Мейв Бинчи - Сердце и душа
— Мы с супругой ждали его больше десяти лет. Почти потеряли надежду. Тогда-то он и родился.
Добродушный Бобби ко всему в жизни, даже к своей злобной женушке, относился с улыбкой. Мальчику, которого они так долго ждали, повезло унаследовать характер отца, а не матери.
— Фиона будет в восторге, — сказал Деклан, пожимая руку Бобби.
— Так когда же вы двое?.. — начал Бобби.
— Не спрашивайте, — прошептал Деклан. — Это как война — про нее нельзя говорить. Все прекрасно, пока мы не начинаем обсуждать дату и прочее. Тогда начинается настоящее светопреставление.
— Вы мудрый человек, Деклан, — сказал Бобби. — У вас все будет просто прекрасно, поверьте мне.
Подобные обещания человека, который был уже сорок лет как счастлив в браке с Розмари, вызвали у Деклана здоровый скептицизм, но он привычно улыбнулся и поблагодарил Бобби за добрые слова. Всегда проще согласиться, нежели мучительно спорить. Впрочем, иногда ему приходило в голову, что, возможно, его жизнь малость скучновата.
Аня видела, что у Клары и Хилари есть какой-то секрет, но сама ничего не знала о нем. Иногда они хихикали, как школьницы. А иногда оживленно совещались и что-то записывали. Ей они ничего не рассказывали, но Аня не обижалась. Она ведь тоже не рассказала им про Марека. Как она в одну минуту вдруг оказалась сильнее его, прямо там, в ресторане, куда он пришел, совершенно уверенный, что она согласится танцевать голой перед другими мужчинами, зарабатывая для него деньги.
Возможно, они обсуждали сына Хилари и дочь Клары, которые познакомились на большом приеме. Аня задумчиво вспомнила тот чудесный вечер. Карл тогда восторженно сказал ей, что она прекрасно выглядит. Еще он сказал, что ее английский продвигается семимильными шагами, и очень нежно засмеялся, когда она достала тетрадку, чтобы записать выражение “семимильные шаги”. Замечательная фраза! Сразу вспоминаются сказки, царевичи и королевичи и волшебные сапоги.
А уходя, он чмокнул ее в нос.
— Ты такая милая, Аня, и такая умница. Вот бы у меня были такие ученики.
— Я не умница, Карл. Честное слово.
— Прошу прощения, но, на мой взгляд, ты самая настоящая умница. А еще у тебя любая работа в руках спорится.
— Это только потому, что мне приходится усердно трудиться, зарабатывая на жизнь. Мне просто необходимо многое уметь.
— Об этом я и говорю. Только что ты заправляла делами в прачечной, глядишь, и вот ты уже заведуешь клиникой…
— Не говори так! Я здесь работаю, да, но не заправляю делами.
— Я весь вечер тебя слушал. Ты отличный представитель миссии, возложенной на тебя клиникой. А еще ты работаешь в ювелирном магазине…
— Я там просто убираюсь!
— И в международном центре. И с детьми сидишь. И можешь убрать любой дом после любой вечеринки.
— Хорошая была идея. Я ведь сама это придумала. — Глаза Ани засияли. — Хозяйкам же очень приятно, если после праздника они могут просто лечь спать, а с утра кухня будет сиять.
— Да, но когда же ты сама спишь, Аня? Сколько часов в день принадлежит тебе?
— Недостаточно, — серьезно ответила она. — Мне понадобилось бы сорок часов в сутках, чтобы заработать столько денег, сколько нужно. Я так хочу, чтобы моя мама жила достойно.
— А она-то чего хочет? Может, просто чтобы ты была счастлива? — спросил он.
Он бы не говорил так, если бы она ему хоть чуть-чуть не нравилась. Правда же?
Отец Брайан Флинн бежал изматывающий марафон со своим другом Джонни, для которого, впрочем, это было больше похоже на расслабляющую прогулку. На ходящем в пригород поезде железнодорожной сети DART они уехали к югу от Дублина, в район Киллини, на побережье. Там они, по мнению отца Брайана, вскарабкались на гору, а по мнению Джонни — поднялись на небольшой холм. Сверху друзья полюбовались на гавань Дун-Лэаре: сюда приплывали корабли из Англии, здесь же стояли на причале дорогие яхты. Затем они спустились с горы (с холма) в Долки, где выпили пару пинт в славном местном пабе. Вечером поезд DART увезет их обратно в Дублин.
Брайан чувствовал себя совершенно разбитым. У Джонни, очевидно, слепленного из другого теста, вообще ничего не болело.
Они сидели в Долки и разговаривали о жизни. У Брайана начались какие-то странные проблемы с деньгами. Его попросили перевести центр на самофинансирование. Но как это сделать? Он уже привлек всех друзей к покраске стен. Аня сшила по его просьбе шторы и скатерти. Взносы увеличивать нельзя — молодежь отправляет домой столько денег, что им самим практически не на что жить.
Если бы можно было извлечь какую-то выгоду из самого помещения. В их распоряжении был большой зал и несколько маленьких комнат, где люди встречались и общались. В зале подавали чай, кофе, суп и сэндвичи. Здесь же находилась маленькая часовня. После вечерней субботней или утренней воскресной месс Брайан с удовольствием общался с молодыми эмигрантами из разных европейских стран. Ребята чувствовали себя слегка потерянными в большом городе, а здесь можно было выпить кофе и поболтать. Он не мог брать с них столько, чтобы центр стал самоокупаемым.
— Может, устроить там танцевальный или ночной клуб? — предположил Джонни.
— Ой, Джонни, что ты, это не вяжется с представлением о приличном месте, согласись.
— Нет, я не про стрип-клуб, — обиделся Джонни.
— Да, я тебя понял. Но, судя по ошеломительным заведениям, представленным в сфере развлечений, одно от другого совсем недалеко.
— Ну, можно же что-нибудь придумать. — Джонни отказывался сдаваться.
— Господи, в Россморе, пожалуй, и то было проще. Там проблемы решаются так: нужно пойти к Священному колодцу и спросить совета у Святой Анны.
— Но мне казалось, ты поэтому и уехал? — озадаченно уточнил Джонни.
— Да. Но, как и все остальные, я иногда задумываюсь: возможно, в этом безумном колодце что-то есть? Оттуда все возвращаются совершенно просветленные.
— Эта Анна дает им советы?
— Мне кажется, она сеет зерна безумия прямо в их головах. Давай сменим тему.
— А что говорит отец Томаш?
— А, отец Томаш. Милейший человек, который настолько прогрессивен, что даже носит кожаные туфли. Совершенно помешан на чертовом колодце. И ситуация все хуже. Люди уже хотят там свадьбы справлять! — Брайан замолчал и вдруг воскликнул: — Боже милостивый!
— Что такое? — встревожился Джонни.
— Господи, да вот же решение. Мы можем праздновать в нашем центре свадьбы. Сначала я буду проводить в часовне церемонию, а для поляков мы можем приглашать Томаша, а потом устраиваем в холле свадебный завтрак. Черт возьми, какая прекрасная идея!
