Ольга Резниченко - Черта
— Да, — едва смогла прокряхтеть (захлебываясь, давясь кровавыми соплями).
— Вот! ВОТ!!! Это уже — дело. А то… в молчанку играешь.
Некрасиво же!
Теперь третий, логически вытекающий из предыдущего, вопрос:
КТО?
(тяжело сглотнула)
… всё равно убьют, всё равно…
и думать тут нечего… сомневаться.
не выдам, не выдам я им Жуков…
Играть, играть,
извращать реальность в выдумку —
и ничего нет настоящего вокруг,
это всё — кошмар, шутка, марево, бред (в конце концов)…
эти люди — ненастоящие,
… и боль — миражная.
Я умру, умру — но понарошку,
затем вмиг проснусь дома, рядом с мамой,
мамой и Павликом…
— Мне повторить вопрос?
— Нет… — уже более сдержано ответила я
(а хватка, хватка, удерживающая меня за волосы, его хватка всё крепла и крепла — доставляя, развивая боль по нарастающей: едва привыкну, едва нахожу силы терпеть покорно ее, как тут же ноющая вновь превращается в острую, яркую боль)
— И?
— М-мои… мы взводом были там.
(рассмеялся)
— Своих сдает, а истинных виновников — покрывает. Это что-то…
(и снова резкий удар — удар головой об трубу
— по-о-ошла земля кругом!
в глазах на мгновение стемнело — звезды заплясали хороводом;
а череп…. череп стал медленно разваливаться, раскалываться напополам, уныло гудя, как сорвавшийся колокол…
… агония, дикая агония вдруг стала сметать, сливать все болевые ощущения в один флакон, готовя приторный, буйный коктейль,
… меняя муки на удовольствие)
— Я… подскажу, направлю в… русло… — его голос, речь, далеким эхом раздавался где-то под небесным куполом (под потолком)… (отпуская некоторые слова не пойманными)
Эйфория сожрала страх, сменила на равнодушие…
— Жуки… Там были Жуки.
Правильно?
(молчу, молчу — нет больше сил ни на что,
кроме как упиваться агоническим экстазом и безрассудной прострацией)
— Она, кажется, того…
поплыла.
(раздраженно хмыкнул)
Выпустил, выпустил меня из своей хватки, оттолкнул от себя в сторону.
— Слабая какая. Давай шприц сюда, Дёма. Сейчас мы ее быстро починим.
Едва различимый укол,
в вену…
И БУДТО КТО ДВЕСТИ ДВЕДЦАТЬ ВОЛЬТ ЗАРЯДИЛ В МОЁ ТЕЛО!
Выгнулась, выгнулась я дугой, жадно заорав от боли…
… неистового, необратимого прихода адреналина в кровь, дикого возбуждения в мозг — яркая вспышка осветила всё вокруг. Мир вновь обретал краски: покраснело, залилось всё шоколадным, теплым цветом, а затем вновь… вымочилось в блекло-серые оттенки полумрака.
Мышцы испуганно сжались, погоняя страх и волнение по жилам.
Сердце… сердце больным молотом заколотило в груди, норовя вырваться, выбраться наружу…. или, хотя бы, как минимум, разнести свою клетку в хлам…
Едва не задыхаюсь от эмоций — жадно втягиваю ртом воздух, гудя больным паровозом.
И вновь отчетливые звуки капели, и вновь ясный взгляд на своего ката — да только сил внутри, в душе больше нет — ПУСТО ТАМ!!!!! ПУСТО!!!!!
Тело вернули, а душу — нет.
— Отвечай! Жуки там были?
(будто кто язык приклеил к небу: не могу, не могу им пошевелить)
— Черт! И чего? Зачем это упрямство?
Никогда не понимал.
Рамич, дай нож.
Что? Какой нож?
(испугано дернулась я назад — тщетно пытаясь убежать…)
Сжалось, заледенело всё внутри от очередного приступа страха.
(ведь для него, для страха, душа и моральные силы не нужны — инстинкты решают по-своему)…
Резко приблизился ко мне мужчина…
Лезвие, острое, безжалостное, серебристыми глазами вдруг засверкало рядом со мной, похотливо, ликующе оскалилось, зашипело от предвкушения,
… от дикой жажды, желания крови,
играясь, забавляясь бликами, метая взгляды хладной смерти.
— Не хочешь постепенно, не хочешь маленькими шажками двигаться вперед, тогда я быстро развяжу тебе язык — и ты у меня… ВСЁ РАССКАЖЕШЬ!
Укол острием…
И тут же целиком вонзился, впился холодным языком кинжала в кожу…
Тонкой, жгучей линией… от глаза,
… вдоль скулы, — вниз,
… и вниз
и вниз…
… всё дальше и дальше…. аккуратно, точно (словно кистью художник) вел, выводил четкую линию овалом к губам.
— Прошу, не надо… — (жалобно запищала трусость во мне)
(вмиг замер — рука застыла,
взгляд алчно прикипел к сотворенной картине…. наслаждаясь извращенной красотой)
— А вот и звук дали…
Правильно, милая,
и я не хочу уродовать, портить такую прелесть…
Честно. Не хочу.
Так что… давай, признавайся.
Что там забыли Жуки? Что они искали? Что вынесли от Лютика?
КАКОЙ ИХ ПЛАН???
— Не знаю, честно, не зна…
Ааааа…
(и договорить не смогла…; дикая боль вырвалась из меня наружу, лавой обжигая, разрывая горло от мощи)
Вогнал, вогнал мне кинжал в ногу. Вогнал — и тут же его выдрал назад.
— Если ты еще не поняла, то живой отсюда не уйдешь.
А то, что мне нужно — я узнаю. Пусть даже придется прибегнуть к пыткам инквизиции.
Поверь, с тобой я еще ой как гуманный.
Так что…. либо по-быстрому — и баиньки, либо долго-долго и мучительно шагать к концу.
(ною, реву — пытаюсь сдержать истерику, а в голове давно черти пляшут чечетку; нет больше меня — рассудок сорвало с катушек — лишь дикая боль в коробке, боль… и отсутствие здравых мыслей)
— Не переживай, от потери крови ты у меня не скончаешься. Я не настолько глуп.
(вдруг встал, встал рядом со мной, нехотя шаг в сторону, отвернулся)
— Лера, ради чего? Ради чего ты их покрываешь?
Или мне нужно кого-нибудь из твоих найти, и пытать их у тебя на глазах? Да?
— Нет, — взволновано вскрикнула я. — Нет!
— Вот и я так решил. А оказалось — труба… Ты не хочешь идти на контакт.
Что мне делать?
(вдруг резкий удар, удар ногой в грудь — невольно согнулась, сжалась я вдвое (глупые попытки лишь), еще рывок — и новая боль, удар пришелся по почкам)
Завыла, заорала я, давясь муками…
Вдруг рыкнула дверь.
(не вижу, не слышу уже ничего — просто жду боли…. и смерти…)
