Линн Шнернбергер - Ботоксные дневники
— Привет, Джош! — говорю я, протягивая ему руку с еще недавно безупречным маникюром, и внимательно смотрю на свои ногти: интересно, какой из них сломался? Потому что какая-то неприятность обязательно должна была случиться. Ведь я встречаю Джоша только с маской на лице, или с оранжевой краской не щеках, или с зацепившейся за колготки молнией на юбке.
— Вы знакомы? — удивленно спрашивает Дэн и наклоняется надо мной, чтобы пожать Джошу руку.
— Вы тоже знакомы? — с не меньшим удивлением спрашиваю я, когда мужчины, покончив с рукопожатиями, переходят к похлопываниям по спине, поздравляя друг друга с удачно завершенной сделкой, которой они, как я понимаю, и помогли состояться.
— Это были потрясающие переговоры, а ты потрясающий переговорщик, — с восхищением говорит Дэн, обращаясь к Джошуа.
— Зато твой план реструктуризации германского отделения поможет нам сэкономить миллионы, — не остается в долгу тот. — Ну а идея насчет голландских операций вообще гениальна.
Я рада, что они оказались друзьями, но их разговоры интересны мне не больше, чем фильмы Мэтью Пэри. Неужели придется слушать их весь вечер? Я верчу в руках карточку и в конце концов кладу ее на стол перед собой. По какой-то причине она привлекает внимание Джошуа, и он замолкает на полуслове.
Джош переводит взгляд с нее на меня, потом на Дэна, затем опять смотрит на карточку, на которой мы значимся как мистер и миссис Бэлдор.
— Джесс, я не имел ни малейшего понятия… — Он опять замолкает и почему-то кажется не на шутку взволнованным. Ткнув пальцем сначала в меня, потом в Дэна, он пытается что-то сказать: — Вы… вы…
— Мы просто друзья, — тут же говорю я, заполняя образовавшуюся паузу. — Я здесь незаконно. Но об этом никто не знает.
Я поворачиваюсь к Дэну. Сейчас он скажет, что настоящей миссис Бэлдор пришлось вылететь в Лос-Анджелес по делу, но Дэн молчит. Имя Люси так и не слетает с его губ.
— Вот оно что. А теперь позвольте мне представить вам свою приятельницу Мариссу. — Джош внезапно вспоминает о приличиях и кладет руку на спинку стула своей спутницы — длинноволосой белокурой красавицы. Девушка окидывает нас холодным взглядом, словно решая, стоит ли ради нас напрягаться и произносить «Здравствуйте», и, очевидно решив, что не стоит, ограничивается едва заметным кивком. Ее прямые как солома волосы свисают почти до пояса. Надеюсь, что они крашеные, а болезненная японская процедура их выпрямления длилась не меньше девяти часов.
— Может, потанцуем? — предлагаю я Дэну, когда оркестр из десяти музыкантов начинает играть песню Дженнифер Лопес «Скажи это вслух».
Сейчас я готова на все, лишь бы убраться подальше от Джона и его подружки. Взгляда, которым окидывает меня Марисса, достаточно, чтобы вызвать заморозки в Бора-Бора.
— Не уверен, что смогу танцевать под такую музыку, — говорит Дэн.
— Ерунда, я тебя научу. — Я хватаю его за руку и вылезаю из-за стола. Выйдя на танцпол, Дэн поднимает кулаки, словно перед ним не я, а Майк Тайсон, и притопывает одной ногой.
Я со смехом беру его за руки и трясу:
— Расслабься. Это не поединок. Ты получишь приз в любом случае.
— Я его уже получил. Ведь я здесь с тобой, Джесс, — отвечает он, начиная двигаться более непринужденно и ритмично. Вскоре Дэн так увлекается, что к концу песни снимает смокинг, бросает его на спинку стула и закатывает рукава сорочки. Когда он возвращается ко мне на танцпол, оркестр переключает скорость и начинает играть романтическую композицию Келли Кларксон «В такую минуту».
Дэн неловко кладет одну руку мне на талию, а другой берет мою ладонь.
— Обычно ведут другой рукой, — говорю я, вспоминая уроки бальных танцев мисс Хевитт, на которые ходила раз в неделю, когда была десятилетней школьницей. В то время мы надевали на занятия белые перчатки и обязательно платье, чтобы у мальчиков не было возможности прикоснуться к обнаженному телу девочек, просунув руку между юбкой и блузкой. Только сейчас я понимаю насколько мудрой была мисс Хевитт. Может, мне удастся убедить Джен ходить на хореографию хотя бы в комбинезоне?
Дэн меняет положение и протягивает мне левую руку.
— Мы с Люси танцевали по-другому, — говорит он. — У супружеских пар часто появляются странные привычки, правда? Думаю, мне придется разучить несколько новых па.
Мы находим свободное место и начинаем вместе покачиваться в такт музыке.
— Никогда раньше не слышал эту песню, но она мне нравится, — говорит Дэн, напевая несложный мотив.
— Это хит от первой победительницы «Кумира Америки».
— «Кумира Америки»?
— Ты что, никогда его не видел? Это же мое любимое ТВ-шоу! Потрясающе интересно.
— Но ведь его не показывали по Си-эн-эн, — смеется Дэн. — А я смотрю только этот канал.
Я уныло качаю головой:
— Ах, Дэн! Этот вечер станет концом нашей прекрасной дружбы. Совершенно очевидно, что у нас с тобой нет ничего общего.
Минуту или две мы танцуем молча. Неожиданно Дэн прижимает меня к себе.
— А может, он станет не концом нашей дружбы, а началом чего-то другого? — шепчет он едва слышно.
— Да, мы с тобой станем чемпионами по бальным танцам, — говорю я, непринужденно скользя вместе с ним по паркету. — К тому же я слышала, их включат в программу следующих Олимпийских игр. По просьбе тех, кто так и не научился прыгать с шестом.
— Я имел в виду немного другое. — Дэн останавливается, но не выпускает мою руку. — Пойдем, мне нужно с тобой поговорить.
Он быстро уводит меня в укромное место у ограждения, украшенного мигающими лампочками и подвесными светильниками.
— Что-то случилось? — спрашиваю я.
— Послушай, Джесс. Я должен сказать тебе правду.
«О нет, лучше солги!» Из разговоров, которые начинаются словами о необходимости сказать правду, никогда не выходит ничего хорошего.
— Ты была мне настоящим другом, — продолжает Дэн, глядя не на меня, а на живописно раскинувшийся внизу город.
Эти слова тоже кажутся мне не самыми удачными. Однако Дэн, не подозревая, что уже выбросил два красных флажка подряд, продолжает:
— В последнее время я много об этом думал. Мои коллеги все время пытаются меня с кем-нибудь познакомить — после того, как… Ну, ты знаешь, после чего. — Он смущается, но быстро берет себя в руки. — А я постоянно отказываюсь, потому что не хочу ни с кем встречаться. Но с тобой все иначе. Мы и так уже друзья. С тобой я могу говорить о чем угодно. И вот мы здесь вместе, и я очень рад этому.
Он замолкает и поворачивается ко мне. Я слишком растеряна, чтобы произнести хоть слово, и зачем-то начинаю гладить его руку. Мне кажется, таким образом я выражаю ему сочувствие, но Дэн воспринимает это как поощрение и кладет свою руку поверх моей.
