Джейн Грин - Всё может быть
— Что ты тут делаешь?
Не успевает он открыть рот, как Джулс с широченной улыбкой быстренько напяливает пальто и маленькими шажками направляется к двери.
— Господи, неужели уже три часа? — говорит она. — Я ужасно опаздываю. Созвонимся. — И она исчезает.
— Так что ты тут делаешь? — настаиваю я.
— Я просто был тут неподалеку и проходил мимо. Вот и подумал зайти и извиниться за то, что я наговорил.
— Что ты делал в этом районе?
— Ммм… — он отчаянно пытается что-то придумать, его глаза бегают по комнате в поисках подсказки, — надо было вернуть кассету в видеопрокат.
— Ты живешь в Хайгейте и ходишь в видеопрокат в Лэдброук Гроув?
— И что такого? Ну ладно. Я позвонил тебе на работу, и там сказали, что ты заболела. Вот и решил зайти, проведать тебя. К тому же я чувствую себя виноватым из-за всего, что наговорил тебе тогда. Ммм… понимаешь…
— И надо было придумывать эту чушь про видеопрокат.
— Отличная пижама, — говорит он.
Я заливаюсь краской от смущения и поджимаю ноги, чтобы спрятать вытертые коленки (это очень старая пижама).
— О, заткнись и оставь меня в покое, — ворчу я. — Ты так и будешь стоять или все-таки сядешь?
Он садится и начинает барабанить пальцами по коленям.
— Ну как ты? Ты вроде не похожа на больную, — он приглядывается получше, — но выглядишь ужасно.
— Ты пришел сюда, специально чтобы оскорблять меня, или есть другая причина? — спрашиваю я; мне уже все равно, как я выгляжу.
— Извини, извини. Я принес тебе подарок. — Он рыскает в карманах плаща и торжественно извлекает банку шоколадной пасты.
— Ник! Это же моя любимая! — У меня текут слюнки, и я выхватываю у него банку.
— Не хотел покупать цветы, — он смущенно улыбается, — слишком уж это предсказуемо. Я хотел извиниться зато, что сказал. Мне правда жаль, не смогу держаться.
— Ничего, — говорю я, откручиваю крышку, запускаю указательный палец в банку с пастой и облизываю его, издавая стоны наслаждения.
— Отвратительно, — говорит Ник, глядя на меня. — У тебя что, нет ложек?
Я протягиваю ему банку.
— Хочешь?
Он улыбается и тоже начинает есть пасту прямо пальцем.
— Ну так, — наконец говорит он, — у вас с Эдом все в порядке?
— Что ты имеешь в виду? — медленно спрашиваю я.
— Ну… после субботы… я… хмм… хотел спросить, все ли у вас в порядке.
Я сижу и размышляю несколько секунд, говорить ему или нет. Но рано или поздно он все равно узнает, поэтому решаю: пусть лучше узнает от меня. Я делаю глубокий вдох.
— Вообще-то нет. Не в порядке.
Ник вопросительно поднимает бровь.
— Все кончено.
— О боже! — произносит он; действительно шокирован. — Это же не из-за меня? Не из-за того, что я сказал?
— Нет, самодовольный ублюдок, не из-за тебя. Ну, ты помог, конечно, потому что я поняла, что ты прав. Все, что ты сказал тогда, — правда. Он совершенно мне не подходит, и в конце концов, я знаю, у нас ничего бы не вышло.
— Боже мой, Либби. Мне так жаль.
— Да, по лицу видно.
— Нет, правда. Я даже не знаю, что сказать.
— Не надо ничего говорить. Все в порядке. Я в порядке. В жизни всякое бывает.
— Ты хочешь поговорить об этом?
— А что говорить? Я совершенно потеряла голову, жила в мире фантазий, не думая о последствиях, и, к счастью, вовремя поняла это.
— А как Эд?
— Не знаю. Я сказала ему вчера вечером, но он никак не отреагировал. Он не произнес ни слова.
— Что? Ничего не сказал?
— Нет. Весь вечер молчал как рыба.
— О господи! — Ник тяжело вздыхает. — Бедняга.
— Знаю. Я чувствую себя настоящей сволочью.
— Нет, Либби, ты не сволочь. Так будет лучше для вас обоих. Знаешь, нет худа без добра.
— Забавно — Джулс сказала то же самое.
— И это правда. Но не беспокойся, он переживет. Найдет кого-нибудь еще. И ты тоже.
— Забудь. — Я решительно мотаю головой. — С меня хватит. Я даю обет целомудрия. Меньше всего мне сейчас хочется общаться с мужчинами.
— Даже со мной?
Я поднимаю глаза и смотрю на него. И хотя он такой красивый и очень мне нравится, понимаю, что сейчас совсем к этому не готова. Меньше всего мне хочется заводить роман с Ником, чтобы избавиться от депрессии. Поэтому я печально качаю головой, смотрю ему прямо в глаза и пытаюсь улыбнуться.
— Да, — тихо говорю я. — Даже с тобой.
На следующий день звонит Олли.
— Я уже все знаю, — говорит он. — Мне мама утром позвонила, поделиться своим несчастьем. Ты в порядке?
— Да, Олл, — отвечаю я. — Все еще немного расстроена, но начинаю чувствовать облегчение.
Олли смеется.
— Я не хотел тебе раньше ничего говорить, но, знаешь, он был полным придурком.
— Что?
— Да ладно тебе. Теперь-то уж можно честно сказать: напыщенный старый пердун.
Это невыносимо: слышать такое от людей, которых ты любишь.
— Олл! Зачем ты так? Не так уж он был ужасен. Ради бога, мы всего пару дней назад расстались.
— Либби, все твои предыдущие бойфренды тоже были не подарок, но этот… Если бы ты вышла за него замуж, мне бы пришлось от тебя отказаться.
Я в шоке. В глубоком шоке.
— Ты действительно так думаешь?
— Извини, Либби, но мало того, что внешне он просто пугало, так еще и самодовольный, как индюк. Единственное его достоинство, на мой взгляд, — это деньги. Ну да, еще спасает то, что он был без ума от тебя.
Я вздрагиваю: реальность оказалась очень жестокой.
— Ты думаешь, все остальные тоже так думали?
— Не сомневаюсь. Слушай, извини, что я тебя расстроил, но вы же расстались, я думал, что могу говорить откровенно.
— Да, — вздыхаю я. — Просто я чувствую себя такой дурой. Но знаешь, Олли, он был неплохим парнем.
— Ладно, согласен. Но он тебе совершенно не подходил.
— Да, теперь я понимаю. Мама еще не успокоилась?
— Что ты. Ты же знаешь нашу маму. Она и через десять лет тебе не простит, что ты порвала с Эдом Макмэхоном.
— Боже, как же она меня раздражает. Хотя бы попыталась понять меня.
— Ну, если это тебя утешит, она сказала, что понимает, что ты чувствуешь.
— Ты шутишь!
— Нет. Я удивился не меньше тебя. Она, конечно, до смерти боится рассказывать соседям, но в глубине души понимает, что ничего хорошего из этого бы не вышло. Она все твердила о том, как они с папой были влюблены, когда поженились. Я уж думал, старушка совсем спятила.
— Ох, Олли, — смеюсь я, — ты и не представляешь, как мне сейчас хорошо.
Глава 31
Прошел уже месяц, и я чувствую себя абсолютно нормально. С головой ушла в работу — в офисе не могут понять, что же со мной произошло, так много мне удается сделать. Но разве работа не лучший способ справиться с одиночеством?
