Людмила Маркова - Небо любви
Юлька боялась опоздать, больше не за себя боялась — за свекровь, которая держала в сердце зло и обиду. Уже давно простив ее, Юлька даже входила в положение Вероники Павловны, понимала и оправдывала ее неприязнь к себе. Наконец Кристи передала Юльке приглашение навестить свекровь.
Испытывая легкое напряжение, Юлька переступила порог комнаты, где лежала Вероника Павловна. Но когда увидела ее, распластанную на постели, такую похудевшую и беззащитную, с трогательно-открытым, страдающим от боли взглядом, бросилась к ней, обняла и, поцеловав в сухую морщинистую щеку, сказала:
— Здравствуйте. Я думала, вы выглядите хуже, а вы молодцом.
— Ты правду говоришь? — тихим голосом спросила умирающая женщина.
— Конечно. Вы всегда были красавицей, и сейчас ею остались, — совершенно искренне ответила Юлька, пожимая ослабшую руку свекрови.
— Только вот похудела очень. Кожа висит. Руки, ноги тонкие стали, как палки, — улыбнулась Вероника Павловна.
— Ерунда. Сейчас модно быть худой, — подбадривала ее Юлька.
— Ноги последнее время мерзнут и немеют, — жаловалась свекровь. — Племянница не приходит. Все некогда. Деловая очень. Только фруктов иногда завезет, а поговорить не может. Спасибо Кристи с Олегом не бросают.
— Давайте я помассажирую ноги, — предложила Юлька и, взяв в ладони маленькую, почти детскую иссохшую ступню, принялась растирать каждый пальчик.
— Ох, стыдно мне такие ноги-то обнажать.
— У вас ноги, как у семнадцатилетней девочки, — улыбнулась Юлька.
— Прости, прости меня. Прости, что думала о тебе плохо, — выступили слезы на глазах у старой женщины.
— Это вы меня простите, — скрывая слезы, Юлька обняла свекровь. Они смотрели в заплаканные глаза друг друга с запоздалой нежностью и любовью.
— Как ты думаешь, я еще протяну? — с надеждой спросила Вероника Павловна.
— Я в этом уверена. Мне нравится ваш вид. И глаза заблестели.
— С твоей легкой руки, может еще и встану. И что за недуг такой у меня, что есть совсем не хочется. А вот арбуз твой с удовольствием съем. Это же надо — зимой арбуз. А орхидеи какие красивые. Спасибо тебе. — Вероника Павловна прижала Юлькину ладонь к губам и закрыла глаза.
Уже тогда, когда Юлька одевала в коридоре теплые сапоги, она услышала зовущий голос свекрови:
— Юля, подойди еще на минутку.
— Сейчас, Вероника Павловна, только сниму обувь.
— Да не надо. Это неважно.
Зная о приверженности свекрови к традиционной в этой семье стерильной чистоте, и сама в этом отношении не отошедшая от этих традиций, Юлька все-таки скинула сапожки и вернулась в комнату.
— Знаешь, каждый раз обретая в своей жизни истину, я тем не менее отказывалась от нее, все время что-то усложняя и не понимая простых, прописных правил. Жаль, что только к концу жизни начинаешь сознавать, что все гораздо проще. И что истина в любви. Запомни это и не оставляй на старость.
Три дня спустя свекровь умерла.
Глава двадцать девятая
Согласен на обман
Замигал желтенький конвертик, и Юлька торопливо нажала кнопку мыши, словно боялась — не сделай она этого быстро, сообщение исчезнет.
Здравствуйте, Люси, — писал Парамов. — Надеюсь, я не ошибся, что это именно вы нарушили тишину и покой моего сайта?
Да, это я. Давно пора всколыхнуть ваше болото и внести в него искорку жизни.
И вам это удалось. Но сегодня речь не об этом.
О чем же?
Пусть это будет ночь откровений. Вы же умница, и тонко чувствуете, что я хочу услышать.
Я не чувствую ничего, — смутилась от внезапной догадки Юлька.
Это ваш телефон? — Парамов написал цифры ее домашнего номера.
Да. Но как вы узнали? Я же сообщала вам только мобильный, да и давно это было. Еще на сайте. Вы говорили, что все уничтожили, когда удалили свой профайл.
Знаете, недавно я искал по инету орхидеи для дочери и наткнулся на ваше письмо к матери Сергея Бодрова. Там был указан ваш телефон.
Да, я писала в «Комсомольскую правду» сразу после трагедии в Кармадонском ущелье.
Это ваш адрес? — спросил Парамов и четко вплоть до индекса написал адрес ее регистрации.
Нет, — бессмысленно отпиралась Юлька.
Жаль. А наша компания хотела выслать на этот адрес приз. Хорошо, что спросил. А то приз бы получил совсем другой человек, — иронизировал Игорь. — Так вы будете со мной откровенны?
Говорите прямо! — разозлилась Юлька.
Вы замужем?
Да, ну и что? — побледнела Юлька и ощетинилась, выпустив сотню колючек. — Все это формально теперь. И ничего не меняет.
Тогда что же думать о погибшем муже? Это правда?
Правда. Я замужем второй раз.
И все же так долго скрывать…
А почему я должна была раскрываться, если даже ни разу не видела вас?
Но предполагалась встреча.
Вот именно, что только предполагалась. С самого начала вы знали, что никогда не решитесь на встречу. Так зачем же мотивировать это другой причиной?
Я ждал от вас искреннего признания и после этого приехал бы в любое назначенное вами место.
Признание комиссара полиции прокурору республики. Фильм такой есть, — фыркнула Юлька.
Я искренен с вами.
Бросьте. Все это ложь. Я не знаю, кто из нас кисейная барышня, но догадываюсь.
Хотите оскорбить? Это ваше право.
Вы мастер по части всевозможных ухищрений и виртуозно скрывали равнодушие, замаскированное изысканной вежливостью.
Юля, вы не правы.
Так, хватит! — не выдержала Юлька. Его приторно-вежливый тон уже раздражал.
Человеческая психика устроена таким образом, что отметает все, что приносит человеку дискомфорт. Юлька сейчас почти ненавидела человека, уличившего ее во лжи.
Так что мы будем с вами делать? — невозмутимо спросил Игорь.
Завтра я буду проезжать мимо вашего офиса и заеду к вам, чтобы получить приз. Его-то я заслужила независимо от того, лгала или нет, — заводилась Юлька.
Запишите мой телефон, чтобы не разминуться, я вас встречу, — неожиданно предложил Парамов.
Всю ночь Юльку лихорадило. Она так и не уснула. А наутро почувствовала себя воином, принявшим свои сто граммов фронтовых и несущимся на амбразуру. Легко решив все свои вопросы в Шереметьево, Юлька уже подъезжала к месту встречи с Парамовым. С букетиком орхидей, привезенных недавно из Таиланда и символизирующих тему вчерашнего разговора, она предстала перед его глазами.
