Хербьерг Вассму - Книга Дины
Дина часто стояла на палубе и смотрела на проплывавшие мимо острова и горы. Она вдруг изменилась. Ветер улыбался ей, и все, что в Рейнснесе донимало и сердило ее, вдруг показалось не стоившим выеденного яйца.
— Хотела бы я жить как ты, Андерс! — крикнула она, стоя в дверях каюты и глядя, как Вест-фьорд раскрывается перед ними, превращаясь в безбрежный океан.
Андерс оглянулся на нее, сощурившись от яркого солнца. Большой, упрямо выдвинутый вперед подбородок. И продолжал заниматься своим делом.
Они с Диной делили каюту и стол. Иногда вместе выпивали по кружке пива. Отношения у них были дружеские, их связывали определенные обязательства. Андерса нисколько не смущало соседство женщины у него в каюте. Он относился к этому равнодушно. И вместе с тем не забывал, что Дина женщина. Он всегда стучал в дверь и дожидался, чтобы она разрешила ему войти. И не бросал как попало, а аккуратно развешивал в каюте свою одежду. Первый раз, когда Дина плавала с Иаковом, в кубрик к команде переселялся Андерс. Они с Иаковом получили каюту в свое полное распоряжение. И потому даже не замечали, если ветер в Вестфьорде вдруг усиливался. На этот раз Иакову пришлось довольствоваться палубой. А Дина глазами волчицы поглядывала на упрямый подбородок и мягкие губы Андерса.
ГЛАВА 8
Он спасает бедного от беды его и в угнетении открывает ухо его.
Книга Иова, 36:15Туман меховыми шапками лежал на семи горах Бергена. Штурман знал точно, к какому причалу им следует подойти. Их обступили знакомые запахи и картины. Как долго они гнали их от себя! Теперь же они нахлынули с новой силой. Точно половодье старых надежд.
Матросы делали свое дело, упиваясь видом обетованной земли. Причалы! Город! Шхуны и карбасы! Веселые крики матросов, летящие над Вогеном, и грохот колес по брусчатке.
Время от времени перед распахнутыми воротами морских пакгаузов жалобно взвизгивали тали. Пакгаузы стояли плечом к плечу. Величественные и неизбежные, как вечный ландшафт, прислонялись они друг к другу по берегам всего Вогена. Серая королевская крепость казалась великаном, улегшимся здесь до конца времен. Великан зорко следил за жизнью города. Неподвижный сородич самих гор.
Они еще не успели толком пришвартоваться, как их уже окружили лодки.
Бойкие и веселые бергенки предлагали им свои крендельки и плюшки. Под веселые крики торговкам помогли подняться на борт. Они крепко держали свои корзины. И казалось, скорее позволят бросить себя за борт, чем отдадут задаром хотя бы одну плюшку. Удачно распродав товар, они улыбались во весь рот под сдвинутыми на глаза платками и чепцами. Торговлю скрепили плюшками, отданными сверх платы, и вполне безобидным флиртом.
Через поручни перешагнула молодая девица. В ярко-синем шелковом чепце, украшенном пурпурным петушиным пером, и светло-зеленом бумазейном платье. Элегантным бергенкам было бы за нее стыдно.
Дина вздрогнула при этом зрелище. Улыбаясь, она обменялась взглядом с Андерсом, который удостоился доверия и крендельков этой разодетой девицы.
Солнце сверкало, точно новенькая монета. Матросы надели белые рубашки. Причесали смоченные водой волосы и застыли без шапок в ожидании торжественной минуты.
Впереди у них был праздник.
Дина надела широкополую шляпу и зеленый дорожный костюм. Ради такого случая она заколола волосы в пучок. Время от времени непослушные пряди выбивались из-под полей шляпы.
Андерс подтрунивал над ее парадным костюмом и над прической.
— Вот теперь ты настоящая капитанская вдова, Дина! — с восхищением сказал он, когда она вышла на палубу. — Ты наверняка поднимешь в цене нашу рыбу!
Она глянула на него сияющими глазами и проплыла по трапу через соседнюю шхуну. Но когда они уже шли по набережной вдоль причалов, она крепко держала его под руку.
Их встречали незнакомые запахи. Если так пахло море, то запах у него здесь был совсем другой, чем в Рейнснесе. К нему примешивался гнилой, тошнотворный дух сточных канав, просмоленных судов и рыбы. Лавки на набережной ломились от всевозможных товаров. И все это пронзительно пахло городом.
Перед мастерской, в которой, по-видимому, продавали и чинили повозки, под яркими лучами солнца стоял аккуратно одетый господин. Он опирался на зонтик и сердито разговаривал с хозяином. Господин гневно показывал на лошадь, которая была выпряжена из повозки и ела из мешка сено. Он обвинял мастера в том, что тот продал ему никудышные хомутные затычки.
Дина потянула Андерса за руку и остановилась, внимательно слушая перебранку. Хозяин стоял на своем. Но он был не такой искусный спорщик, как господин.
Неожиданно Дина подошла к ним.
— Хомутные затычки нужно делать из ивы, — вмешалась она.
Мужчины как по команде повернули головы и уставились на нее. Обиженный господин был так поражен, что забыл, о чем говорил с хозяином.
Хозяин же, напротив, кашлянул, поклонился и сказал, что Дина совершенно права.
— Ива гибкая, — сказала Дина. Она подошла поближе и внимательно осмотрела хомутную затычку.
Мужчины не спускали с нее глаз. Они так ни до чего и не договорились. Их спор увял на солнце.
— Эта затычка сломана, вот тут сучок. — Дина выковырнула обломки и отдала хозяину.
Тот подхватил их черной, просмоленной рукой. Дина кивнула и, не оглядываясь, пошла к Андерсу. Ее провожало молчание.
Трактиров в городе было видимо-невидимо. Гостиниц и постоялых дворов тоже.
Один сторож ходил и кричал, что знает, где лучше всего остановиться. Взмахнув рукой, он низким голосом называл сразу несколько гостиниц. Было видно, что ему за это заплатили.
Рыбный рынок напоминал муравейник. Дух тут стоял куда более тяжелый, чем весной в хлеву. Торговки громко выкрикивали свою цену. Звонкие голоса, красные лица. Высокие груди, несмотря на жару, были крест-накрест перевязаны шерстяными шалями.
Здесь сословные различия бросались в глаза сильнее, чем дома в церкви. Яркие платья торговок и поденщиц брали верх надо всем. Кое-где проплывали белые кружевные платья под широкополыми соломенными шляпами, украшенными лентами, розетками и бантами. Стук каблучков смешивался с грубым стуком деревянных башмаков или мягким шарканьем меховой обуви.
Кто-то без конца повторял, что нужно к ужину купить копченого лосося и морских языков.
Они вышли к бульварам с богатыми особняками, к которым вели широкие подъезды и подстриженные живые изгороди.
Дина все время была чем-то недовольна. Андерс не мог понять, в чем дело, но почему-то смущался, если кто-нибудь в это время проходил мимо.
Неожиданно Дина стала рассказывать, как они с Иаковом жили в одной из лучших гостиниц.
