Даниэла Стил - Саманта
— Знаешь, мне тут сегодня кое‑что пришло в голову…
Мальчик заинтересованно ждал.
— Как бы ты отнесся к тому, чтобы остаться здесь?..
Боже, какой кошмар! Она даже не представляла себе, что это будет так трудно!
— Ну, вообще… навсегда…
— Ты хочешь сказать, остаться здесь с тобой? — Глаза на маленьком загорелом личике стали просто огромными. — Да, я хочу сказать именно это.
— Ух ты! Ага!
Но Сэм стало понятно, что до Тимми не дошел смысл ее слов. Он считал, что Сэм предлагает ему пожить на ранчо подольше, а ей предстояло сказать ему, что для этого он должен оставить свою маму.
Тимми… — малыш обнял ее, но она отстранила его, чтобы заглянуть ему в лицо, — я хочу, чтобы ты жил здесь не так, как другие дети.
Он явно недоумевал.
— Видишь ли… я… я… — так, наверное, предлагают руку и сердце. — Я хочу усыновить тебя, если мне разрешат. Но если только ты будешь согласен. Я никогда не сделаю того, чего ты не хочешь. — Сэм еле удерживалась от слез.
Тимми изумленно уставился на нее.
— Неужели я тебе нужен? — Он не мог прийти в себя от удивления.
— Ну, конечно, нужен, дурачок! — Сэм крепко обняла его, из ее глаз хлынули слезы. — Ведь ты самый лучший мальчик на свете.
— А как же моя мама?
— Не знаю, Тимми. Это сложнее всего.
— А она будет приезжать ко мне?
— Не знаю. Наверное, это можно устроить, но я думаю, так Пудет еще тяжелее… для всех. — Сэм не кривила душой, она понимала, что нужно быть с ним честной, ведь ему предстояло сделать такой важный шаг.
Однако снова взглянув в лицо Тимми, она увидела, что он напуган. Мальчик даже задрожал.
Она приедет и будет снова меня бить?
— О нет! — воскликнула Саманта. — Я этого не допущу!
И тут мальчик разрыдался и впервые рассказал, что именно вытворяла с ним мать. Выговорившись, Тимми затих у нее на руках; он был совершенно обессилен, но зато больше не боялся, и, укрыв его до бородка простыней, Сэм еще около часа сидела возле него в темноте, ждала, пока малыш заснет, и тихонько плакала.
Последним, что он сказал перед тем, как закрыл глаза, было: — Я хочу жить с тобой, Сэм. И это было все, что она хотела от него услышать.
Глава 35
Утром Сэм позвонила Мартину Пфайзеру и передала ему слова Тимми. Сообщила она и кое‑что из того, о чем он наконец‑то, впервые за долгое время, рассказал ей: о побоях и о полном безразличии со стороны матери.
Пфайзер покачал головой.
— Мне неприятно в этом признаваться, но я не удивлен. Ладно, я подумаю, что можно сделать.
Но уже на следующий день ему стало понятно, что сделать он ничего не может. Пфайзер два часа пытался уговорить мать Тимми, он побеседовал с адвокатом, которого ей дали в учреждении, где она проходила принудительное лечение, однако все было бесполезно. Вечером Пфайзер с тяжелым сердцем позвонил Сэм. Она оказалась дома одна.
— Она не согласна, мисс Тейлор. Я все перепробовал: угрозы, уговоры — все. Она требует своего сына назад.
— Но зачем? Она же его не любит.
— А ей кажется, что любит. Она битый час рассказывала мне про своих родителей. Отец ее бил кулаками, мать стегала ремнем. Она ничего другого не знает.
— Но она убьет мальчика!
— Может, и да. А может, и нет. Пока она не предприняла такой попытки, мы ничего не в состоянии поделать.
— Но я могу действовать через суд? — Рука Сэм, державшая трубку, задрожала.
— Да. Однако шансов у вас нет. Она его родная мать, мисс Тейлор. А вы одинокая женщина и… и к тому же вы не совсем здоровы. — Пфайзер тут же осекся. — Это может произвести невыгодное впечатление на суд.
— Но посмотрите, что я для него уже сделала! Посмотрите, какая у него здесь будет жизнь!
— Я знаю. Мы с вами это понимаем, но существует прецедент, и вам придется убеждать суд в своей правоте. Наймите адвоката, мисс Тейлор, и попытайтесь выиграть процесс. Но я призываю вас быть реалисткой. Отнеситесь к этому как к про- верке, как к эксперименту. Если проиграете — что ж, придется смириться. А если выиграете — мальчик ваш.
Он что, идиот? Неужели ему непонятно, что она любит Тимми, а Тимми любит ее?
— Спасибо, — ледяным голосом произнесла Саманта, а повесив трубку, принялась ездить кругами по комнате, что‑то бормоча себе под нос. Она прямо‑таки с ума сходила из‑за того, что нельзя действовать сразу, а приходится ждать до утра.
Когда наутро к ней явился Тимми, Сэм дала ему несколько поручений, чтобы можно было спокойно позвонить адвокату Кэролайн и спросить, не посоветует ли он кого‑нибудь, кто мог бы взяться за такое дело.
— Ты хочешь подать в суд из‑за ребенка? — Адвокат был удивлен. — Я не знал, что у тебя есть дети, Саманта.
— У меня их и нет, — мрачно усмехнулась Сэм. — Пока.
— Понимаю.
Но, конечно, он ничего не понял. Однако все же сказал про двух адвокатов из Лос — Анджелеса, о которых он слышал хорошие отзывы. Лично он не был знаком ни с одним из них, но заверил Саманту, что репутация у обоих прекрасная.
— Спасибо.
Первый адвокат уехал отдохнуть на Гавайи, а второй находился где‑то в восточных штатах и должен был вернуться днем попозже. Сэм попросила его перезвонить ей и следующие сутки просидела как на иголках, боясь, что звонка не будет. Однако, как и обещала секретарша, адвокат позвонил ровно в пять часов дня.
— Мисс Тейлор? — Голос был глубоким и медоточивым; Сэм не смогла определить по нему возраст адвоката.
Она постаралась как можно короче изложить суть дела: чего она хочет, чего хочет Тимми, что сказал социальный работник и где сейчас содержится мать ребенка.
— Да, в нелегкую борьбу вы ввязались, — вздохнул адвокат, но, похоже, рассказ Саманты его заинтриговал. — Если вы не возражаете, я бы хотел приехать и посмотреть на мальчика.
Сэм уже объяснила ему, что они с Тимми инвалиды, но тут же рассказала про свое ранчо и про успехи мальчика.
— Я думаю, в вашем деле огромную роль будет играть именно описание обстановки на ранчо, и мне хотелось бы на это взглянуть, чтобы решить, имеет ли смысл браться за это дело. Если, разумеется, вы пожелаете, чтобы я представлял в суде ваши интересы.
Однако пока что Саманта одобряла ход его рассуждений.
— А как вы оцениваете мои шансы на успех, мистер Уоррен?
— М — м… почему бы нам не поговорить об этом поподробнее завтра? На первый взгляд, обстоятельства дела не внушают мне особого оптимизма, но ситуация настолько волнующая, что может разрешиться совершенно неожиданным образом.
— Другими словами, шансов у меня нет. Вы это хотите сказать? — У Саманты упало сердце.
