Даниэла Стил - Удар молнии
— В Париж… Венецию… Рим… Сан-Франциско. — Брок закончил перечисление более реалистично, чем начал.
— Давай, — неожиданно сказала Алекс. У нее должен был быть большой отпуск, но поскольку она довольно долго не работала, ей казалось, что долго отдыхать ей не следует. — В следующем месяце, насколько я знаю, никаких процессов не ожидается. Давай съездим куда-нибудь на несколько дней, это будет интересно и приятно.
— Ты же уже не лечишься, ты забыла? — упрекнул ее Брок, лежа рядом с ней в темноте. — Разве ты не примешь предложение насчет Истхэмптона?
— Пожалуй, — решилась Алекс. Теперь они могли строить планы и сами управлять своей жизнью, могли уехать. Алекс снова была настоящим человеком, со своими надеждами, мечтами, счастьем и будущим.
Следующие несколько недель стали для нее очень напряженными. Она активно включилась в работу, взяла на себя все прежние обязанности, стала готовиться к участию в процессах. В этой запарке она даже не заметила, как закончила пить цитоксан. К первому июня она чувствовала себя более окрепшей и вообще самой собой. В конце месяца они собирались в Сан-Франциско, но до этого им с Сэмом надо было разъехаться и сказать об этом Аннабел.
Сэм наконец-то нашел именно такую квартиру, которую искал. Она была расположена на одном из верхних этажей небоскреба, неподалеку от того места, где они с Алекс жили. Там была красивая столовая, гостиная с захватывающим видом из окон, спальни, комната для прислуги и уютная кухня. Кроме того, там была комната для Аннабел и комната для гостей, в которой должен был жить сын Дафны во время своих приездов в Америку. Правда, Дафна сказала, что лучше она будет навещать его в Англии. Отправлять пятилетнего мальчика в такое путешествие одного было неразумно, а его няньки были такими занудливыми, что их ей здесь видеть не хотелось. Дафна всегда находила уважительные причины для того, чтобы не общаться со своим сыном, и Сэм иногда спрашивал себя, в чем дело — то ли он ужасный ребенок, то ли она — плохая мать.
Может быть, и то, и другое; впрочем, Сэм не слишком-то волновался по этому поводу. Его мысли были заняты Аннабел.
Накануне Дня памяти павших Сэм и Алекс пришли домой пораньше, чтобы поговорить с дочерью.
— Папа уходит?! — в ужасе переспросила девочка со слезами на глазах.
— Я буду жить через три квартала, — сказал Сэм, пытаясь обнять вырывающуюся из его рук Аннабел.
— Почему? Почему ты уходишь?
Что она сделала? Что с ними такое? Почему это с ней случилось? Девочка не могла этого понять. И мама, и папа, еле сдерживая слезы, пытались утешить ее.
— Мы с мамой считаем, что так лучше, родная, — сказал Сэм, пытаясь успокоить ее и объяснить все как можно доступнее. — Понимаешь, я все равно мало бываю дома. Я все время путешествую. И мы с мамой думаем…
Как можно объяснить четырехлетнему ребенку такую сложную вещь? Особенно если учесть, что они сами не до конца понимали, что случилось с их семьей.
— Мы с мамой думаем, — продолжал Сэм, — что будет лучше, если мы будем жить в разных квартирах.
Ты сможешь приходить ко мне в гости в любое время и в будни, и на выходные. Мы с тобой такое придумаем! Если хочешь, давай опять поедем в Диснейленд.
Но Аннабел была умнее, чем он думал, — настоящая дочь юриста. Предлагать ей взятки было бесполезно.
— Я не хочу в Диснейленд. Я вообще ничего не хочу. Папа, ты что, больше нас не любишь?
Это был убийственный вопрос. Сэм чуть не поперхнулся и быстро ответил:
— Конечно же, люблю.
— А маму не любишь? Ты все еще злишься на нее из-за того, что она заболела?
На этот вопрос надо было бы ответить утвердительно, но Сэму не хватало духа на это.
— Конечно, нет. Конечно, я на нее не злюсь. И я ее люблю. Но, — продолжал он со слезами в голосе, смотря на прижавшуюся к Алекс дочь, — мы не хотим больше быть мужем и женой. По крайней мере мы не будем жить, как прежде. Теперь у нас будут отдельные квартиры.
— Вы разводитесь? — с искренним удивлением спросила Аннабел. Ей приходилось слышать об этом в садике от Либби Вайнштейн. Ее родители были в разводе, мама вышла замуж второй раз и родила близнецов, что совершенно не устраивало Либби.
— Нет, мы не разводимся, — твердо ответил Сэм, хотя Алекс подумывала о том, что ей стоит подать на развод. Она считала, что узел надо разрубать сразу. Но никто из них не решался предпринять окончательные шаги, и необходимости спешить не было. Так что временно они могли говорить Аннабел, что никакого развода не предвидится. — Мы просто будем жить отдельно.
— Я не хочу, чтобы ты уходил, — сказала Аннабел, сердито глядя на отца. Потом она вдруг вскочила с коленей матери и накинулась на нее с неожиданным жаром. — Это все ты виновата, потому что ты заболела! Из-за тебя он на нас сердится, а вот теперь уезжает! Это из-за тебя! Ты заставила его ненавидеть нас!
Она выкрикивала эти обвинения с горячностью, к которой ни Алекс, ни Сэм не были готовы. Вырвавшись из объятий Алекс, Аннабел убежала в свою комнату и захлопнула за собой дверь, из-за которой вскоре послышались безутешные рыдания. Родители поочередно пытались успокоить дочку, но все было напрасно. Наконец Алекс решила оставить ее на некоторое время в одиночестве и медленно прошла на кухню. Сэм был уже там. Он стоял и смотрел на нее, онемев от страдания и чувства вины. Никогда в жизни он не чувствовал себя так паршиво, как сейчас.
— Как всегда, во всем виновата я, — жалобно вздохнула Алекс, такая же угрюмая, как ее муж.
— Постепенно она начнет ненавидеть меня, не беспокойся. Ни ты, ни я ни в чем не виноваты. Просто, все так сложилось.
— Она сумеет с этим справиться, — неуверенно сказала Алекс. Ей бы суметь. — Если она поймет, что ты живешь совсем близко, и будет почаще тебя видеть, она со временем научится относиться к этому более спокойно. Ты должен приложить к этому максимум усилий.
— Конечно, — откликнулся Сэм, раздраженный этой лекцией. — Я хочу, чтобы она общалась со мной так часто, как ты мне это позволишь.
— Ты можешь брать ее к себе, когда захочешь, — благородно заявила Алекс. Ей было неуютно от мысли, что они делят дочь так, как будто это какой-нибудь канделябр. Вдруг она вспомнила о своих собственных планах. — А что ты делаешь в этот уик-энд?
Сэм как-то обмолвился, что хочет взять ее в Хэмптонс на День памяти павших. Он снял там дом на четыре дня и считал, что Аннабел должно там понравиться. Алекс не возражала.
— Мои планы не изменились, если она, конечно, согласится со мной поехать.
— Она сердится на меня, а не на тебя, не забывай. Все будет в порядке, не волнуйся, — заверила она его. Алекс с Броком собирались поехать на Файр-Айленд.
