Шейла О'Фланаган - Замужество Изабель
– Ты что-нибудь придумала на сегодня в смысле маршрута? – спросил он.
– Придумала. Чтобы тебя не особенно утомить, – насмешливо объяснила я, – я решила ограничиться музеем Прадо и "Герникой". Если ты этого не посмотришь, то дома тебя сочтут полным байбаком. А потом мы обязательно пойдем на Пласа Майор и что-нибудь выпьем. Потом пойдем в королевский дворец – тебе он понравится, Тим. Там открыта выставка старого оружия и средневековая аптека. Кроме того – я многозначительно взглянула на него, – для таких рабочих лошадок, как ты, в Мадриде сейчас работает выставка компьютерного обеспечения.
– Ах. – Он посмотрел на меня виноватыми глазами. – Про эту выставку я знаю. Именно поэтому меня сюда и направили. Там представлены программы "Крестоносец", "Сарацин-2" и "Грааль". Мне не обязательно туда заходить в качестве экскурсанта, но я сказал, что обязательно зайду, посмотрю, как ребята работают.
– Теперь я все поняла, – усмехнулась я. – В какое время?
Он пожал плечами.
– Не имеет значения.
– Наверное, туда тебе хочется пойти прежде всего?
Он глуповато улыбался.
– Если ты не возражаешь, – робко произнес он. – Если это не очень нарушит твою программу.
Я поцеловала его в макушку. Это получилось как-то само собой, естественно и непринужденно, и он в ответ довольно заулыбался.
– Я читаю тебя, словно книгу, Тим, – сказала я. Выставка оказалась интересной. Я оставила Тима возле программных стендов, а сама прошлась по всем остальным, подбирая буклеты, где рассказывалось о новейших компьютерных идеях, и рассматривая всякие маленькие офисные безделушки. Перед стендом с программой моделирования одежды я провела целую вечность. Мне даже захотелось ее купить. До чего же я стала компьютерно грамотная, подумала я. Теперь я понимала зачарованность Тима этими машинами, хотя написание программ все еще оставалось для меня темным лесом. Как это люди справляются с таким огромным количеством заданий? На выставке были представлены и компьютерные игры. Они были настолько реалистичными, что играющий едва ли не начинал верить, что он летает на истребителе или управляет подводной лодкой.
Примерно через час я вытащила Тима с выставки и повела его смотреть живопись. Меня приятно удивила его реакция на "Гернику": перед ней он долго стоял с открытым ртом и неустанно повторял, что всегда считал ее цветной.
– Сумасшедший, как все одиночки, – объявил он, рассматривая мельчайшие, детализированные наброски Пикассо к этой картине. – Такого просто невозможно выдумать!
– Это то же самое, что выдумывать сложную компьютерную комбинацию, – сказала я. – У Пикассо креативное мышление.
– Ты просто помешалась на кустарях-одиночках. – Тим обнял меня и притянул к себе.
Когда мы, наконец, попали на Пласа Майор, было уже очень жарко. Мы сели под большим желтым зонтиком, и я с удовольствием скинула под столом туфли.
– Во всем виновато это бесконечное топтание на месте, – сказала я. – Если ходить быстрым шагом, то ноги устают не так сильно.
– А мне хоть бы что, – сказал Тим. – Я в последнее время очень много хожу. Особенно на прогулки в горы.
– Ничего себе! – Я смотрела на него с удивлением. – Я всегда думала, что самое энергоемкое усилие, которое ты над собой делаешь, это хождение в ближайший китайский ресторан.
– Ты меня недооцениваешь, – сказал он. – Мне всегда нравилось разведывать что-нибудь новенькое, пробовать новые вещи.
Я прикрыла глаза. На площади было полно туристов: в это время года мадридцы практически исчезали из города, зато туристический бум набирал силу. Везде сидели люди, жадно подставляющие тела под солнечные лучи, щелкали фотокамеры. Гитарист играл "Печальную Лизу". Я открыла глаза, но это был не Нико. Я сама не знала, почему мне показалось, что это он.
– Здесь все закрывается на сиесту? – спросил Тим.
– Не дури, – ответила я. – Разве может все закрываться, когда такое количество туристов?
– Как хорошо здесь! – мечтательно сказал он, откидываясь на кресле и забрасывая руки за голову. – Такое спокойствие!
– Да.
– Но все равно я бы не мог здесь жить.
– Почему?
– Слишком жарко, – ответил Тим. – Слишком ярко. Слишком пыльно.
– Ну это смешно, Тим.
– Нет. – Он снова сел на кресле прямо. – Мне будет не хватать непредсказуемости ирландской погоды. Дней, которые начинаются хмуро и сыро, а заканчиваются яркими солнечными лучами, неудержимо бьющими сквозь тучи.
– Этих ужасных промозглых, туманных и серых ноябрей, – продолжила я ему в тон.
– Этих ясных, теплых и многоцветных октябрей. – Он словно не замечал моих перечислений.
– Этих промозглых, туманных и серых августов. – Я вела свою партию.
– Как хорошо посидеть в парке Святого Стефана и посмотреть на уток!
– Я поведу тебя в Ретиро-парк, – возразила я. – Он очень похож на наш парк Феникса.
– Вернись домой, Изабель, – внезапно сказал он. На это я ничего не ответила. Некоторое время мы посидели молча.
– Насчет сиесты ты, кажется, права, – наконец произнес он. – У меня слипаются глаза. Пожалуй, на некоторое время мне лучше вернуться в отель.
Мы спустились в метро. Я хотела сойти на своей остановке, но Тим меня удержал.
– Не волнуйся, я ничего с тобой не сделаю. – Он крепко взял меня за руку и не отпускал до тех пор, пока мы не вошли в отель. – Сиеста означает отдых, не так ли? Пойдем со мной.
– Куда?
– В мой номер.
– О Тим. – Я вцепилась в свою сумочку. – Я не думаю…
– Ничего не случится, – пообещал он.
– Дело не в этом.
– А в чем же?
Я тяжело вздохнула.
– Не знаю.
– Ну пожалуйста, Изабель, – попросил он. – Номер очень большой, там две кровати, ты можешь лечь на одну, я – на другую. У нас с тобой всего один день, сегодняшний, я не хочу с тобой расставаться.
Я понимала, что делаю глупость, но все-таки пошла за ним следом.
Номера в отеле "Люкс" действительно были на удивление большими и красиво оформленными. В номере Тима, к примеру, висели светло-зеленые занавески, на столе лежала такого же цвета скатерть, а кровати были застелены яркими контрастными покрывалами.
Тим лег на одну из кроватей и закрыл глаза. Я прилегла на другую.
– Подойди сюда, – вдруг позвал он.
– Нет.
– Я тебя очень прошу, Изабель.
– Тим, с какой целью?
– Я хочу чувствовать тебя рядом.
Я вздохнула и пересела к нему на кровать. Он положил мне руку на колени, и я вздрогнула.
– Изабель. – В его голосе чувствовалось страдание. – Я тебя не съем.
Я пересела поближе к нему.
Он погладил мои волосы, откинул их с лица, провел рукой по щеке, потом по шее. Я знала, к чему это приведет. И что это форменное сумасшествие, я тоже знала прекрасно. Но ничего не могла с собой поделать. В конце концов, Тим был моим бывшим женихом, не то чтобы каким-то первым встречным, к которому я прыгнула в постель, как в прошлые разы, когда это было абсолютно бессмысленно. Тим был таким знакомым, родным, умиротворяющим. Нас связывало так много общего. Он притянул меня еще ближе к себе.
