…
— Тебе стоило меня об этом предупредить, потому что это далеко не очевидная деталь.
— Это случилось всего один раз.
— Ты уверена? — Филип сказал мне, что они два раза днем ездили в «Плаза Атене».
— Не говори Тому. Пожалуйста, не говори. Он ничего не знает.
— Ты уверена, что он ничего не знает?
— Да. Это убьет его.
— А ты уверена, что это было всего лишь один раз?
— Ну, хорошо, может, еще разок. Но к тебе это никакого отношения не имело.
— Это как же?
— Ну… Это просто так, небольшой флирт. Том много месяцев подряд засиживался на работе… Его постоянно не было дома…
— Сюзанна, это имело самое прямое ко мне отношение. Мы же с тобой дружили.
— Ну, понимаешь, Джейми, он такой… А ты совсем не проявляла к нему интереса…
— Если ты хочешь сказать, что он привлекательный, то я это знаю. Потому, в частности, я за него и вышла.
— Ну, мне…
— Тебе что? Тебе очень жаль, что ты переспала с моим мужем?
— Ну да, разумеется. Я ужасно себя чувствую. Но я была так одинока. Тебе, должно быть, очень плохо сейчас.
— Мне было очень плохо. А теперь нет.
Она сделала шаг ко мне.
— Джейми. Мне так жаль.
Я сделала шаг назад.
— А мне жаль тебя, Сюзанна.
У нее был потрясенный вид.
— Жаль меня?
— Счастливые женщины с мужьями подруг не спят.
Антракт № 2
Серебристый «мерседес» медленно полз по маленькой боковой улочке Ред-Хук и, наконец, остановился около потрепанного пикапа «субару». Возле кафе сидели за столиком на белых пластиковых стульях два пожилых кубинца в теплых зимних пальто и играли в домино. Наблюдая за непривычно шикарным для этих мест автомобилем, они пришли к выводу, что это не наркодилерская машина. С ростом благосостояния района большинство уголовников разбежалось по соседним городкам, но время от времени разная шваль тут объявлялась. Но кубинцы были уверены: пассажир этой машины не из таких.
— Quien es eso?[10] — спросил один. Второй только пожал плечами.
Спереди прямо и неподвижно замер шофер в котелке, а сзади медленно опустилось затемненное стекло. Рука в тяжелых золотых браслетах торопливо указала на дом номер шестьдесят три.
— Оскар, останови машину рядом с теми многоквартирными домами.
Мудрый старый кубинец стряхнул со своей сигары пепел и усмехнулся.
Женщина вытащила из ушей сережки от Вердюры.
— Положи их в отделение для перчаток.
Из машины показался ботинок из крокодиловой кожи, потом безупречная нога и, наконец, очень богатая женщина, которая, замерев, с изумлением осматривала квартал.
— Оскар! Охраняй меня! Охраняй машину! Если я увижу хоть одну чертову крысу и она меня укусит, позвонишь в обслуживание платиновых клиентов в «Американ экспресс», пусть их вертолет вывезет меня в больницу прямо из этой дыры. Номер у тебя есть?
— Он на приборной панели, мадам, как всегда.
— И нажми на ту кнопку рядом с номером на панели. Не знаю, кто на нее отвечает, но ты ее все равно нажми, раз сто.
Оскар обежал вокруг машины и осторожно придержал женщину за локоть, висевший на перевязи, сделанной из шарфа от «Гермес».
— И неважно, что случится, даже если пятнадцать полицейских велят тебе убрать машину и объехать вокруг квартала, жди меня здесь. Скажи им: «Нет». В случае, если они захотят тебя арестовать, оказывай сопротивление. И даже если это будет грозить тебе тюрьмой, не вздумай оставлять меня здесь одну. Если я вернусь, а тебя не будет, на меня нападет кто-нибудь из местной банды и украдет мои любимые ботинки.
— Это совершенно безопасный район, мадам, — сказал Оскар, подводя ее к передней двери дома с коричневой кровлей. — Но я буду здесь. Беспокоиться не о чем.
— Не о чем? Ну, здравствуйте! Тут кругом прямо как в фильме «Безумный Макс»!
Женщина позвонила в квартиру номер пять, рядом с номером которой была надпись: «Бэйли».
— Да?
— Это ты, Питер?
— Да.
— Это Ингрид Харрис.
— О боже!
— Я все слышу.
— Я, э-э-э, очень занят сейчас.
— Мне наплевать. Мне надо с тобой поговорить.
— Правда?
— Да! Нет, неправда, я приехала в гости к близким друзьям в очаровательные многоэтажки неподалеку и решила к тебе заскочить. Слушай, это не то, что ты подумал. Обещаю держать руки при себе.
Один кубинец ткнул другого локтем.
— Ну… э-э-э… спасибо. Это хорошо.
— Честное слово, так оно и будет. Открой дверь.
Он нажал на кнопку домофона, и дверь открылась.
Женщина простучала каблуками вверх по пяти пролетам крутых скрипучих ступенек. Она благодарила бога за того сексапильного панамского тренера, который заставил ее работать на шаговом тренажере. Когда она подошла к площадке третьего этажа, кто-то отпер три замка, и дверь распахнулась.
