Пейдж Тун - Люси в небесах
— Что? — Я становлюсь перед ним.
— Все нормально? — Его лицо вдруг становится серьезным. — Вроде да, но я не уверен.
— Все хорошо. — Я скрещиваю руки на груди. Теперь наконец-то по-настоящему обращаю внимание на его синяк, и на меня накатывает волна нежности. Я отворачиваюсь и глотаю комок. Потом поворачиваюсь к Нейтану снова. — Прости, что он тебя ударил. Прости, что втянула тебя в эту разборку. — Я сердито трясу головой, пытаясь остановить слезы. Если не смотреть на Нейтана, становится легче.
— Эй, да все путем! — восклицает он и, вытащив руки из карманов, просовывает пальцы в петли моих джинсов и притягивает меня к себе, но не вплотную. — Мне очень жаль, что он так с тобой поступил. Невероятно.
Мне приходится глубоко дышать, чтобы успокоиться. «Все хорошо, все хорошо», — твержу я, словно мантру.
Ой, да кого я обманываю? Я попросту не хочу признавать очевидное. Я никогда не узнаю, сколько раз Джеймс меня обманывал и как давно изменял мне с Зои… да и с другими, если то, что Уильям говорил о его репутации, соответствует действительности. Мы прожили вместе четыре года, и теперь я понимаю, что совершенно его не знала. По крайней мере, утешает то, что я никогда ему не доверяла. В другой раз буду прислушиваться к своей интуиции. Но разберусь-ка я со своими чувствами попозже, когда Нейтан уедет. Не хочу портить момент.
Я поднимаю глаза. Нейтан так близко: стоит здесь, опершись на каменные перила, в бежевых плисовых брюках и черном пальто, расстегнутом так, что видно серую толстовку.
— Знаешь, а я ведь все еще храню твою записку, — вдруг прерывает он молчание.
— Какую записку? — не понимаю я.
— Ту, что ты мне написала в первый мой день в Англии.
Он достает из заднего кармана бумажник и вытаскивает из него счет из кафе «Руж». Подпись на обороте гласит: «С любовью, Люси ХОХО». Не могу поверить, что он все это время ее берег.
— Это единственный мой образец твоего почерка, — смущенно объясняет Нейтан. — Знаешь, как я был счастлив, когда получил свадебные фотографии?
— Я тоже! Я так расстроилась, когда поняла, что у меня нет ни одной твоей фотки.
Он улыбается, убирая бумажник в карман.
Мой взгляд падает на черную щетину, покрывающую его скулы, а потом на соблазнительный рот. Боже, эти губы… Я смотрю в его глаза, а он берет меня за талию и привлекает к себе.
Нейтан целует меня, сначала медленно, а потом все более страстно. Я сую руки под его толстовку, и он резко вдыхает от прикосновения моих озябших пальцев. Не думаю, что я когда-нибудь хотела чего-то больше, чем сейчас хочу его, прямо сейчас.
— Я люблю тебя, — выдыхает он, на секунду отрываясь от моих губ.
— Что ты сказал? — Конечно, я слышала, просто хочу услышать это еще раз.
— Я люблю тебя,— повторяет он, покрывая мои губы нежными поцелуями.
— Я тоже тебя люблю, — произношу я в ответ, а мое сердце так стучит от счастья, что я даже начинаю смеяться.
— Что такое? — улыбается Нейтан.
— Я просто люблю тебя, сильно-сильно. И не могу поверить, что это взаимно.
— Ну, я правда люблю, — хмыкает он и опять притягивает меня к себе. Берет лицо в ладони и снова целует меня в губы, но я отстраняюсь, потому что не могу сдерживать смех. — Знаешь, ты мне напоминаешь маму.
— Что, прости? — Я мгновенно прихожу в себя.
— Твой смех. У тебя такой же смех. И то же чувство юмора.
Я с трепетом гляжу на него. Это лучший комплимент в моей жизни.
— Эй, а это что, бамбук? — вдруг говорит Нейтан.
Я вслед за ним смотрю на прибрежные заросли. Этот бамбук не похож на тот, что мы видели в Сиднее на свадьбе: здешний гораздо меньше и растет гуще. Крохотная тропинка ведет нас к зарослям, и вот мы уже стоим в тени стволов.
— Помнишь тот день? — спрашиваю я. — В Ботаническом саду?
— Как я могу забыть?
— Я так хотела, чтобы ты меня поцеловал…
— Я хотел. Но не мог. Не хотел становиться «другим парнем».
— Знаю. — Нежно сжимаю его запястье. — Но теперь ты больше не «другой парень».
— Нет, теперь я «тот самый парень», — смеется он, и я начинаю смеяться вместе с ним, пока он не закрывает мне рот поцелуем. Здесь внизу так темно и безлюдно. Кажется, никто не смог бы нас найти в этой бамбуковой роще.
Вдруг краем глаза я что-то замечаю.
— Гляди, — шепчу я.
— Это… снег? — удивляется Нейтан.
Странно, это прямо идиллия какая-то. Нейтан увлекает меня за собой наверх, к мосту, и, задрав голову, смотрит, как кружатся в вышине и падают на его лицо тяжелые снежные хлопья.
— Я никогда раньше не видел снега! — выдыхает он, и меня переполняет любовь. Он такой милый!
— Давай уже пойдем домой и попьем горячего шоколада у окна, — смеюсь я.
Этим вечером вся моя семья собирается в гостиной поиграть у камина в «Угадай, что нарисовано». И верите или нет: мы с Нейтаном всех сделали! Братья решили, что мы жульничаем, потому что я даже под страхом смерти ничего нарисовать не смогу, но Нейтан как-то угадал, что круг с выходящими из него линиями — это лошадь. Кстати, он сам оказался отличным художником. Не могу не загордиться, думая, что ответы на вопросы викторины можно и выучить, как и набраться книжной мудрости, но истинный талант или есть, или его нет — третьего не дано.
Наконец все расходятся спать.
— Мам, ты нас разбудишь утром? — прошу я. — Мы хотим встать пораньше и покататься, пока снег еще не очень глубокий.
— Конечно, — отвечает она, закрывая за собой дверь и оставляя нас с Нейтаном наедине на диване. Дрова в камине уже прогорели до углей, но все еще видны теплые оранжевые всполохи, и рождественская елка так приятно мигает огоньками. Нейтан целует меня в макушку, а я прижимаюсь покрепче к его груди. Хочется быть как можно ближе к нему, и я не знаю, смогу ли когда-нибудь оказаться так близко, как мечтаю.
— Ах ты, ловкая какая, — усмехается он, и я отстраняюсь, чтобы посмотреть на него. Он берет мое лицо в ладони и приникает к губам.
Наш поцелуй становится все глубже, я забираюсь к Нейтану на колени, а он ласкает мою грудь. Я тянусь вниз, чтобы коснуться его ширинки.
Всё. Сегодня у нас будет секс.
— Подожди, — жарко шепчет Нейтан, — мы же не можем делать это здесь, когда за стенкой твои родители!
— Пойдем в мою комнату?
Дважды предлагать не приходится.
Во мраке спальни он стягивает через голову мой свитер и расстегивает бюстгальтер, пока я занимаюсь его ремнем. Нейтан не перестает целовать меня, и теперь я вижу, что он хорош в этом, гораздо лучше Джеймса, в тысячу раз лучше. Я так завелась, что у меня кружится голова.
— Я люблю тебя, Люси, — шепчет он, проводя руками по моей обнаженной коже.
