Вирджиния Эндрюс - Все, что блестит
– Почему он не поместил свою жену в больницу?
– Он не мог вынести ни малейшей разлуки с ней. Он постоянно был рядом, – сказала мадам Тейт. – Вряд ли он стал бы так себя вести, не будь это Руби, – добавила она, насмешливо глядя на меня.
– Почему вам пришлось обращаться в суд за повесткой, чтобы забрать свою внучку?
– Эти люди, – проговорила Глэдис Тейт, выплевывая слова в нашу сторону, – отказались вернуть мне Перл. Они прогнали с порога моего адвоката и няню. И все это, – простонала она, – пока я оплакивала ужасную смерть своего сына, моего маленького мальчика.
Она разразилась слезами. Месье Вильямс быстро подал свой платок.
– Простите, – простонала она.
– Ничего. Успокойтесь, мадам.
Глэдис вытерла щеки, всхлипнула и втянула в себя воздух.
– С вами все в порядке, мадам Тейт? – спросил судья Барроу.
– Да, – ответила она слабым голосом.
Судья Барроу кивнул месье Вильямсу, который выступил вперед, чтобы продолжить.
– Недавно месье и мадам Андреа приезжали к вам домой, не так ли? – спросил он.
Она сверкнула на нас взглядом.
– Да.
– И чего же они хотели?
– Хотели совершить сделку, – сказала она. – Они предложили пятьдесят процентов имущества моего сына, если я не буду настаивать на этом судебном слушании и просто отдам им Перл.
– Что? – заикаясь, произнес Бо.
– Она лжет! – выкрикнула я. Судья постучал своим молотком.
– Я предупреждал вас. Никаких эмоциональных всплесков, – упрекнул он.
– Но…
– Спокойно, – приказал месье Поулк.
Я сдалась, забилась в свое кресло с полыхающим от гнева лицом. Неужели нет границ, которые бы она не перешагнула в своем желании отомстить?
– Что же произошло потом, мадам? – спрашивал далее месье Вильямс.
– Я, конечно, отказалась, и они пригрозили потащить меня в суд, что и сделали.
– Больше вопросов нет, ваша честь, – заявил месье Вильямс.
Судья сурово посмотрел на месье Поулка.
– У вас есть вопросы к этой свидетельнице?
– Нет, ваша честь.
– Как же так?! Надо заставить ее взять свою ложь назад, – потребовала я.
– Нет. Лучше от нее избавиться. На ее стороне всеобщее сочувствие. Даже судьи, – посоветовал месье Поулк.
Месье Вильямс помог мадам Тейт встать со свидетельского места и сопроводил ее назад к креслу. Часть публики откровенно плакала.
– Сегодня вам ребенка не получить, если вы вообще его когда-нибудь получите, – проворчал месье Поулк.
– О Бо, – всхлипнула я. – Она выигрывает. Она будет ужасной бабушкой. Она не любит Перл. Она же знает, что Перл – не ребенок Поля.
– Месье Вильямс? – обратился судья.
– Больше никаких свидетелей, никаких доказательств, ваша честь, – уверенно ответил тот.
Месье Поулк откинулся, сложив руки на животе, с хмурым лицом. Я посмотрела на Глэдис в другом конце зала, она собиралась уходить с победой. Октавиус по-прежнему не отрывал взгляда от стола.
– Вызовите еще одного свидетеля, месье Поулк, – воскликнула я в отчаянии.
– Что такое?
Бо взял меня за руку. Мы пристально посмотрели друг другу в глаза, и он кивнул. Я опять обратилась к нашему адвокату.
– Вызовите еще одного свидетеля. Я скажу вам, какие вопросы задать, – сказала я. – Вызовите Октавиуса Тейта.
– Сделайте это! – твердо приказал Бо.
Месье Поулк медленно, неохотно, настороженно и неуверенно поднялся с места.
– Месье Поулк? – спросил судья.
– У нас есть еще один свидетель, ваша честь, – произнес он.
Судья выглядел недовольным.
– Очень хорошо. Давайте покончим с этим делом. Вызовите вашего последнего свидетеля, – сказал он, подчеркивая слово «последний».
– Мы вызываем месье Тейта.
По залу прошел шорох изумления.
Я судорожно написала записку. Судья стукнул молотком и бросил гневный взгляд на толпу, которая тут же притихла. Никто не хотел быть удаленным из зала. Октавиус, пораженный звуком своего имени, медленно поднял голову и огляделся, как будто только сейчас понял, где находится. Месье Вильямс наклонился, чтобы шепнуть ему напоследок какие-то наставления. Я передала свои вопросы месье Поулку, который быстро пробежал их и взглянул на меня.
– Мадам, – предупредил он, – вы можете потерять последнее сочувствие, если это окажется неправдой.
– У нас здесь нет сочувствующих, – ответил за меня Бо.
– Это так, – тихо согласилась я.
Октавиус, не поднимая головы, медленно подошел к месту свидетеля. Во время присяги он произносил слова очень тихо. Я видела, каким грузом они ложились на его сердце. Он быстро сел, откинувшись, словно боялся, что может рухнуть на пол. Месье Поулк поколебался, потом молча пожал плечами и сделал шаг вперед.
– Месье Тейт, после того как ваш сын впервые сделал предложение Руби Дюма, вы нанесли ей визит и просили ее отказаться?
Октавиус взглянул в сторону Глэдис и вновь опустил глаза.
– Сэр? – спросил месье Поулк.
– Да.
– Почему?
– Я думал, Поль еще не готов к браку, – ответил он. – Он только начинал свой нефтяной бизнес и только что отстроил свой дом.
– Это представляется хорошим временем, чтобы подумать о женитьбе, – возразил месье Поулк. – Не было ли другой причины, по которой вы просили Руби Дюма отказаться от его предложения?
Октавиус опять посмотрел на Глэдис.
– Я знал, что моей жене это было неприятно, – ответил он.
– Но ваша жена только что показала, что была рада, что Поль поступает правильно, и засвидетельствовала, что полностью приняла Руби Дюма в свою семью. Разве это было не так, месье?
– Она приняла, да.
– Но неохотно? – Прежде чем Октавиус успел ответить, месье Поулк быстро задал еще один вопрос: – вы верили, что ребенок от вашего сына?
Октавиус не ответил.
– Сын говорил вам, что Перл – его ребенок?
– Он… говорил, что хочет заботиться о Руби и Перл.
– Но он никогда не говорил, что Перл – его ребенок? Сэр?
– Мне – нет.
– Значит, он сказал это вашей жене, которая потом это вам рассказала? Это так было?
– Да, да.
– Тогда почему же вы не думали, что он поступает правильно?
– Я этого не говорил.
– Да, но вы признаете, что не хотели допустить этот брак. В самом деле, месье, все это очень странно. А не было ли другой, более серьезной причины?
Октавиус медленно повернул голову в мою сторону, и мы встретились глазами. Мои молили о правде, хотя я знала, какой губительной она была.
– Я не знаю, что вы имеете в виду, – вымолвил он.
– Пожалуйста! – закричала я. – Пожалуйста, поступите по совести.
Судья опять с размаху опустил свой молоток на стол.
– Ради Поля, – добавила я.
Октавиус вздрогнул, и губы у него задрожали.
