Джейн Грин - Всё может быть
В половине одиннадцатого, кутаясь в одеяло, перебираюсь на диван. Полтора часа смотрю какую-то ерунду по телевизору, чтобы отвлечься от мыслей о том, что снова одна, и о том, какая же я дура.
Ведь надо быть полной дурой, чтобы сделать то, что сделала я. Как признаться друзьям, что мне так отчаянно хотелось замуж, что я приняла предложение первого попавшегося мужчины, к которому не испытывала ровным счетом ничего, кроме легкого раздражения и редких проявлений дружеской симпатии?
Как признаться им, что последние месяцы провела, в мельчайших деталях планируя свою свадьбу, но ни разу не задумалась о том, что ждет меня после дня бракосочетания?
Разве они смогут понять, что, несмотря на мою так называемую независимость и карьерный успех, я позволила себе полностью отдаться фантазии, жила в мире грез, мечтая о роскошной жизни? Что я мелочный, поверхностный человек, о чем и сама не подозревала?
День проходит как во сне. Я пытаюсь ни о чем не думать, но это трудно, потому что мне очень, очень плохо. И когда звонит Джо с работы и говорит, что мне срочно надо перезвонить Аманде, я думаю: а ну, к черту, по крайней мере, может, меня это отвлечет.
— Аманда? Это Либби.
— Дорогая! — восклицает она. — Бедняжка моя! Мне сказали, что ты заболела, и я не хотела тебя беспокоить, но секретарша настояла на том, чтобы позвонить тебе домой.
Ну да, конечно. Джо никогда бы не сделала ничего подобного. Я знаю, что Аманда просто потребовала, чтобы ей дали мой домашний телефон.
— Я в порядке, — хрипло отвечаю я. — Немного простудилась.
— Скоро выздоровеешь, — беззаботно щебечет она. — Просто мне сегодня утром позвонили из «Космо». Они хотят взять у меня интервью, и я подумала, что, может, ты позвонишь им и все устроишь.
И за этим она звонит мне домой? Она что, не могла сама поднять трубку? Но, видно, Аманде просто необходимо притворяться звездой мегамасштаба: разве такая, как она, может звонить кому-то лично?
— Хорошо, — измученным голосом отвечаю я, — завтра позвоню.
— Отлично! — Она в восторге. — И, кстати, твоя вечеринка удалась. Как тебе повезло! Быть невестой Эда Макмэхона.
— Вообще-то, — постанываю я, но знаю, что, если сейчас ей не скажу, она придет в ярость, когда узнает от кого-то еще, — мы разорвали помолвку.
Мне кажется, она перестает дышать.
— Аманда, ты слушаешь?
— Да, извини. Не могу поверить, вы так идеально подходили друг другу.
— Нет, как видишь, это не так.
— Но вы все еще вместе, да? На время отложили свадьбу и все?
— Нет. Все кончено. Мы расстались.
— О господи, да как он посмел! Бедная, бедная девочка. Неудивительно, что ты не вышла на работу. Как ты себя чувствуешь?
— Нормально. И, кстати, это я решила порвать с ним. Так что не стоит меня жалеть.
— Ты шутишь? — Она смеется.
— Нет, а что?
— Ты бросила Эда Макмэхона? — Она не верит своим ушам. — Да ты что, совсем спятила, что ли?
— Боже мой, Аманда, если он так тебе нравится, забирай его с потрохами.
В трубке молчание.
— Извини, — бормочу я. — Я не хотела нагрубить тебе. Просто он не для меня, вот и все.
— Хорошо, хорошо. Я прекрасно тебя понимаю. Ну и ладно, на свете полно других мужчин.
Через несколько секунд ей звонят по другой линии и мы прощаемся. Стоит мне положить трубку, как я начинаю чувствовать себя отвратительно. А что, если это был мой последний шанс выйти замуж? Вдруг я ошиблась? Но потом вспоминаю его щенячье выражение лица, его усы, привычку говорить по-французски. И понимаю: ни за что бы не согласилась на это. Ни за какие деньги, даже за все сокровища мира.
Чуть позже днем, когда Джулс оставляет уже четвертое за сегодня сообщение, я снимаю трубку. Она говорит, что заедет проверить, все ли у меня в порядке.
— Ты выглядишь ужасно, — говорит она.
Я открываю дверь в пижаме.
— Спасибо, — бормочу я. — А ты чего ожидала?
— Извини, я просто не думала, что ты так расстроишься. Ты будто всю неделю лила слезы.
— Так я себя и чувствую.
— Иди ко мне, — говорит она и крепко меня обнимает.
Потом я ставлю чайник и делаю чай. Мы садимся, и я все подробно ей рассказываю.
— Я понимаю, тебе сейчас тяжело, но ты должна жить дальше и надеяться на лучшее. Ты уже никогда не повторишь той же ошибки.
— Знаю, — вздыхаю я. — Просто ему было так больно, так обидно, а я раньше никому не причиняла такой боли, поэтому ужасно себя чувствую.
— Как говорится, нет худа без добра. Так будет лучше и для него, и для тебя.
— Да, понимаю. О боже, мне снова придется ходить на вечеринки и свидания, я же теперь опять одна!
— Отличный способ забыть обо всем.
— Но я пока не хочу ни с кем встречаться. Я хочу какое-то время побыть в одиночестве.
— А как же Ник?
Я отрицательно качаю головой.
— Я не готова к этому. И потом, Ник — не то, что мне нужно. Хотя, может быть, ради секса стоит попробовать… — И впервые за несколько дней на моем лице появляется тень улыбки.
— Не вздумай! — возмущается Джулс. — Даже не пытайся снова убедить меня, что тебя интересует только секс.
— Джулс, — я опускаюсь на диван и начинаю хихикать, — знаешь что? Слава богу, мне никогда больше не придется спать с Эдом.
Она тоже смеется.
— Это было так плохо?
— Нет, — отвечаю я. — Хуже.
Мы продолжаем болтать, Джулс готовит мне чай и ухаживает за мной как за больной. Я чувствую себя лучше. Мы разговариваем, и я понимаю, что, несмотря ни на что, все же испытываю огромное облегчение.
А потом, внезапно и неожиданно, наш разговор прерывается звонком в дверь. Мы обе вскакиваем на ноги. Джулс смотрит на меня и шепчет:
— К тебе кто-то должен прийти?
— Нет, — шепотом отвечаю я. — Надеюсь, это не Эд.
— Хочешь, я открою? — спрашивает она.
Я киваю и снова устраиваюсь на диване. Кто бы это ни был, Джулс отправит его куда подальше.
Она возвращается в гостиную, и позади нее, прямо-таки по пятам, следует тот, кого я сейчас ожидала увидеть меньше всего, — Ник. Черт.
У него смущенный вид. Мне хочется умереть. Я похожа на чучело — не причесывалась со вчерашнего вечера, не накрашена, и под глазами потеки черной туши. А уж мою фланелевую пижаму вообще не следует показывать никому — только Джулс. И то вряд ли.
— Ммм… привет, — говорит он.
Я ломаю голову: какого черта он тут делает? И почему так потрясающе выглядит в отличие от меня? И отчего мне сегодня не пришло в голову привести себя в порядок — так, на всякий случай? Но вернемся к главному — что он тут делает?
— Что ты тут делаешь?
