Наталия Терентьева - Журавль в клетке
– Потому что вы и есть экспонат, Светочка, самый настоящий экспонат, может быть, на сегодняшний день единственный… – Я переведу дух, чтобы приглядеться, слушает ли меня Филиппова. – Из самого чудесного, заповедного уголка Земли, обозначенного на карте каким-нибудь прозаическим названием на одном из европейских языков… или вовсе даже и не европейских…
Филиппова чуть подастся вперед, не меняя позы.
– Маленький остров, – продолжу я, радуясь ее заинтересованному взгляду, – где водятся редкие сорта рыб и вечнозеленая растительность и где никто не живет…
– А кто ж там будет жить, – снова засмеется Филиппова, и что-то тихо зазвенит в комнате – то ли ее бусы, то ли камешки на браслете, то ли что-то еще, – если его можно обойти за три часа, этот остров, на местном наречии «остров розовых раковин с острыми краями».
– Но… туда изредка заплывают… м-м-м… влюбленные… – Что-то в ее взгляде не даст мне закончить такую поэтичную фразу.
Я буду стараться понять, что же означает ее улыбка, а она тем временем встанет, возьмет экземпляр своей книжки в плотной, шершавой обложке, небрежно пролистает толстые листы белой вощеной бумаги и подкинет книжку над головой, ловко ловя ее другой рукой.
– Красота! – скажет довольная Филиппова, точно не знаю – о чем. Надеюсь, что о бумаге и моей щедрости.
Польщенный, я пропущу момент, когда она исчезнет за дверью. И только заметив ее отсутствие, охая, пойду за ней.
Дверь приоткроется, и Филиппова с непроницаемым лицом шепнет мне, заворачиваясь в огромный, прозрачный, темно-синий платок с легким жемчужным отливом:
– Там больше никого нет! Понимаете, Вениамин Савельич? Никого! Как раз сейчас никого нет…
Она растворится в шелковистой дымке своего платка, а я постою еще у двери, в надежде, что она опять заглянет, и потом вернусь за свой стол.
Еще дня два я буду тщательно запирать свой кабинет, чтобы мальчишки не прокуривали его по вечерам. А приходя утром, буду клясть вероломную Филиппову с ее шарадами и ребусами, прогоняющими мой и без того капризный сон. И при этом буду вдыхать таинственный неуловимый аромат то ли орхидей, то ли карликовых персиков, растущих нежными розовыми гроздьями на низких, ветвистых деревцах с шершавыми стволами, обвитыми побегами цветущего папоротника с лиловыми, белыми, бледно-лимонными бутонами, словно крохотными игольчатыми тюльпанами.
И буду ждать, что она вернется. За книжкой, за добрым словом или просто за гонораром, но она вернется. С далеких заповедных островов…
Примечания
1
Имя Шекспир (Shakespeare) в переводе с английского дословно означает «тряси, потрясай, сотрясай копьем» (прим. авт.).
2
В этой главе герой цитирует стихотворения Виктора Липатова.
3
«Будешь ли ты нуждаться во мне, будешь ли кормить, когда мне будет шестьдесят четыре?» (англ.).
